– Нет, ты извини, конечно… хоть ты и могучий, и мудрый… но все-таки ты не можешь быть равным Ей… не бог, нет…
– Спи, ролфи, – усмехнулся колдун. – Конечно, нет. Не бог я, не бог, не сомневайся. Твои боги всегда с тобой, ролфи, ты верна им, а они верны тебе. И другие боги тебе ни к чему, а мудрость моя и подавно, верно же? Ты сама знаешь, что должна делать. Честь твоя родилась из огня Локки, дай же ей теперь вырасти и окрепнуть. И богиня останется с тобой, волчица. Спи.
– О… – пробормотала она, уже уплывая по теплым волнам сна. – Ты знаешь тоже, да? Все дело в верности… мы верны, и потому они есть для нас…
– Конечно, знаю, – повторил чародей. – Но одна только верность стоит немного, нужно еще кое-что, делающее ее бесценной. Не тревожься, ролфи, у тебя это есть… или будет, и сейчас тебе не нужно понимать, о чем я. Локка с тобой. Спи.
Грэйн послушалась и заснула, чувствуя, как широкие крылья Локки укрывают ее ото всех бед… хотя бы на одну эту ночь.
…Хотелось вползти ему на руки, обвиться вокруг ног и положить голову на колени. Чтобы Алфер погладил, чтобы ощутить на плечах и лопатках приятную тяжесть его сильной руки.
– Не нужно прятаться в тенях своего воображения, дочь Лаунэйд[3], – молвил волшебник и мягко улыбнулся: – Тебе столько раз говорили про змеиный хвост, что ты почувствовала шевеление в копчике?
– Но…
– Иди сюда.
Так всегда говорил Аластар сразу после очередной ссоры. И протягивал руки.
– Долгие годы жизни не означают ни равнодушия, ни охлаждения крови. Напротив, учишься ценить то прекрасное, что даруется на краткий миг: хрупкий цветок, живое тепло зверя, искреннюю любовь ребенка, женскую нежность. Младший Эск всего лишь научился пренебрегать незначительным во имя чего-то большего.
Джона присела напротив на корточки, вложив свои пальцы в ладони диллайн.
– Я знаю – против тебя, Алфер, он – мальчик. Ты, наверное, старше самого Хереварда.
Колдун наморщил нос.
– Что? Он тоже… мальчишка?
– Он – злой и жестокий отрок. И останется таковым, даже если проживет еще три тысячи лет. Некоторые люди не способны стать взрослыми до самой смерти. Херевард из таких. Ему так нравится мучить беззащитных, так нравится Власть, что это не кончится добром. Уже не кончилось, собственно.
Джоне отчаянно хотелось спросить Алфера о его собственных годах, но волшебник опередил:
– Это неважно. Поверь, лаунэйда[4]. Все зависит только от силы чувств и глубины мысли. А годы… это всего лишь опыт. Я просто видел больше, чем ты. Мне есть с чем сравнивать – и все. А в принципе ничего не меняется. Люди те же, мотивы их поступков те же. Что прошлое, что будущее – не случится ничего такого, чего бы уже не случалось раньше.
– Скажи мне тогда – что ждет меня на Ролэнси? Должна ли я следовать за эрной?
Диллайн закрыл золотые очи и вздохнул:
– Острова… Ты и сама будто островок, лаунэйда. Они дождутся тебя. Кто умеет терпеть и ждать, тот всегда получает желаемое. Вся наша жизнь, по сути, ожидание.
Голос у него упал до едва уловимого шепота.
– Я глупа, Алфер. Я не понимаю…
– Ну, тогда подумай, куда тебе деваться еще, если не на Ролэнси? Если знаешь, то, конечно, не стоит рисковать понапрасну.
Его правда – бежать леди Янамари некуда. Даже в Амалер, под крылышко к Аластару, не выход, если она не хочет и его заманить в ловушку. В крайнем случае, Эск позаботится о детях, тайно или явно. Но связывать ему руки нельзя.
– Не мучай себя. В твоей судьбе и так все предопределено, лаунэйда. Разве нет?
– Не знаю, что и сказать.
– Скажи «да», когда тебя спросят по-настоящему.
– Как это «по-настоящему»?
– Ты поймешь, – твердо сказал волшебник-диллайн и добавил голосом Аластара: – Иди ко мне.
С дразнящей душу хрипотцой, в которой таится и страсть, и печаль. Джона забралась к диллайн на колени, свернулась клубочком и растворилась в его Тишине и Покое…
Чтобы очнуться после Порога, прижавшейся к спине ролфийки, которая уже не хрипит и не кашляет.
– Не тревожься, лаунэйда, – сказал сидящий возле очага недремлющий Алфер-страж. – Она здорова, а вам нужно набраться сил. Надо поспать еще.
И беглянки проспали почти до следующего вечера – в тепле, под защитой волшебства, в полной безопасности. Так спят маленькие дети в колыбельках, так спят звери в логовах и птицы в гнездах.
– Пора, – молвил хозяин, растолкав гостий, и, пока те не успели сообразить, что к чему, сунул каждой по ложке и миске с ароматной жирной похлебкой. – Скоро закат. К ночи туман рассеется, и огонь костра будет виден издалека. Нужно успеть до отлива.
Грэйн понимающе кивнула в промежутке между ложками сытного варева и легонько подтолкнула Джону под локоть. Мол, слышала, человек дело говорит.
Путь из пещеры к морю занял, наверное, чуть меньше получаса, но ни графиня, ни эрна так и не поняли, как очутились на берегу. Вроде бы шли через какие-то заросли, а потом – раз! И вот они – обрыв, камни, едва приметная тропинка вниз к прибою.
«Да тут шею сломать – секундное дело!» – мысленно охнула Джона, вообразив себе быстрый спуск к воде. Придется кубарем катиться.
– Смотрите себе под ноги и держитесь друг за друга, – посоветовал диллайн.
И сразу так захотелось вернуться в уютную пещеру, к его очагу, к травам и шкурам. Чтобы больше никогда не уходить.
– Еще встретимся, – посулил Алфер на прощание.
Почему-то Джона была уверена, что так оно и будет. Где и когда – неведомо, но еще доведется взглянуть в эти прекрасные яркие глаза и ощутить касание руки. При условии, что шуриа вообще не загадывают далее будущего рассвета.
То, что за все на свете рано или поздно придется платить, – истина расхожая. И среди ролфи обольщаться на этот счет было не принято. Понятно же, что боги никогда и ничего не дают просто так, даром… И за волшебные сутки неожиданной передышки в уютном гнезде колдуна-диллайн с беглянок будет спрошено сполна. Но как хотелось бы Грэйн верить самой в то, о чем она так уверенно говорила Джойн! Дескать, осталось совсем чуть-чуть, последний рывок – и вот они уже на борту корабля, в безопасности, и спасительные берега Ролэнси уже практически видны за туманом…
Если бы!
Мало скрытно пробраться на прибрежную скалу и сложить там костер, мало затаиться среди камней, ожидая ответа на этот сигнал… «Ускользающий» ведь может еще и не прийти! Хотя Грэйн и сама не знала, чего она боится больше: так и не увидеть в колдовском тумане долгожданный силуэт корвета или… Или – увидеть. Этот Нимрэйд, помнится, был так уверен, что ролфийка не вернется. Может, неспроста? Может, у него имеются и свои планы, о которых лорду Конри неведомо?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
