Мужчина покачал головой.
— Логика не должна идти вразрез с нормами поведения.
— Разве это возможно? Логика, если она настоящая, всегда следует нормам. Ты сам меня этому учил.
Из подъезда соседнего здания выбежал невысокий господин с выпирающим брюшком и пенсне на носу.
— Владимир Александрович, Владимир Александрович, я забыл вам сказать… фу!
Толстячок догнал мужчину, схватил его за запястье.
— Насчет ваших лекций. Я думаю, мне удастся договориться…
Мужчина улыбнулся, став вдруг удивительно похожим на своего сына.
— Лев Андреевич, помилуй бог! Я же лишен права преподавать! Как вы сможете…
— Владимир Андреевич, вы профессор! Вы прекрасный педагог, как вас можно лишить права делиться своими знаниями? Я перезвоню вам завтра. Хорошо?
Толстячок вплеснул руками и убежал.
Юноша с улыбкой следил за ним, а потом повернулся к отцу.
— Значит, ты возвращаешься на кафедру?
Владимир Андреевич снял пенсне, протер их платком и водрузил на нос.
— В империи инакомыслие лечат только одним способом — отлучением от дела. Или отправкой в ссылку. В конце концов, это приведет к гибели не только самой империи.
— Ты не преувеличиваешь, пап?
Мужчина посмотрел на книги в руках сына.
— Профессора Владимирова обвиняли в близости к социал-демократам, но никогда в преувеличении и глашатайстве. Нам пора, Всеволод.
Они обогнали Щепкина и пошли дальше по улице, о чем-то оживленно разговаривая.
Капитан проводил их взглядом. Вдруг позавидовал чужим семейным проблемам. Книги, кафедра, споры о логике и порядочности. Этот юноша станет юристом, экономистом, а может быть, филологом. И будет счастлив в жизни, никогда не столкнется ни со шпионами, ни с контрразведкой, даже таких слов не узнает. Разве что из бульварных романов.
Капитан вытащил часы, посмотрел на них и пошел к входу ресторана. Пора вернуться к насущным делам. Как говорили древние — каждому свое. Кому снимать фильмы, кому читать лекции, постигать науки, а кому-то ловить шпионов и возвращать секретные документы.
13
Василий всегда заказывал один и тот же столик на втором этаже в конце зала. Он стоял в углу и был отделен от других клумбами с цветами и стойками. Здесь можно говорить без опасения быть подслушанным соседями. Если этого казалось мало, можно попросить официантов поставить раздвижную загородку, тогда столик и вовсе будет незаметен.
Заказывая сегодня стол, капитан так и попросил — поставить загородку и сервировать стол как положено — для обеда, только без спиртного.
Щепкин первым пришел в ресторан, а через десять минут подоспели Гоглидзе и Белкин.
— Диана сейчас будет, я ей позвонил, — сразу сказал ротмистр, отодвигая стул.
— Постимся? — указал на графин с водой Белкин.
— Хватит и вчерашнего, — хмыкнул Щепкин. — Вчера напились, сегодня ни капли. Тем более у нас режим.
Поручик нарочито вздохнул. Вчера они пили «водку», сегодня, видимо, придется пить такую же.
— Закажем или Диану подождем? — поинтересовался ротмистр.
— Я уже все заказал. Хороший обед, десерт. — Щепкин покосился на Белкина, улыбнулся. — Чтобы компенсировать горячительное. Подождем немного. Лишь бы наша танцовщица не запоздала…
Капитан взглянул на часы, посмотрел в сторону лестницы и увидел застывшего официанта, готового подойти по первому требованию важных гостей. Что гости важные, он знал, компания не первый раз здесь обедает. И хотя никто не говорил, откуда эти люди, официант догадывался, что они отнюдь не клерки торговой компании.
Диана появилась через пятнадцать минут. Как всегда, в красивом наряде, подчеркивающем ее стройную фигуру, в шляпке с вуалью. Кивком головы поздоровалась со всеми, села на заботливо отодвинутый Гоглидзе стул, бросила перчатки на небольшой столик, сложила туда же сумочку и шляпку. Чуть прищурясь, посмотрела на лампу под потолком.
— Попросите убавить. А лучше пусть зажгут свечи. У меня что-то голова побаливает и глаза после ночи яркий свет не переносят.
Щепкин подозвал официанта и попросил принести свечи, а верхний свет приглушить. Официант кивнул и исчез. Через минуту вернулся с канделябрами, установил их на специальных подставках, зажег свечи и с поклоном поинтересовался, хорошо ли так?
— Вполне, — ответил капитан. — Можете подавать.
— Так что за новости, командир? — спросил первым Гоглидзе, когда официанты расставили блюда и удалились. — Почему нас сняли с дела?
— Сняли? — недоуменно проговорила Диана, глядя поочередно на ротмистра и на капитана. — Мы что, плохо работали?
— Работали мы хорошо, Игнатьев отослал представление на награды. Но дело не в этом.
Капитан оглянулся, чуть понизил голос.
— У нас новое задание. С самого верха. Дело темное, попахивает предательством, оттого вдвойне важное и срочное. Господам офицерам я уже рассказал, теперь, сударыня ваша очередь слушать и охать.
Диана улыбнулась краешком губ.
— Ну, если охать, не мешало бы сударыне немного выпить. Дабы стимулировать мозги. Я ж и вчера не пила, только губы смачивала. А сейчас бокал вина будет кстати… ты что заказал-то?
— Мясное, — сухо ответил Щепкин.
Диана, как обычно, выдавала свои капризы за необходимость, тем самым немного сбивая рабочий настрой группы. Офицеры относились к этому с пониманием, но иногда Щепкин чувствовал внутреннее неудобство от такой фривольности. Что поделать, женщина! Все у нее чуть не так, иначе. Приходится мириться…
— Значит, красное! — кивнула Диана, словно не заметив тона Щепкина. — Закажете, господин капитан?
Новость о краже документов из Генштаба и о приказе Батюшина проверить багаж японцев она восприняла, как и все, с удивлением и непониманием. Но переспрашивать и восклицать не стала. Вполне по-деловому задала несколько вопросов и довольно кивнула.
— Согласна, японцы первые на подозрении. Хотя способ избрали немного странный. Да и время не самое удобное. Разве что хотят выйти из войны и занять нейтральную позицию… А?
Капитан с благодарностью взглянул на нее. Диана быстро разобралась в проблеме и выдвинула интересную идею. За такое не то что бокала — бутылки не жалко!
— Что до политики — пусть министры думают. Нам же надо решить, как станем выполнять задание. Кстати, новая вводная: на территории столичной губернии трогать дипломатов нельзя. Итак, ваши предложения?
Белкин с Гоглидзе переглянулись.
— Раз Питер с окрестностями отпадают, остается только поезд. Недавно открыли мост через Амур, теперь курьерские будут ходить прямиком по нашей территории, — сказал Белкин.
— Но вот как устроить обыск в вагоне? Только отвлечь внимание японцев, — добавил Гоглидзе. — Кроме пожара или там… неполадок с дорогой, ничего иного в голову не приходит.
— Не думаю, что нам позволят крушить полотно или ломать паровоз, — задумчиво проговорил Щепкин. — Хоть Батюшин в методах работы не ограничивал, но до известного предела… Пожар — да, вариант. Если только огонь на другие вагоны не перекинется. Кстати, мне обещали привезти схему вагона, в котором поедут японцы, а также объяснить конструктивные особенности тормозной системы и ходовой части. Вдруг пригодится…
— Можно и без пожара, — вздохнула Диана. — Поезд по дороге несколько раз делает остановки. Я имею в виду длительные. Можно организовать что-то вроде торжества, юбилея, градоначальник пригласит высоких гостей на застолье. Японцы не посмеют отказать — этикет. А там что-нибудь придумаем…
Офицеры с удивлением посмотрели на Диану. Гоглидзе хлопнул в ладони.
— Ай, молодец! Диана, умница! Ты самая умная красавица!
— Это вариант, — поддакнул Белкин. — И впрямь, япошки не посмеют отказать, тем более если приглашение будет официальным, на бумаге. Вручат заранее.
Щепкин одарил девушку благодарным взглядом, она довольно улыбнулась и опустила глаза.
— Это здорово. Пока лучшая идея! Диана, я готов заказать шампанское!
— Обойдемся красным вином. Наконец оценили…
Гоглидзе театрально приложил руку к сердцу.
— Дианочка, милая, я всегда признавал твой незаурядный ум, и только твоя несравненная красота виной тому, что не всегда отмечал его по достоинству!
Белкин усмехнулся. Диана зарозовела, перевела взгляд на Щепкина.
— Учитесь, господин капитан, делать комплименты. Вот так завоевывают женские сердца!
— Хм! — Щепкин покачал головой. — Буду знать…
Подоспели официанты, начали расставлять тарелки и блюда. Перед Дианой поставили бокал вина. Официанты пожелали приятного аппетита и удалились.
— С порядком действия более-менее определились, — повеселевшим голосом констатировал Щепкин. — А вот как поедем? Открыто опасно, будем проявлять интерес — нас вмиг срисуют. Нужна маскировка. Какая?
