class="p1">Джейд спешит в ванную, закрывает за собой дверь и запирает замок. Когда отрываю взгляд от ванной, я мысленно говорю себе не представлять, как она стягивает эту футболку, обнажая идеально круглые голые сиськи с твердыми от холода сосками. Закрываю глаза и отгоняю мысли о ней. О ее обнаженном теле за тонкими стенами ванной, в душе, ее руки в волосах, вода и пузырьки стекающие между ее полными грудями, по ее пупку и в развилку между ее ног…
— Чувак.
Распахиваю глаза и вижу, что Джесси смотрит на меня так, словно у меня каким-то чудом оказалось собачье дерьмо на рубашке.
— Что?
Он кивает в сторону моего пояса.
— Черт. — Поправляю свой напрягшийся член. — Это не то, что ты думаешь. — Я роюсь в сумках с одеждой. — Это из-за тех журналов.
— Удивительно, что пара хлопчатобумажного нижнего белья на правильной женщине делает с мужчиной. — Джесси скрещивает руки на груди, придурковато ухмыляясь. — Никакого осуждения. Я все понимаю.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
Джесси смеется, громко, фальшиво и неприятно.
— Надо отдать тебе должное, ты в хорошей форме, но у меня нет сомнений, что ты хочешь трахнуть эту девушку.
Я падаю на ближайший стул и поеживаюсь от боли, когда сдавливаю джинсами стояк.
— У меня есть девушка. — Мои слова больше похожи на оправдание, чем на признание факта.
— Ты реально придурок. — Джесси хлопает ладонью по столу, как судейским молотком. Меня оценили и нашли… неполноценным. — Не могу дождаться, чтобы рассказать Бетани.
— Я ничего такого не сделал, ясно? Я не могу контролировать реакцию своего тела. И я ведь ничего не предпринимаю.
— Я же говорил тебе, братан. Т.М.И. В дороге нужно избегать такого дерьма. — Он вздыхает, как разочарованный родитель. — Ну что уж теперь. Даже если бы ты попытался что-то сделать с этой девушкой, ничего бы не случилось. — Джесси указывает большим пальцем через плечо в сторону двери ванной. — Она тебя терпеть не может.
Ауч.
— Видишь. Так что беспокоиться не о чем. Кроме того, она сегодня уйдет.
— Точно. — Джесси подпирает рукой подбородок и наклоняется вперед. — Куда она пойдет?
Я пожимаю плечами.
— Не знаю, это не мое дело. — Я уже решил, что дам ей достаточно денег, чтобы совершить автобусный тур по США, если это то, что ей нужно.
— Уверен?
Дверь ванной открывается, и Джейд выходит в одежде, в которой была вчера. Ее выцветшие голубые джинсы чистые и плотно облегают изгибы ее бедер и попки. Синий свитер теперь намного ярче, почти того же оттенка, что и ее глаза, когда она переводит взгляд с меня на Джесси. Я бы поступил со своим членом очень несправедливо, если бы хотя бы не взглянул на ее сиськи и… о, черт, это большая ошибка. Мало того, что ее груди полные и круглые, но у нее бюстгальтер без поролона, и, должно быть, в ванной прохладно, так как свитер почти не скрывает ее торчащие соски. Они именно такие, какими я их себе и представлял. Вся кровь в моем мозгу устремляется на юг.
— Ты нашел мои носки? — Она поджимает босые пальцы ног, заставляя меня представлять разные способы, которыми я мог бы заставить ее пальцы вот так согнуться…
— Прекрати, — бормочу себе под нос.
Плечи Джесси сотрясаются в беззвучном смехе.
Да, пошел он к черту.
ДЖЕЙД
Со сложенной одолженной одеждой в одной руке и ботинками в другой, я наблюдаю, как двое взрослых мужчин передо мной ведут себя как мальчишки. Лицо Райдера раскраснелось, а тело Джесси содрогается от смеха. Похоже, я единственная, кто пропустил какую-то шутку.
— Эм… мои носки? Знаешь что? Забудь об этом. — Я возвращаюсь к сумкам с одеждой. — Найду их сама.
Джинсы ощущаются как рай на моих бедрах, а свитер как шелк, и все это так хорошо пахнет. Я и не представляла, насколько освежающей будет чистая одежда.
Райдер подходит, чтобы помочь мне найти носки, идет немного странно, сгорбившись и шаркая ногами.
— Ты в порядке?
Джесси заливается смехом.
— О, он в порядке. Просто кое-что произошло, пока ты переодевалась, вот и все.
Я сосредотачиваюсь на Райдере, когда он хватает сумку и отворачивается от меня.
— Ты повредил спину или что-то в этом роде?
Еще один смешок Джесси.
Райдер качает головой.
— Я в порядке, — говорит он, как мне кажется сквозь стиснутые зубы.
Что, черт возьми, происходит?
Подождите… Почему меня это волнует?
Заканчиваю рыться в сумке, но носков нет. Райдер медленно выпрямляется, переступает с ноги на ногу, затем поворачивается ко мне, предлагая мне пару толстых белых носков, которые выглядят так, будто были созданы для пеших прогулок в холодную погоду.
— Вот, возьми эти.
— Нет, я не могу взять твои носки.
Он снова протягивает их.
— Пожалуйста, у меня их много. Они согреют тебя. — В его голосе слышится мягкость, нежность, которую я не слышала от него раньше.
Я ему не доверяю.
— Я не могу. Прости. — Снова роюсь в сумке.
— Они пропали, — говорит он. — Такое случается. Просто возьми мои.
— Он прав. — Джесси встает из-за стола. — Здесь такое часто случается. Ория великолепна, но она стирает много одежды, и некоторые вещи теряются.
Я снова смотрю на предложенные носки. Они выглядят так, словно их никогда не носили.
— Ты уверен?
— Конечно.
Беру носки, и Райдер, кажется, выдыхает с облегчением, когда я это делаю.
— Спасибо. — Поднимаю одежду, которую одолжила. — Куда это положить? Вы захотите их постирать, прежде чем снова использовать.
— Я возьму их. — Райдер выхватывает у меня спортивные штаны и футболку и идет к задней части автобуса, полагаю, чтобы положить их в корзину с грязным бельем. И немного удивляюсь, когда парень относит вещи в ванную.
Может быть, я просто не заметила там корзины для грязной одежды.
Сажусь и натягиваю носки. Они толстые и мягкие, намного лучше, чем те, что были у меня.
— Куда ты планируешь отправиться? — спрашивает Джесси, небрежно прислоняясь к столу.
— В приют, пока не выясню, как добраться на запад.
— Хм. — Джесси не сводит с меня своих карих глаз, и я сосредотачиваюсь на своих ботинках, чтобы избежать его взгляда. — Знаешь… мы направляемся на запад.
Устремляю пристальный взгляд на него, и странное тепло нарастает в моей груди.
— Как долго?
— У нас еще три недели в туре, наше последнее шоу в Лос-Анджелесе…
— Вы играете в Лос-Анджелесе?
Он пожимает плечами.
— Почему бы тебе не остаться здесь?
У меня кружиться голова, и я моргаю, когда мушки начинают
