крепкого триба.
Обычно несчастный охотник умирал через несколько десятков шагов. Гир знал всего лишь несколько случаев, когда соплеменникам крупно везло, и они оставались в живых. Однако, это тоже нельзя называть, в полной мере, счастливым исходом.
В местах, в которые вонзались жала шершней, тотчас возникали багровые, весьма болезненные гнойные язвы. Тлетворно воняющий яд, разрушал поражённые ткани так быстро, как вода растворяла куски каменной соли.
Оставался единственный способ облегчить страданья несчастного. Нужно было взять острый обсидиановый нож, дать его облизать шестиногу, и немедленно вырезать тот кусок тела, в который пришёлся укус.
Самое страшное, было в том, что любая оса несла в себе несколько страшных зазубренных игл. Потеряв одно длинное жало, мерзкая тварь спокойно взлетала, и нападала опять. И так до пяти раз подряд.
Потом, какое-то время, насекомое отсиживалось в своём огромном гнезде. Спустя несколько дней, отвратительное порождение демонов, приходило в полную боевую готовность. После этого, оно, без особого вреда для себя, могло нападать на всех, кого увидит поблизости.
Увидев ужасающий рой, шестиног взвизгнул, словно новорождённый щенок и стремглав бросился вниз по длинному склону. Не раздумывая даже мгновения, Гир опрометью кинулся вслед.
Ни на что, не обращая внимания, они дружно вломились в густой высокий кустарник. Упругие ветки уловили сотрясение воздуха и развернулись навстречу к бегущим друзьям.
Жесткие края разлапистых листьев больно впивались в лицо, шею и руки паломника. Из глубоких царапин тотчас выступали тёмные капельки крови. Не замечая глубоких порезов, подросток без устали помчался вперёд.
Ветки у него спиной тотчас распрямились. Они дружно хлестнули по плотному рою больших насекомых, устремившихся в погоню за трибом. Часть злобных шершней не смогли увернуться. Они попали под хлёсткий удар.
Пару десятков ужасающих тварей немедленно сбило на землю. Подыхая от ран, нанесённых острыми кромками, они слабо возились в высокой траве. Остальные не снизили скорость полёта и продолжали преследовать намеченных жертв.
В несколько длинных прыжков Гир преодолел небольшую полянку. Прикрыв глаза согнутой рукой, он с громким треском врезался в очередную куртину кустов. Даг продирался немного правее охотника.
Густой рой озлобленных ос следовал по пятам за друзьями. С ощутимым трудом паломник прорвался сквозь объятья переплетённых стеблей. Шагнул вперёд, опустил руку, которая закрывала лицо, и побледнел от испуга. Гир вдруг увидел, что почти натолкнулся на здоровенного зверя.
Перед пареньком оказался невероятно крупный клыкач. Высота его холки не уступала росту взрослого триба. Матёрый самец сильно пыхтел. Он был сильно встревожен непривычным шумом погони.
Крутой, горбатый загривок покрывала, стоящая дыбом жёсткая, пятнистая шерсть. Четыре длинных, сильно изогнутых бивня, торчали из заострённой отвратительной морды. Широко раскрытую пасть усеивали десятки очень острых зубов. Толстые лапы с большими когтями гневно рыли твёрдую землю. Они без всяких усилий швыряли назад пласты лесного плотного дёрна.
Увидев бегущего триба, зверь взревел от бешеной ярости, вспыхнувшей в его крошечном мозге. Глубоко сидящие, буркала зверя мгновенно налились тёмной кровью. Дыхание участилось в несколько раз. Из трепещущих от гнева ноздрей полетели густые клочья розовой пены.
В тот же миг, из кустарника вырвался сильно взъерошенный пёс. Он не смог затормозить и оказался на шаг перед Гиром. Клыкач заметил второго врага. Зверь молниеносно повернулся к нему.
Даг вильнул вправо и проскочил перед мордой взбешенного зверя. Сильно мотнув головой, гигант едва не попал в бок мохнатого друга. Загнутые кверху клыки скользнули по длинной шерсти мохнатого друга. К великому счастью паломника, не пробили толстую шкуру.
Шестинога подбросило в воздух, словно лёгкую пустую корзину. Он взвизгнул от боли. Удачно упал на все четыре ноги и стремглав бросился проч. Клыкач стал разворачиваться вслед удиравшему псу.
За эти мгновения, Гир по инерции проскочил на два шага вперёд. Теперь он оказался перед распахнутой пастью огромного зверя. Не отдавая отчёта в своих быстрых действиях, подросток резко свернул в левую сторону.
Разъяренный одной неудачей, зверь мотнул головой в противоположную сторону. Его нижняя челюсть уткнулась в бедро молодого охотника. Острый бивень самца вспорол толстую кожу штанов. Он сделал это так же легко, как новый обсидиановый нож.
От такого толчка подросток споткнулся и не устоял на ногах. Он кубарем покатился по твёрдой земле, а на излёте движения врезался в ствол огромного дерева. Клыкач стал разворачиваться вслед за паломником, ускользнувшим из его поля зрения.
Распалённый погоней, рой ядовитейших ос вылетел из-за макушек кустов. Насекомые с неистовой злобой бросились на первого встречного, попавшегося им на пути. Всем скопом мерзкие твари напали на огромного зверя и всадили длинные иглы в его толстую шкуру.
Дальше каждая особь действовала сама по себе. Оставив в животном своё страшное жало, она немедля взлетала. Делала в воздухе небольшой пируэт и по короткой дуге снова бросалась в атаку. Раз за разом, все шершни остервенело терзали случайную жертву.
Яд тотчас прожигал очень прочную кожу и глубоко проникал в мощные мышцы. Клыкач взревел от ужасающей боли. Развернулся на месте и ринулся в сторону ближайшей реки. Злобные твари неотступно висели над ним. Они никак не могли успокоиться и наносили удар за ударом.
Рёв обречённого зверя исчез в грохочущем шуме воды. Гир вскочил на ноги и, немного прихрамывая, ринулся в противоположную сторону. Промчавшись несколько сотен шагов, он совсем обессилел.
Паломник остановился возле толстого дерева. Он стоял, низко согнувшись, и не мог придти в себя от испуга. С громким натруженным хрипом, воздух вырывался из легких, запалённых стремительным бегом. Сердце сильно колотилось о рёбра. В голове громко стучало, во рту было горько и сухо.
Прошло ещё сколько-то времени. Наконец, Гир смог восстановить сорванное отступленьем дыхание и встать вертикально. Справа что-то вдруг зашуршало. Охотник резко повернулся туда и выставил перед собой острый охотничий дротик.
Из зарослей красного ягодника весьма осторожно выбрался встревоженный Даг. Шестиног, как-то боком, медленно направлялся к хозяину. При каждом движении, он чуть приседал на мощные задние лапы. «Больная» походка и покаянная морда говорили о том, что пёс униженно просит прощения за своё поведение при стычке с врагом.
Паломник гордо выпрямил стан. Опёрся на небольшое копьё и сурово взирал на извиняющегося мохнатого друга. Последнюю пару шагов зверь пополз на брюхе, словно беззубый щенок. Он мелко и часто вилял длинным хвостом.
Даг несмело приблизился к молодому хозяину. Виновато посмотрел ему в жёлтые, очень злые глаза и лизнул правую ногу, обутую в грубые грязные чоботы. Гир продолжал стоять неподвижно. Сильно трясущийся зверь тихо и жалко скулил.
Подросток резко нагнулся. Схватил рукой зверя за, покрытое шерстью, острое ухо и сильно
