-Це ви добре вигадали, iдiоти! Тепер у нас повна темрява! –прорычал в микрофон сержант Сергий Шпортько, включая фонарик в шлеме. Злобствовать было из-за чего – очевидно случайный взрыв перебил кабель электроснабжения и надеяться на скорую починку никак не приходилось.
Впереди и слева послышалось что-то похожее на щебетание. Шпортько насторожился. Нет, скорее это напоминало ворчливо писклявую человеческую речь, прокручиваемую на испорченном магнитофоне с повышенной скоростью и задом наперёд. В памяти мгновенно всплыл фрагмент подготовительного занятия. -«Главное в бою с бюрером, –монотонно твердил лектор с шрамом на левой щеке, -быть осторожным и не дать себя вымотать. Постоянно перемещайтесь, и, не приближаясь вплотную, стреляйте очередью в голову. И имейте в виду: яркий свет на некоторое время ослепляет бюрера». Сержант знаком приказал подчинённым двигаться за ним в полной тишине. Он осторожно покрутил головой. Луч фонаря пробежал по кафельным плиткам, полураспахнутым шкафам. Судя по всему, в подвале у доктора было что-то вроде анатомического музея Зоны: какая-то гадость в банках с консервирующим раствором, скелеты мутантов. Шпортько включил детектор жизненных форм, приборчик подал негромкий сигнал. Ага, ясно, «большая живая масса находится в пределах десяти метров». Сержант подал солдатам знак «Делай, как я», отключил звук детектора, потушил фонарик. Солдаты тут же последовали его примеру. Они замерли в темном углу, в десятке шагов от них находилась дверь, предположительно должен появиться карлик. Тускло-жёлтый экранчик детектора сообщил о приближении излучающей тепло «живой массы» - пять метров, четыре, четыре, четыре… пять… Карлик знает, что они здесь! Шпортько и его команда взяли проход на прицел «абаканов». Им показалось, что мрак немного сгустился. Кажется, бюрер встал в дверном проходе, сопит и тоже ждет. Одновременно вспыхнули фонарики, четыре луча уперлись в дверной проём и «галичане» увидели, как в их сторону медленно и беззвучно летела чуть заметно вращавшаяся микроволновая печь. Она зависла в двух шагах напротив сержанта. Тишина ничем не нарушалась. Микроволновка, качнувшись, развернулась в воздухе и понеслась к Шпортько. Он успел увернуться, зато сзади коротко взвыл его подчинённый. Команда обрушила на карлика огонь из трёх стволов, но её встретила настоящая лавина летящих в головы тяжёлых банок с законсервированной дрянью. Прошло всего несколько секунд, однако для атакующих время изрядно растянулось.
–Всi цiлi?
Сержанту ответило злобное мычание солдатских глоток. Кажется, спрашивать не стоило: на полу возился клубок из трёх тел в мокром от формалинового раствора камуфляже. Синяки и ушибы, рассеченные лбы и заплывшие глаза…
–Слава героям! –пренебрежительно сплюнул Шпортько. –Героям слава! Пiдiймайтеся, герої, подивимось, що там.
В луче фонаря темнел бурый куль, пригвождённый автоматными очередями к разбитому кафелю. «Галичанин» потыкал бюрера стволом, подцепил капюшон, откинул, с полминуты рассматривал сморщенное коричневое лицо карлика.
–Лайно! –выругался спецназовец. Его подчинённые расплелись, всё так же мыча от боли, подбирали оружие, поднимались, но явно не были способны на что-либо серьёзное. Хорошо, если выберутся наружу без посторонней помощи. Впрочем, у самого Шпортько тоже онемело левое плечо.
Сержант медленно поворачивал голову из стороны в сторону, обшаривая тёмное помещение лучом налобного фонаря. Болотный Доктор неподвижно сидел за столом со свешенной на грудь головой. Шпортько, брезгливо смахивая с комбинезона воняющую формалином слизь, с автоматом наперевес осторожно обошёл стол. На разбросанных бумагах блеснул никелем большой старомодный шприц. «Галичанин» поднял руку Доктора, безуспешно попытался нащупать пульс.
–Доповiдаю. Ми його знайшли. –сказал Шпортько в микрофон. –Мертвий. Нi, це не ми його вбили. Самовбивство. Нi, мої хлопцi не зможуть пiдняти, потрiбна допомога. «Чому, чому»… А тому що ми тут з бюрером зустрiлися, зрозумiло? Так. Ще запитання будуть? Чекаю трьох. I хай та чорна мавпа заткне пельку, бо iї навiть пiд землею чути.
В конце обороны Усадьбы Болотного Доктора погиб контролёр, которого Рекс про себя окрестил «Толстяком». Мутант приплёлся к Хозяину дней пятнадцать назад, изрядно порванный собаками. Как его угораздило, Рекс решительно отказывался понимать. Возможно стая подкралась к Толстяку, когда тот спал - должны же и эти тыквоголовые когда-то отдыхать! Хозяин пытался усыпить контролера перед операцией, но на монстра наркоз не действовал. Доктор дивился, вкатил чудовищу алкоголь внутривенно, а когда тот отупело оплыл на табурете, принялся быстро зашивать раны и обрабатывать их йодом. В последующие дни выздоравливающий контролёр, гуляя вокруг дома, пугал других пациентов Доктора оплывшей землистой физиономией, полузакрытыми глазами и пузырями на висках. Впрочем, аппетитом он тоже пугал. Трёхлитровый котелок овсяной каши для него был обычной разовой нормой. Кроме того, непонятно каким образом Доктору удалось втолковать мутанту, что тому для восстановления сил требуется ежедневно потреблять пару килограммов сырой свеклы. Не дай бог кому увидеть контролёра, сующего в пасть фиолетовые нечищеные корнеплоды. Рекс и себя красавцем, конечно, не считал, и на Болотах насмотрелся всякого, но такое зрелище заставляло поёжиться даже его. Поэтому за общий стол контролера не усаживали, кормили отдельно, на что Толстяк, впрочем, не обижался. Во время боя монстр с полным безразличием сидел в овощехранилище с закрытыми глазами, повисшей головой и сложенными на коленях руками. Казалось, он спал под грохот стрельбы и разрывов. Однако, когда выстрелы стихли, встал и поковылял по кирпичным ступеням наверх. «Галичане» с автоматами наперевес осторожно поднимались по покатому склону с восточной стороны. Один на секунду остановился у поленницы. Там лежал Выхухоль. «Свободовец» был без сознания, но пальцы упрямо скребли землю, пытаясь ухватить приклад «калашникова», валяющегося рядом с пустым магазином. Спецназовец выстрелил раненому в лицо, смахнул брызги крови с жёлто-синей нашивки на рукаве. Височные пузыри Толстяка вздулись и запульсировали. Он тяжело уставился на врагов. Рекс злорадно возликовал. Контролер - это вам не таракан кухонный, попляшете напоследок, гады. Четверка «галичан» замерла, потом вскинула оружие и развернулась на сто восемьдесят градусов. Судя по всему, попавшие под психический контроль толстяка были бойцами не из худших: короткими меткими очередями сразу же уложили добрую половину наступающей за ними цепи. Когда ядрёные маты и вопли обалдевших «галичан» огласили округу, Рекс блаженно зажмурился и оскалил клыки в знаменитой улыбке чернобыльского пса. Хотя, конечно, пустыми надеждами тешить себя не следовало: Толстяк был последним защитником Дома Доктора и последним же неприятным сюрпризом для нападавших. Его появление только отсрочило конец. Изрешетив четвёрку подчинённых контролёром сослуживцев, «галичане» залегли и, очевидно получили по радио советы знающих людей. Во всяком случае, никто в поле зрения Толстяка больше не полез, а вот его местонахождение каким-то образом определили точно. Залп из подствольников по кирпичной стене! Ещё! Ещё! Наверное, этого хватило бы, чтобы уничтожить танк. А Толстяк не был танком. Вся сила контролера заключается в его умении подчинять на расстоянии психику других живых существ, зато против пуль в упор и ножа в рукопашной он, пожалуй, даже беззащитнее других монстров Зоны. Толстяк судорожно задёргался под ударами обломков кирпича и гранатных осколков, неуклюже повалился на бок, затих. Из разжатого кулака выкатилась надкушенная свекла.
-----8-----
Рекс долго и совершенно неподвижно лежал на мокром и холодном железе водонапорного бака рядом с убитым Диагнозом. Ассистент Болотного Доктора сумел выбросить все стеклянные ёмкости с зажигательной смесью, кроме последней лабораторной колбы. Пуля ударила Диагнозу в висок, он неуклюже навалился на трубу, подвернув под себя руку с колбой, от которой остро воняло бензином и машинным маслом. Схватившиеся в смертном бою защитники Дома Доктора и «галичане» не видели Рекса и даже не могли предположить, что на баке кто-то мог притаиться. Высокий бортик, приваренный еще советскими умельцами, надёжно защищал его. Несколько раз по толстому металлу били шальные пули, отбивая лишаи ржавчины и выдавливая с внутренней стороны уродливые волдыри. Осколок гранаты, фыркая на излёте, упал перед самым собачьим носом. Потом бак содрогнулся от прямого попадания заряда из подствольника, с шумом полилась вниз вода. Но пёс не шелохнулся. Он не боялся. Хотя совершенно точно представлял себе, чем и как всё закончится.
Нестерпимо для острого собачьего нюха смердело пороховым дымом и гарью. Снаружи трещали и щёлкали подожженные Диагнозом деревянные постройки. Но больше не стреляли. Пришёл его, Рекса черед?
