Крымов достал из кармана красную фишку и принялся играть ею, подбрасывая над тарелкой.
– Играешь?
– Нет, поигрываю, – он усмехнулся и сунул фишку обратно в карман. – От нечего делать иногда забредаю туда, вспоминаю Монте-Карло… – И Крымов нервно захохотал.
– Ты ешь, сейчас чаю согрею…
– Нет, я чай не пью, только водочку, холодненькую…
У него замурлыкал телефон.
– Слушаю… Нет, не дома… потом объясню… Слушай, ну что ты ко мне пристала? Раз не говорю, значит, не хочу говорить… Ты работай и не отвлекайся. Да, кстати, о работе. Что нового? Ничего? Встретились с ее матерью? И что же? Конечно, она и не может ничего сказать. Она вообще не при делах, как говорится. Ладно, целую тебя, птичка, рыбка, котик…
На другом конце уже отключили телефон, но Крымов продолжал говорить: «…солнышко, пингвинчик, козочка…»
– Слушай, ты не с Надей случайно?..
– Да.
Крымов запустил шариком из хлебного мякиша в окно. Он упал и закатился под радиатор. Женя, чувствуя, что ей не следовало спрашивать его об этом, поспешила поднять хлеб и выбросить в мусорное ведро.
– Да, сейчас я с ней. Не знаю, как получилось, но вот… так… – Он принялся массировать свои щеки. – Хочешь спросить, знает ли об этом Леха? Нет, не знает, все знают, а он не знает. Надя тоже несчастлива в своем браке, она говорит, что ей надоело выступать в роли великой спасительницы, и все в таком роде. И одиночества боится, как и я, надо сказать, но и с ним жить не может, трудно смириться с тем, чем он занимается, по ночам ее преследуют кошмары…
Он говорил быстро, словно зная, что стоит ему сейчас замолчать, как он так и не выскажется, и все то, что накопилось, будет давить на него, мешать жить. Конечно, он хотел рассказать ей о Щукиной, спросить, как отреагирует Земцова, когда узнает, что он снова вместе с Надей. Будет ли ей больно? И он спросил. Женя ответила, что да, будет, и очень больно. «А мне тоже больно. Она там, с Патриком, а я здесь, один, мужчина не может длительное время выдерживать одиночества». – «Тогда не терзайся». – «А я и не терзаюсь». Они оба лгали друг другу. «А если представить, что мы – любовники и нас сейчас застукают оба – и Шубин, и Щукина, – что будет? Кто из нас четверых почувствует себя наиболее обманутым? Никто. Щукина обманывает мужа. Шубин ночует в агентстве. Ты, Женя Жукова, предпочитаешь болезненной неопределенности конкретного, сильного мужчину, то есть меня. Я, брошенный Земцовой, нахожу утешение в твоих объятиях…» – «Брось, Крымов, не дури… Ты очень красивый и не можешь мне не нравиться, но это на уровне роскоши, не глубже… Приятно же иметь в доме предмет роскоши, такой, глядя на который сердце переполняется счастьем обладания… Нет, я что-то не то сказала, убери руки…»
Она чуть не перешагнула ту грань, что все еще удерживала ее в рамках своего брака с Шубиным. Хотя от Крымова исходила такая мощная волна желания, что ее хватило бы на двоих. Женя смотрела ему в глаза и понимала, что еще немного, и она позволит ему сделать с собой все, что он захочет. А захочет он многого. И если даже появится Шубин, он не сможет остудить их обоих. И Крымова, похоже, не останавливало ни сознание того, что Женя – жена его лучшего друга, ни то, что за стенкой спит маленький Саня, ни то, что квартира пропитана запахом женского молока…
– Я постелю тебе на диване, спи и ни о чем таком не думай… А если появится Шубин, я найду, что ему сказать… Пойдем…
Женя взяла Крымова за руку и повела за собой в комнату.
– Суп был очень вкусным, – сказал он, пытаясь обнять ее. – А ты… такая хорошенькая, такая…
– Знаю, Крымов, но как-нибудь в другой раз. Сейчас тебе действительно надо выспаться. Я же вижу, что с тобой что-то происходит.
– Я знаю, кто убил Дину Ступину, – вдруг сказал он, принимая из ее рук одеяло. – Но они мне все равно не поверят. Похоже, я снова куда-то влипаю… Я написал Игорю имя убийцы. Интересно, он догадается посмотреть, что именно я написал, или как идиот будет вести свое расследование? Жаль, что вы не вместе, и сына вашего тоже жаль. А Шубин – дурак, можешь ему так и передать. Спать в агентстве, когда у него дома такая красивая и соблазнительная жена…
– Сам ему об этом скажи. Хотя это уже бесполезно. Я скорее стану твоей любовницей, Крымов, чем вернусь к нему. Такие вещи не прощают.
– Совершенно с тобой согласен. – Крымов покорно вернул ей одеяло, следя за тем, как ловко она заправляет его в пододеяльник. – Ложись со мной, ребенок все равно спит…
Она с трудом уложила его спать и вернулась на кухню. Собрала грязную посуду в раковину, вытерла стол, вскипятила воду, заварила чай и налила в большую чашку. Хотела бы она жить с Крымовым? «Жить с ним – все равно что с ветром…» – вспомнила она слова Юли Земцовой, с которыми было трудно не согласиться. Ни с Крымовым, ни с Шубиным. Тогда с кем же? С Чайкиным? Но почему ее муж или любовник должны быть непременно из их круга? Она найдет себе мужчину куда интереснее Шубина или Чайкина. Пусть поначалу он будет приходящим, может, это даже и неплохо, мужчина в больших дозах непереносим.
Сделав несколько глотков чая, Женя пошла в спальню, открыла шкаф и достала оттуда несколько своих нарядов. Нет, это никакие не наряды, а простые платья, к тому же уже потрепанные. Остаются только брюки, джинсы, спортивные штаны. Земцова привозит из Парижа несколько чемоданов, набитых красивыми вещами. Неужели все дело в одежде? Конечно, нет, но стоит попробовать обновить свой гардероб, а потом попросить Крымова сводить ее в какой-нибудь ресторан или казино. А почему бы и нет? Няня. Срочно нужна няня. Какие рестораны или казино, когда у нее на руках маленький Саня? Сегодня в двенадцать должна позвонить еще одна девушка, может, хотя бы с ней она сумеет договориться. Нужна такая няня, которая могла бы работать практически целые сутки, другими словами, жить в одной квартире с Женей на тот случай, если она все-таки выйдет на работу. Значит, у этой самой няни не должно быть никакой личной жизни. Это может быть молоденькая девушка, которой очень нужны деньги. У нее не должно быть молодого человека, и она не должна в этот момент нигде учиться. Всего несколько месяцев работы – и круглая сумма в кармане.
А где работать Жене? В агентстве? Шубин возьмет ее, куда он денется, все-таки пока что она его жена. Она, с одной стороны, будет рядом с ним, с другой – у нее будет своя личная жизнь. Шубин может снять себе квартиру или даже купить, деньги у него есть, а у нее, у Жени, начнется совершенно другая жизнь. Она познакомится с мужчиной, будет ходить к нему на свидания, а Шубин в это время пусть кусает локти…
Она сложила все вещи обратно в шкаф и села на кровать. Провела ладонью по той подушке, на которой уже давно не лежала голова Игоря. Она мысленно прощалась с ним, собираясь, однако, работать с ним бок о бок. Ну и пусть. Она не боится сложностей. Теперь главное – найти няню. Фантастическую няню. Не рановато ли она решила бросить Саню?
Послышался шорох, она резко повернула голову и увидела Крымова. Обнаженного. Он стоял, привалившись к косяку, и курил, разглядывая ее так, как ее еще никто и никогда не разглядывал. Казалось, он видел ее сквозь халат и пижаму. Его синие глаза смотрели на нее, раздевая… Красивое смуглое тело, округлые мышцы, коричневые соски, темный пах… Такого мужчину невозможно не любить. Как же она понимала в этот момент Земцову, Щукину и всех тех женщин, которые любили его, делили с ним постель и которые терпели его многочисленные измены! Неужели настала ее очередь? Господи, вот глупость, какая очередь…
Она встала, сбросила халат и перешагнула через него. Пижаму уже расстегивал Крымов…
…Она была очень далеко, на каких-то залитых солнцем экзотических островах, и море плескалось у ее ног, когда поняла, что лежит на плече у Крымова и смотрит сквозь ресницы на огонек его сигареты. Кто-то третий присутствовал где-то совсем близко, и она никак не могла понять, сон это или явь, пока взгляд ее не переместился чуть в сторону и она не увидела стоящего там же, где тысячелетие тому назад стоял обнаженный Крымов, Игоря.
Он тоже курил. Спальня была полна дыма. Крымов не видел друга и стряхивал пепел в стоящую у него на голом животе хрустальную пепельницу. Шубин же стряхивал пепел прямо на пол. Видимо, картина, открывшаяся перед ним, сделала его равнодушным к такого рода вещам.
Шубин вошел домой, открыв двери своими ключами, сначала прошел в большую комнату, не нашел там никого, затем заглянул в детскую – Саня безмятежно спал, Игорь поцеловал его в розовую щеку. В кухне на столе стояли бутылка водки и блюдце с нарезанным лимоном. Рядом – большая чашка с остатками чая. Женя могла быть только в спальне. Он пошел туда и остановился на пороге. Он увидел, что его место занято лучшим другом. Два обнаженных тела в его постели. Жена и друг. О таком он только читал в романах. Но даже не догадывался, что это произойдет с ним самим. Домашняя курочка превратилась в шлюху. Что ж, тем лучше. Теперь-то он уж точно уйдет, громко хлопнув дверью. И она не спросит его, куда ты и зачем, как можно бросать ребенка и все такое… Он теперь свободен. Однако он не смог сдвинуться с места и продолжал стоять, глядя неотрывно на свою жену, на ее розовое нежное лицо, такое спокойное и умиротворенное, каким он не видел его никогда… Похоже, то, что говорят про Крымова, вовсе не легенды, и он действительно способен пробудить чувственность в любой, даже самой холодной женщине. Такой, как Женя.
