* * *
Отступление Красной армии под массированными ударами вермахта поставило под угрозу оккупации области, где проживало примерно 40 % населения Советского Союза, где работали более 3000 промышленных предприятий, более 1000 шахт, более 3000 нефтяных скважин, 61 электростанция[84].
Оставлять врагу огромный хозяйственный потенциал на этой территории — немыслимо. Уже на второй день войны встал вопрос об эвакуации промышленных предприятий и населения из западных республик и областей СССР в восточные районы страны. Первые три дня эвакуацией занимались «по собственному усмотрению» военное командование, партийные и советские органы. «Собственное усмотрение» принесло и соответствующие результаты: неразбериху и хаос. Где-то эвакуация из-за бардака и дублирования руководящих структур была сорвана. Где-то эвакуация изначально приняла плановый характер, и на восток двинулись эшелоны с эвакуированными людьми и грузами. В первую очередь вывозили семьи комсостава Рабоче-крестьянской Красной армии, советских и партийных работников. Отправляли архивы, ценности, промышленное оборудование.
Заблаговременно подготовленных и утвержденных планов эвакуации не существовало, поскольку врага предполагалось бить исключительно на его территории. Впрочем, отдельные попытки предусмотреть такое развитие событий предпринимались. Еще 21 апреля 1941 года Совнарком СССР принял подготовленное Военно-промышленной комиссией при СНК СССР постановление «О мероприятиях по улучшению местной противовоздушной обороны г. Москвы». Один из его пунктов был посвящен созданию специальной комиссии по эвакуации населения из советской столицы в случае вражеского наступления. Комиссию возглавил председатель Моссовета В. П. Пронин. В начале июня она представила на рассмотрение И. В. Сталина план эвакуации и проект постановления Совнаркома «О частичной эвакуации населения г. Москвы в военное время»[85].
Однако Сталин, ознакомившись с представленными документами, резко отчитал Пронина:
— Данные вопросы, во-первых, не в компетенции председателя Моссовета, товарищ Пронин…
— А во-вторых, — Сталин выдержал паузу, — эвакуация не отвечает нашей военной доктрине, которая не допускает даже намека на то, что какая-то часть советской территории будет отдана противнику в случае военного конфликта! Запомните это, товарищ Пронин!
Об этом разговоре — после которого руководитель Моссовета попал в больницу с сердечным приступом — Алексею Николаевичу рассказал сам Пронин, с которым у него сложились не просто деловые, а дружеские отношения.
![]()
Постановление № 1740–748сс ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР «О создании Совета по эвакуации». 24 июня 1941. [ГА РФ. Ф. Р-5446. Оп. 106сч. Д. 20. Л. 190]
![]()
Председатель Совета по эвакуации Л. М. Каганович. 1930-е. [РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 380. Л. 1]
![]()
Виктор Семенович Абакумов. 1938. [Из открытых источников]
Смятение, вызванное германским вторжением, было вскоре преодолено. Уже 24 июня 1941 года решением ЦК ВКП(б) и СНК СССР был создан Совет по эвакуации при СНК СССР «для руководства эвакуацией населения, учреждений, военных и иных грузов, оборудования предприятий и других ценностей». Косыгин был назначен заместителем председателя совета[86]. Еще одним заместителем стал председатель Совета национальностей Верховного Совета СССР Н. М. Шверник. В совет также вошли Б. М. Шапошников от Генерального штаба РККА, С. Н. Круглов от Народного комиссариата внутренних дел, П. С. Попков от Ленгорисполкома, Н. Ф. Дубровин от Наркомата путей сообщения и П. И. Кирпичников от Госплана СССР.
Председателем Совета по эвакуации был назначен, учитывая первостепенную роль в этом вопросе железных дорог[87], нарком путей сообщения Лазарь Моисеевич Каганович.
![]()
Командующий войсками Западного фронта В. Д. Соколовский. 1943. [Из открытых источников]
![]()
![]()
Протокол № 1 заседания Совета по эвакуации «Об организации работы Совета по эвакуации». 24 июня 1941. [ГА РФ. Ф. Р-6822. Оп. 1. Д. 550. Л. 1–4]
Совет обязали приступить к выполнению своих прямых обязанностей немедленно, а решения его были обязательны для исполнения. Первое заседание провели в день его создания, 24 июня 1941 года. Обсуждали организацию работы.
Председательствовал Каганович, присутствовали Косыгин, Дубровин, Кирпичников, а также В. С. Абакумов от НКВД и В. Д. Соколовский от Генштаба РККА.
По предложению Кагановича (не являвшегося, однако, автором идеи) при совете были созданы шесть групп.
Первая — по организации эвакуации по республикам и областям, с задачами учета эвакуируемого имущества, определения размеров эвакуации, установления ее сроков и порядка. Она состояла из девяти человек, представлявших три Прибалтийские республики, Белоруссию, Украину, Молдавию, Карело-Финскую ССР, Мурманск и область, Ленинград и область плюс один человек «по свободному учету».
Вторая группа отвечала за распределение и «использование» (так в документе) эвакуированного населения. Кроме руководителя группы, двое уполномоченных отвечали за эвакуацию сельского населения, двое — рабочих и служащих, еще двое решали и координировали вопросы жилищного размещения, врачебного обеспечения, обслуживания эвакуируемых в местах посадки, в пути следования и пунктах прибытия и размещения.
Третья группа должна была решать вопросы использования эвакуируемого имущества и наблюдения за всем ходом эвакуации. Состав группы: руководитель и шесть уполномоченных — по предприятиям электропромышленности и электростроительству, по оборонной промышленности, по машиностроению, по текстильной и легкой, пищевой, мясной и рыбной промышленности.
Четвертая группа отвечала за эвакуируемые сырье и товары и состояла из руководителя и уполномоченных — по хлебу, продовольственным товарам и по промышленному сырью.
Пятая группа — транспортировки и охраны имущества — состояла из начальника и двух уполномоченных.
Наконец, шестая отвечала за эвакуацию учреждений и культурных ценностей. Эту группу составили, кроме руководителя, уполномоченные по музеям и библиотекам, научным и учебным заведениям и по «перемещению учреждений»[88].
На первом же заседании Совета по эвакуации было принято решение, что в этот же день Каганович и Косыгин должны подобрать начальников групп и укомплектовать их уполномоченными. Впрочем, вопросом этим занимался один Алексей Николаевич, Кагановичу хватало дел и в родном Наркомате путей сообщения.
На местах структуры Совета по эвакуации решили не создавать, а работу осуществлять через представителей совнаркомов республик, облисполкомов и райисполкомов. Тогда же постановили обязать Государственный банк, Наркомат внешней торговли, Наркомат земледелия, Наркомат здравоохранения, Наркомат тяжелого машиностроения, Наркомат среднего машиностроения, Наркомат общего машиностроения, Центросоюз (Центральный союз потребительских обществ) направить в совет первых заместителей их руководителей. Конкретно Косыгину поручалось проинструктировать «уполномоченных представителей». Кроме того, на него возлагалось решение оперативных вопросов. В первую очередь Алексею Николаевичу надлежало выявить — уже 25 июня 1941 года — наличие на железнодорожных магистралях эшелонов с эвакуируемым населением и представить предложения по установлению пунктов их дальнейшего направления. Косыгину — вместе с Абакумовым — поручалось также в срочном порядке подготовить предложения по эвакуации имущества районов, уже попавших в прифронтовую полосу[89].
