— Но…
— Нет, Ник, не проси. Со своей стороны я могу обещать, что от меня о нашем с тобой разговоре она не узнает, а посоветовать могу только одно — проверь свои чувства и, если они действительно сильны, окружи Беату заботой и вниманием, позволь ей почувствовать рядом надежное плечо, забыть об одиночестве. Но боже тебя упаси играть ее чувствами, — строго, с определенной долей нескрываемой угрозы в голосе закончила Оливия.
Неожиданно для нее Ник расплылся в широкой довольной улыбке.
— Я все понял. Спасибо тебе, Оливия. Я бесконечно рад за Беату, что у нее такой верный и надежный друг. Надеюсь со временем снискать твое расположение. Уверен — мы станем друзьями.
— Я совсем не против, — ответила Оливия, провожая гостя до двери.
— До свидания, Оливия. И огромное тебе спасибо.
— До свидания, Ник.
11
Следующие несколько часов Ник провел в офисе, где встретил Тревора и сообщил ему о визите к его жене. Уж лучше пусть друг узнает это от него, чем между ними будет что-то недосказанное. Он не стал сообщать подробности визита, а Тревор не стал задавать лишних вопросов. Все равно Оливия вечером доложит все в мельчайших подробностях.
Занимаясь повседневными, будничными делами, обсуждая детали договора, Ник мысленно улыбался. Хотя в его душе по-прежнему было тревожно, ощущение чего-то хорошего, что непременно должно было произойти, не покидало его. Оливия подтвердила его мысли об одиночестве и душевных мучениях Беаты. Значит, ему надо излечить ее раны своей любовью и заботой, привязать к себе Беату так, чтобы она уже не представляла своей жизни без него, как и он без нее, — таков был его план на ближайшее будущее. Но и этого мало. Скоро ему предстояло уехать из города, вернуться в Нью-Йорк, куда зовут неотложные дела. Оставить или хотя бы отложить их после подписания такого выгодного и долгосрочного контракта он просто не мог, а за столь короткий срок, который ему оставалось пробыть рядом с Беатой, воплотить в жизнь план завоевания ее не представлялось возможным. Она останется одна, и здесь ему не обойтись без помощи и поддержки со стороны Тревора и Оливии. Поэтому он решительно отправился в кабинет Тревора.
— У вас с Оливией есть какие-нибудь планы на завтрашний вечер? — без предисловия начал он.
— Насколько я знаю, нет, — ответил Тревор, отрываясь от просмотра документов, стопкой лежащих у него на столе. — А что случилось?
— Ничего особенного, но послезавтра я уезжаю и хочу провести вечер накануне отъезда в кругу друзей, пригласить вас в ресторан. Как ты на это смотришь?
— Отличная идея. Уверен, что Оливия тоже с радостью примет твое приглашение.
— Вот и отлично. Я сообщу позднее время и место.
Ник, воодушевленный первым успехом на пути к воплощению своего плана, вернулся к делам, но был рассеян и вскоре уехал в гостиницу.
Тревор, не узрев ничего удивительного в предложении приятеля приятно провести вечер, возобновил прерванное занятие. Вечером он сообщил Оливии о предложении Ника, в ответ на что она, к удивлению мужа, лишь довольно хмыкнула, раскусив замысел Ника. Его решимость очень обрадовала Оливию. Что ж, времени он даром не теряет, использует любую возможность расположить к себе нас с Тревором и влюбить в себя Беату, мысленно рассуждала она, накрывая стол к ужину.
— Мы идем втроем? — как бы невзначай спросила Оливия.
— Не знаю, Ник не упоминал, что пригласил еще кого-то.
— А как тебе показалось, милый? Может, в разговоре он упоминал о ком?
Оливии очень хотелось узнать, не говорил ли Ник с Тревором о Беате, не выглядел ли рассеянным или, наоборот, сумел отбросить все постороннее и занимался только делами бизнеса. Но в таком случае его симпатия к Беате остается только симпатией и ее никак нельзя назвать любовью. Ведь она помнила из своего личного счастливого прошлого, которое продолжает быть и настоящим, что истинная любовь лишает человека разума, заставляет совершать необдуманные поступки, думать и говорить только о предмете своего вожделения. Влюбленный человек всеми мыслимыми и немыслимыми способами ухитряется переводить любой, даже самый серьезный, деловой разговор на интересующую его тему. Имя любимой, произнесенное кем-то просто случайно, заставляет душу трепетать. И нет ничего прекраснее этого неземного состояния полета! А если Ник вел себя в офисе самым обычным образом, значит он не влюблен по-настоящему.
— Оливия-я? Любимая-я? — нараспев позвал жену Тревор. — Если ты задумала какой-нибудь план, то, по крайней мере научись не озвучивать его до поры до времени.
— Что? — не поняла Оливия. — Ты что-то сказал?
По смеющимся глазам мужа она поняла, что часть своих мыслей она уже ненароком озвучила. Только вот что именно? Она состроила виновато-умилительное личико и в ответ на это получила страстный поцелуй.
— Когда ты так на меня смотришь, я готов выполнить все, что ты ни пожелаешь, — сказал Тревор, обнимая жену. — Предвещая твой очередной вопрос, я сразу скажу: да, Ник выглядел сегодня не как обычно. Он был очень рассеян, разговаривал как-то странно, словно какие-то мысли не отпускали его ни на минуту. И знаешь, мне показалось, что временами он едва заметно улыбается загадочной, я бы даже сказал таинственной улыбкой. Таким Ника я не помню даже в студенческие годы. Другими словами, так ведут себя влюбленные безумцы, — сделал вывод Тревор, зная, что именно таких слов и ждет от него Оливия.
— Как ты когда-то? — провокационно спросила Оливия.
— Как я по сей день!
— Диагноз ясен, — задыхаясь вымолвила Оливия, когда, наконец оторвалась от губ мужа. — Ник по-настоящему влюбился в Беату!
— В нашу малышку Беату?
— Ой, Тревор, я просто удивляюсь тебе! — воскликнула Оливия. — Ты иногда бываешь похож на маленького ребенка! Не делай вид, что ты ничего не заметил, хитрец. Конечно, в нашу Беату. Она не малышка, перестань воспринимать ее как маленькую девочку. Вспомни — мы с ней ровесницы, и, по-моему, ей это даже полезно. Уверена — любовь верное средство против хандры.
— Не могу с тобой не согласиться, любимая, но оставим ненадолго Ника и Беату. Мне кажется, что мне тоже надо немного подлечиться! — хитро улыбаясь, сказал Тревор, подталкивая игриво упирающуюся Оливию к спальне.
12
— Куда ты меня повезешь? — спросила Беата, как только смогла оторваться от настойчивых губ Ника и перевести дыхание.
— Ты голодна, и я тоже, — ответил он, и в его словах прозвучал двойной смысл, подчеркнутый лукавым взглядом, брошенным на вспыхнувшую от смущения Беату. — Но сначала поедим.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
