– А на самом деле? – Теперь он уже смотрел на нее, и этот пристальный взгляд действовал на нервы куда больше, чем сам вопрос.
– Я стараюсь. И в большинстве случаев у меня получается.
– Думаете, со мной тоже получится?
– Попытаюсь, – ответила Шерил.
– Только зря время потеряете. – Джордано покачал головой.
– Откуда вам знать.
– Знаю, дорогая. Мы со стариком слишком давно начали скандалить, чтобы это можно было залатать сейчас. Кроме того, через неделю мне снимут гипс, и я уеду.
– Через неделю? – Боже мой, разве можно что-нибудь сделать за неделю?
– Через неделю. Мне надо кое-куда съездить. А главное – у меня нет абсолютно никакого желания оставаться здесь.
Подошла Пэтси с их сандвичами.
– Только вчера о тебе вспоминала Шэра, Дан, – сказала она, ставя поднос на стол.
– Как там Шэра? Передай ей привет, – ответил он, откусывая от сандвича. – Скажи, что я по ней скучаю.
– И Милли тоже. Помнишь Милли? Она пошла бы за тобой хоть на край света.
Улыбка Джордано стала еще шире.
– Милли тоже привет.
Когда Пэтси ушла, Шерил изучающе посмотрела на него.
– Слишком много женщин и слишком мало времени?
Теперь его улыбка была адресована ей.
– Что-то в этом роде.
Вспыхнувший в ней приступ раздражения удивил Шерил. Неужели она ревнует? Разумеется, нет. Ведь она почти не знает этого человека! И не имеет права предъявлять ему какие-либо претензии. Только лишь потому, что они поцеловались, вернее он поцеловал ее…
Не может же она ревновать Джордано к другим женщинам только потому, что он разбудил ее чувственность. Она-то его ведь наверняка не интересует!
Разумеется, когда, появившаяся во дворике, темноволосая красавица чуть старше двадцати, заметив Джордано, почти перепрыгнула через ограждение, Шерил еще не знала, что это и есть Милли.
– Дании!
– Эй, Милли! Как дела? – Он не поднялся, а просто протянул ей руку. Бросившись вперед, она поцеловала его в губы, а потом, отступив назад, сказала:
– О Дании, дорогой! Твое бедное лицо… И нога! С тобой все в порядке?
Надо отдать ему должное, неохотно признала Шерил, Джордано не желает пользоваться преимуществами оказываемой ему всеми симпатии.
– Ничего страшного. Я прекрасно себя чувствую, – заверил он разразившуюся сочувствиями и сожалениями Милли.
—Но…
– Не волнуйся насчет меня, – решительно отрезал Джордано.
– Не могу. – Нижняя губа Милли задрожала. – Ты слишком много для меня значишь. В ее взгляде читалась смесь ревности и обожания.
– А это кто? – спросила Милли, кивая в сторону Шерил.
– Подруга, – ответил он.
Она заметила, что на этот раз он не сказал «подруга отца». Не использует ли он ее в качестве защитного буфера? Интересная мысль.
– Шерил Дорси, – сказала Джордано, представляя их друг другу. – Милли Валентайн.
– Здравствуйте, – сказала Шерил.
– Привет. – Милли кивнула и вновь повернулась к Джордано. – Почему ты мне не позвонил? Я пришла бы навестить тебя.
– В больницу посетителей не пускали.
– А потом?
– Я остановился у отца.
– Но я бы навестила тебя и там.
Ничего не ответив, Джордано, сменив предмет разговора, начал расспрашивать Милли о ее братьях, о том, что каждый из них делает этим летом, а потом о родителях. Милли отвечала, но все время пыталась вернуть разговор к возможности посещения Джордано.
Он не поощрял, но и не отталкивал ее окончательно и, по мнению Шерил, показал себя настоящим мастером в обращении с женщинами. Десять минут спустя, когда Милли, подстегиваемая гудками автомобиля, принадлежащего, по ее словам, брату Крису, собралась идти, она была уже совершенно уверена в том, что не посещала Джордано по своей собственной инициативе.
– Это измотало бы тебя вконец, я знаю, – сказала Милли, похлопывая его по руке. – Сообщишь, когда будешь чувствовать себя достаточно хорошо?
– Конечно.
– Так, значит, скоро увидимся? – Ее рука задержалась на его плече.
– Очень скоро. – Джордано улыбнулся.
– Приятно было познакомиться, – сказала Шерил, хотя не была уверена, что девушка все еще помнит ее имя.
– А? Да, и мне тоже, – ответила Милли. – Береги себя, Дании. – Она потрепала его за волосы и, после очередного нетерпеливого гудка, убежала.
– Дании?
Уголки рта Джордано поползли вверх.
– Мы старые знакомые.
– Тогда вы, должно быть, меняли ей пеленки, – ядовито заметила Шерил.
– Ревнуете?
Она почувствовала, что краснеет, и нахмурилась.
– Едва ли.
Он понимающе улыбнулся, но ничего не сказал, и Шерил была благодарна ему за это. Посмотрев вслед Милли, Джордано сказал:
– Она хорошая девочка.
– Вряд ли ее обрадовали бы ваши слова. Она хочет что-то значить для вас.
Он пожал плечами.
– Она и значит.
– Не так, как ей хотелось бы.
Откинувшись в кресле, он внимательно посмотрел на нее.
– Что же мне было делать, сказать ей, чтобы она уходила?
– Я этого не говорила, – быстро возразила Шерил. – А вообще-то, – призналась она после некоторой паузы, – я считаю, что вы прекрасно справились.
– Что случилось? Шерил Дорси одобряет меня? Неужели я наконец-то сделал что-нибудь правильно?
– Я уверена, что вы многое делаете правильно, – возразила Шерил. – Наверняка вы совсем не такой, как написано в этих статьях… – смутившись, она замолчала.
– Так вы проводили свое маленькое расследование? – спросил Джордано. – По собственной инициативе или материалом вас снабдил старик?
Шерил помедлила.
– Вырезки дал мне ваш отец, – наконец сказала она. – Но я их не читала.
– Почему же, – резко возразил он. – Прочитайте.
– Не хочу.
Джордано посмотрел на нее сердито и с недоверием, потом отодвинул кресло, неуклюже поднялся на ноги и бросил на стол несколько купюр.
– Пойдемте.
Не зная, что ей делать и что сказать, Шерил молча последовала за ним. Джордано поджидал ее у машины, у него не было ключей. Она собралась было открыть дверь, но он не отодвинулся, а вместо этого схватил Шерил за плечо и повернул к себе. Их тела соприкоснулись, ее глаза расширились в изумлении.
– Джордано!
– Вы хотели этого, – сказал Джордано. И склонил к ней голову.
Вот и все твое самообладание. А что она, собственно говоря, полагала? Как могла хотя бы на одну минуту поверить, что сможет совладать с собой после того, как губы Джордано Рикелли коснутся ее губ? Она и не смогла. Это и прежде было ясно, как апельсин. Одно прикосновение и все благие намерения и соображения о благопристойности вылетели у нее из головы. Она была в его руках подобно глине в руках гончара. И если бы не смутная мысль о Милли, Шэре, жизнерадостной Сьюзен и Бог знает еще скольких женщинах, неизвестно, до какой глупости могла бы дойти…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
