— Идите, — оборвал я этот поток жалобных стонов.
— Уволим? — спросил Рубио, когда за женщиной закрылась дверь.
— Сейчас не получится, папаша не даст. Но как только завод перейдет в мое владение — в первый же день! И вообще, это ему так не сойдет, — я со злости поломал сразу два довольно толстых карандаша, — Давно кровью не харкал!
— Ему? Я, вообще-то, о женщине.
— Ее-то за что? За хорошую работу не увольняют. Пусть работает. Наверное, даже премию стоит дать в качестве моральной компенсации за нервотрепку, что мы ей устроили.
На следующий день возле ворот толпилась толпа старушек и крепко сложенных юродивых, которые не давали пройти на завод рабочим и выкрикивали оскорбления в мой адрес. Вскоре подтянулся и сам святой Иолисиан, который начал сыпать проклятиями в мой адрес, обвиняя в сношениях с нечистой силой. Нельзя сказать, что полиция не вмешивалась. Скорее, наоборот, полисмены преградили путь заводским охранникам, пытавшимся разблокировать проходную.
Земля начинала гореть у меня под ногами.
Происходило то, чего я понять не мог. А то, что непонятно — опасно. Похоже, Рубио был не далек от истины, утверждая, что кто-то объявил на меня охоту. Но кто? Кому я наступил на мозоль? Кому помешал? Я в уме перебрал чертову уйму версий, но, ни до чего определенного не додумался.
Мне мстит господин Шимит? Безусловно. Но его месть — мелкие комариные укусы. У него явно не те возможности. За мной охотятся совсем другие люди. Рубио уверен, что в деле присутствует военная разведка. По крайней мере, он опознал одного из своих старых знакомых. Да и дружок Рори на это намекал. Ну, допустим. Но в чем причина? Чем я прогневил вояк? Если они чего-то от меня хотят, почему бы не обратиться напрямую? К чему эта игра в казаки-разбойники? Пожалуй, ответы нужно искать за Омрой.
Мы медленно продвигаемся в почти кромешной тьме. И как это Рубио еще умудряется не врезаться лбом в дерево. Сказано, разведчик! Я же топаю за ним след в след, к тому же босиком. Ногам не очень комфортно, зато чувствую каждую ветку. Иначе, наверное, мою легкую походку услышали бы в столице.
— Тсс! Аккуратнее! — это я врезался в спину своему компаньону. — Проволока.
— Осторожно, — прошептал я. — Не трогай руками, вдруг под напряжением.
— Что? Под чем? — Рубио явно не понял моей реплики, дитя керосинового века и газовых рожков. — Не заговаривай зубы, а подай ножницы.
— Ну, что, с Богом? Подумай, Гарви, если я начну резать, возврата уже не будет.
— Давай! — выдавил я из себя, хотя, былой уверенности в правильности своих действий у меня не было.
Теперь мы не шли, а ползли по-пластунски. В этой жизни я, пожалуй, делал это впервые. А в прошлой последний раз ползал еще будучи солдатом-первогодком. Так что, легким это занятие назвать было нельзя. К тому же, мешал вещмешок с кое-каким оборудованием, автомат за спиной и пара гранат в карманах брюк, больно давящие на бедра.
Да, мы основательно подготовились к операции. Понятно — лезть черту в зубы нужно во всеоружии. Приобрели небольшую — по местным меркам — машину, над которой изрядно потрудились, научив бегать немного резвее обычных ее возможностей. Да и разогревалась машинка значительно быстрее. А еще я втиснул под капот тяжелый маховик. Это массивное чугунное колесо «съело» практически все плоды модернизации, но должно было, по моей задумке, протащить совершенно холодную машину метров сто-двести и еще наддуть воздуха под котел для лучшего разогрева. Только бы не подвели меня мои идеи. В данный момент мое детище находилось в густом ельнике, накрытое маскировочной сеткой. Я с ужасом думал о том, что машину кто-нибудь обнаружит. Например, патруль. Но и к этому форс-мажору мы подготовились. Рубио, кроме армейского револьвера прихватил с собой укороченный трехствольный дробовик огромного калибра. Я же изготовил более для себя привычное оружие.
В молодости я серьезно увлекался историей вооружений и стрелковым оружием. Выписывал «Зарубежное военное обозрение», колекционировал схемы известных образцов, изготавливал модели военной техники. А в армии, работая в авторемонтной мастерской, как-то отремонтировал командиру полка его семейную реликвию — «Зауэр» — «Три кольца». За что и был поощрен десятидневным отпуском.
Сделать автомат оказалось довольно просто при наличии мастеров и денег. Мастеров был полон завод, а денег полные карманы. Конечно, это не был АКМ или М-16. Я сотворил нечто среднее между «Стеном» и «Судаевым» — простую самоделку, которая, тем не менее, стреляла вполне удовлетворительно. Особенно, если учесть, что ствол для нее я взял от детского духового ружья, а нарезы выполнил собственноручно. Остальное имеющееся в продаже оружие было такого большого калибра, что, установи я их стволы на свое произведение, получился бы, наверное, станковый пулемет. Труднее всего было сделать боеприпасы — пули и гильзы. Местные картонные заряды для автомата не годились. Но, попыхтев над штампами и вспомнив химическую науку, мне удалось сделать сотню вполне боеспособных патронов.
— Идут, — прошептал Рубио.
Мы вжались в мягкую подушку опавшей хвои. Вдали замелькали огоньки фонарей. К нам приближался патруль. Только бы прошли мимо, тогда у нас был бы примерно час времени на дальнейшую разведку.
Солдаты прошли от нас метрах в пятидесяти. Здоровенный пес тявкнул низким басом в нашу сторону, но покорно пошел вслед за хозяином. Видно, лохматый не был уверен, что стоит поднимать тревогу. Не мудрено, ветер дул нам в лица. Иначе Рубио не полез бы за проволоку.
Отсветы фонарей скрылись за кустами, и мы бросились вперед короткими перебежками — время было дорого.
Вторая линия проволочного заграждения и полоса перепаханной земли за ней. Теперь первым иду я. Рубио у меня за спиной возится с небольшими грабельками, стараясь заровнять наши следы. За третьей линией пустырь, в центре которого темнеет силуэт странного здания, напоминающего толи церковь, толи планетарий. Но осмотр достопримечательности придется отложить — вдали снова замелькали газовые фонари патрульных. Мы вжались в землю, приготовив оружие. Если они заметят плохо заглаженные следы на контрольно-следовой полосе, нам придется несладко.
Но, слава тебе, Господи, не заметили. И еще повезло, что этих ребят не сопровождал пес. Очень уж близко прошли, даже негромкую беседу удалось подслушать. Делились вояки впечатлениями о женщинах. Впрочем, это не наше дело. Наше дело — разглядеть, что за здание маячит впереди за третьей линией заграждений. Благо, уже начинает светать.
Интересное здание — барак бараком, только на правом крыле возвышается эдакая ротонда. А над ее куполом вздымалась в небо сетчатая тарелка. Если я что-либо понимаю в технике, эта штука очень напоминает узконаправленную антенну радиолокатора или какого-то другого излучателя. Это в век паровозов и газовых фонарей?
— Гарви, что это такое? Ты знаешь? Первый раз вижу что-либо подобное! — удивленно шепчет Рубио.
Но объяснять некогда. Я извлекаю из вещмешка громоздкую деревянную коробку первобытного фотоаппарата и устанавливаю на треногу. Времени крайне мало, а, учитывая чувствительность местных материалов и предутреннее освещение, выдержка будет очень длительной. Первая отснятая кассета отправляется за пазуху. Чересчур дорогая вещь, чтобы доверять ее рюкзаку. За ней вторая, наконец, и третья. Все время вышло. Пора сматываться, и побыстрее.
Упаковывать фотодинозавра нет времени, но и просто бросить было бы неосторожно. Вдруг удастся уйти незамеченными. Тогда зачем лишний раз выдавать свое присутствие? Пока я карабкаюсь через прорехи в колючке, Рубио заглаживает своими граблями контролно-следовую полосу. Но, похоже, он зря потратил время. За спиной послышались крики и лай собак. В небо взметнулась красная ракета. Заметили! Все. Прощай фотоаппарат, рюкзак, плащ цвета хаки. Ноги в руки и бегом! Благо, до автомобиля уже недалеко.
Я подбегаю к машине и сдергиваю маскировочную сетку. Тут же по ушам бьет резкий звук выстрела, а за ним предсмертный визг собаки. Но отвлекаться времени нет. Только включив муфту маховика, бросаю своему компаньону:
— И этот человек упрекал меня в нелюбви к животным!
— Если бы эта собачка добралась до твоей шеи — мало бы не показалось! — буркнул Рубио, уставясь в заднее стекло. — Быстрее нельзя?
— Нельзя, Руби. Нам энергии маховика хватит только до шоссе, пока бак не нагреется. Хорошо, что хоть как-то едем, а не стоим и не ждем, пока водичка закипит.
На шоссе мы «вылетели» на крейсерской скорости в три кэмэ в час. Но, к счастью, дорога в этом месте плавно опускалась вниз к реке и мосту через нее. Наша скорость начала постепенно увеличиваться. Да и стрелка манометра поползла к красной риске — еще несколько минут, и можно запускать паровую машину.