Она терпеливо мучилась со своей косой, не желая стричься, потому что верила, что у девочки должны быть длинные волосы.
Она гордилась тем, что не подмазывает ресницы касторовым маслом, и не собиралась никогда пользоваться косметикой, потому что это вульгарно и совершенно ни к чему.
Словом, Марина Казакова росла хорошей девочкой.
Она любила читать. Она проглатывала наивные в своей высокоморальной мудрости книжки и мечтала. Она мечтала о счастье, которое, согласно книжкам, непременно должно найти ее просто потому что она хорошая девочка. Довольно долго Марина всерьез полагала, что раз она послушна, умна, начитанна, хорошо воспитана, значит все у нее непременно само собой великолепно сложится.
Она мечтала, когда придет срок, влюбиться в достойного юношу, и чтобы они стали друг для друга непременно первой и единственной любовью.
Марина не позволяла себе вздыхать по тонкошеим пацанам с прыщавыми щеками, которые втихаря курят за школой, плюют сквозь зубы и посылают тебе в спину всякую нецензурщину. Зачем размениваться на такое убожество? В свой срок непременно встретится на ее пути тот, кто не только красив и загадочен, но еще умен и великодушен. Он, ее избранник, не будет оценивать длину ног и толщину талии. Лишь взглянув на Мариночку, он поймет, какое перед ним сокровище. Только такому человеку, способному оценить хорошую девочку Марину Казакову, она собиралась отдать свою любовь.
Такие идиотские иллюзии одолевали Марину лет до шестнадцати.
Возможно, бог умом ее действительно не обидел, потому что постепенно она стала понимать, что реальная жизнь тоже чего-нибудь да стоит. И что она, Марина, совершенно в эту жизнь не вписывается со своими книжными грезами.
Это в мечтах своих она была неустрашимой дерзкой амазонкой, уносящей на своем лихом коне то одного, то другого красавчика. Но при ближайшем рассмотрении Марина видела в зеркале невысокую круглолицую девчонку с пухлыми щеками, полногрудую и широкобедрую толстушку, что была раза в два крупнее среднестатистической старшеклассницы.
Марина, наконец, призналась себе, что не хочет, чтобы и ее портфель кто-нибудь понес после уроков. Конечно, не все одноклассники были этого достойны. Но не тут-то было, претендентов не находилось никаких, ни достойных, ни недостойных.
На дискотеках она танцевала в общем кругу с подружками-кумушками, а во время медленных танцев пыталась не показать зависть к тем, кто топтался в обнимку. Она внушила себе, что презирает это смешное парное топтание, но у нее даже не было возможности отказом продемонстрировать это презрение, ибо ее никто не приглашал. Успехом у одноклассников пользовались бойкие стройные девчонки, умевшие пользоваться тушью для ресниц, не забывавшие вовремя хохотнуть и завернуть непечатное слово.
Никто не спешил проявлять к Мариночке тот интерес, которого, по ее мнению, она была достойна. Нет, парни-сверстники вовсе не чурались ее. Они охотно беседовали с ней о том, о сем, по привычке списывали задания, обращались с вопросами по учебе. Этим все ограничивалось. Никого не интересовало то, что она хорошая девочка с богатым внутренним миром, в котором бушуют страсти-мордасти…
Невелика оказалась плотность принцев на квадратный километр. Оставалось терпеливо ждать.
В институт Марина поступила играючи. Ее блестящий аттестат сослужил ей неплохую службу в огромном конкурсе на престижный экономический факультет.
Ее захватила не столько учеба, поскольку в самом предмете изучения она ничего увлекательного не находила, сколько совершенно новый уклад студенческой жизни. Домашняя девочка, не видевшая доселе ничего, кроме школьных парт, учебников и библиотечных полок, открыла для себя довольно обособленный, шебутной и неунывающий мирок, где все делалось гуртом, а значит любой мог присоединиться к коллективу.
Экономический факультет технического вуза был настоящим цветничком, где на двадцать девушек попадался один представитель сильной половины человечества, да и тот непременно с каким-нибудь внешним или внутренним изъяном. Правда, Марину это не особенно опечалило. Она охотно принимала участие во всех факультетских мероприятиях, перезнакомилась со множеством ребят и девушек, и довольно быстро нашла себе шумную разношерстную компанию.
А в начале зимы она повстречала его.
Сначала, конечно, Марина даже не подумала о том, что это именно он.
Опаздывая на лекцию, она спешила по длинному притихшему институтскому коридору. Он вышел из какой-то аудитории и, закинув на плечо спортивную сумку пошел навстречу Марине, тоже торопясь по каким-то своим делам.
Бывают мужчины, на которых просто-напросто останавливается взгляд. Причем они вовсе не обязательно красавцы. Просто их невозможно не заметить, не выделить в толпе. В них есть что-то завораживающее.
В том парне цепляющего было в избытке.
У него были странные волосы, светлые, почти белые, а брови и ресницы довольно темные.
Он двигался слегка вразвалочку, чуть покачивая плечами. Это была вкусная походка, от которой не хотелось отводить глаз.
Рукава его джемпера были завернуты до локтя, приглашая оценить красивые сильные руки. Легкая небритость, длинные крепкие ноги, длинная белая челка над темными бровями…
Они прошли друг мимо друга. Марина инстинктивно выпрямилась и приосанилась, но он даже не покосился в ее сторону.
В следующий раз Марина увидела его перед самым Новым годом, когда в актовом зале институтского общежития состоялась предпраздничная дискотека.
Парень был одет с подчеркнутым шиком. Видимо, совершенно не стесняясь того, что его наряд будет разительно отличаться от поседевших джинсов и бывалых свитеров, он надел брюки с безупречными стрелками и полосатую рубашку с галстуком.
Оказалось, что его знали абсолютно все. То и дело его трясли, теребили, звали с разных сторон. Он не танцевал, не дурачился, не участвовал в идиотских конкурсах, потому видимо, что на это у него просто не хватало времени.
Марина присела в уголок, из которого ей хорошо виден был весь зал, и просто наблюдала за ним. Теперь она видела, что он на несколько лет старше ее, что двигается он неторопливо, будто осторожно, но удивительно грациозно, и что улыбается он мало, чаще просто слушает, внимательно изучая собеседника. Ей нравилось исподтишка смотреть на него. Этот объект был достоин ее внимания.
— Маринка, ты куда уставилась? — однокурсница Танюша Мелехина плюхнулась рядом на стул, облизывая пересохшие губы. — Фу, духота… Ты что как завороженная? А, ясно. На Артемушку глаз кладешь?
— Кто это? — смутилась Марина.
