– К счастью, у Бинк проявились скрытые таланты, – пробормотал Лэндо.
Винтер заметила, как напряглись уголки рта Тавии.
– И полагаю, ей такое занятие сразу пришлось по душе, – добавила она.
Тавия опустила взгляд:
– Ну еще бы. Всем нравится заниматься тем, что у них хорошо выходит. – Она грустно улыбнулась Винтер. – Ты ведь тоже свою работу любишь.
– Да, наверное, – ответила Винтер, отвернувшись к окну. В листве что-то промелькнуло, и Бинк оказалась еще на дерево ближе к цели.
Да, Винтер любила свою работу. По крайней мере, в прошлом. Но она привыкла разделять удовольствие, любовь и долг. А долг – это все, что у нее сейчас осталось. Долг, да еще кипящая ненависть, которую Винтер не могла себе позволить чувствовать – да и не хотела.
Алдераан. Ее дом, друзья, все, что она когда-либо знала, кануло в небытие.
Глаза затянула алая пелена, и в ней промелькнула тысяча знакомых лиц, которые она не сможет забыть, миллион воспоминаний, навсегда запятнанных огнем и кровью. Принцесса Лея и другие повстанцы завидовали идеальной памяти Винтер, ее способности запоминать путевые листы с одного взгляда и воспроизводить в деталях самые сложные чертежи и планы без особых усилий. Но никому не понять тяжкого груза неспособности забывать. Когда-то Винтер пробовала объяснять своим знакомым, каково это – жить с таким даром. А потом даже перестала пытаться.
Единственным исключением была Лея. У принцессы тоже имелось в достатке неприятных воспоминаний, так что она могла себе представить, как тяжело приходится Винтер. Если, конечно, она еще жива.
Новые образы промелькнули перед глазами, воспоминания и картины из тех времен, когда они вместе с Леей работали или играли, получали нагоняй от отца Леи Бейла Органы, который воспитывал их обеих.
Находилась ли принцесса на Алдераане, когда безумец Таркин уничтожил планету? Мысль страшила ее. Незадолго до взрыва Лея была на родине, но ее вполне могли отослать с каким-нибудь поручением. Винтер отчаянно нуждалась в ответе, чтобы наконец вздохнуть свободно – или же добавить воспоминание о Лее в вереницу окровавленных лиц, засевших в ее голове. Неизвестность непереносима – жестокий враг, отнимающий у нее способность сосредоточиться, обрести силу и решимость.
Но Винтер не представляла, как ей это выяснить. Она знала лишь, что Алдераана больше нет – и, если верить слухам, «Звезды смерти» тоже. А еще то, что ни Империя, ни Альянс понятия не имели, как следует действовать при этом крайне неожиданном раскладе.
Но кто жив, а кто мертв, узнать она не могла. Всех, с кем она работала в Управлении закупок и поставок, намеренно изолировали от командной структуры Альянса и всех линий коммуникаций. До тех пор, пока из Центра Империи не сообщат официальную версию событий или пока не появятся гораздо менее официальные, но обычно более точные новости из штаба Альянса, Винтер оставалось лишь тревожиться, надеяться и молиться.
И продолжать делать свою работу. На данный момент это означало поддерживать свое прикрытие референта на службе у контрабандиста Маззика и делать все, что тот прикажет. Даже если задание не имело ничего общего со свержением Империи, которую за последнее время она приучилась ненавидеть всем сердцем.
Когда Рашель сообщила, что бронированные спидеры покинули «Мраморный лес», Бинк уже добралась до дальнего угла парка. А когда Хан, дежуривший у входа в гостиницу, известил о прибытии колонны, от цели взломщицу отделяли лишь два дерева.
Она вполне уютно устроилась в ветвях в трех метрах от окна и наблюдала, как в номере зажигается свет и входит фаллиин – тот самый, которого они видели прошлым вечером.
– Не волнуйся, у нее все получится, – прозвучал успокаивающий голос Лэндо.
Винтер обернулась. Калриссиан встал у окна между ней и Тавией. Ближе, чем требовалось, и гораздо ближе, чем Винтер обычно подпускала к себе незнакомцев.
Но он смотрел не на нее. Его взгляд был прикован к фигуре на противоположном конце парка.
– Я видел, как она выкидывает еще более безумные трюки, – продолжил он. – Как я сказал, у девочки талант. – Он кинул быстрый взгляд на Винтер, одарив ее очаровательной плутовской улыбкой. – У вас у обеих талант, – поправился он, положив руку на плечо Тавии.
– Да, – согласилась алдераанка, повернувшись обратно к окну. Ничего неожиданного в том, что Хан попросил членов шайки не называть фамилий, не было, но все же ее это несколько раздражало. В базах данных известных преступников, которые Винтер приходилось просматривать за свою жизнь, было по меньшей мере пятнадцать Лэндо. К сожалению, ни одно из личных дел не было снабжено приличной голографией. На секунду Винтер задумалась, был ли этот Лэндо кем-то из тех пятнадцати или же он еще пока не привлек внимание Империи своей деятельностью.
Фаллиин в окне напротив скинул плащ, под которым оказался дорогой камзол длиной до бедер. Винтер присмотрелась к его шее, надеясь разглядеть клановую татуировку, которая помогла бы опознать инородца. Многие представители его расы увлекались подобными штучками.
Но на шее ничего не было. По крайней мере, ничего такого, что можно было разглядеть на таком расстоянии. Бросив плащ на низкий столик у двери, фаллиин потянулся к висящей на поясе сумочке и извлек оттуда необычный на вид инфопланшет, который сразу же положил рядом с плащом. Поведя плечами так, будто стряхивал с них вес плаща, инородец направился к сейфу и скрылся за ним.
Винтер нахмурилась, разглядывая планшет. В нем было что-то очень знакомое. Внезапно девушка одеревенела.
– Бинокль, – выпалила она, оторвав взгляд от планшета и озираясь по сторонам. Ну куда его опять положили?
– Держи. – Тавия протянула ей прибор.
Винтер поднесла бинокль к глазам и быстро навела резкость. Миг спустя в поле зрения появилась зеленая чешуйчатая рука, которая схватила устройство. Прежде чем Винтер успела перестроить фокусировку, фаллиин с планшетом в руках вновь исчез за сейфом.
– Что такое? – нервно спросила Тавия. – Что-то стряслось?
– Планшет. – Алдераанка опустила бинокль и повернулась к разложенной на полу экипировке Бинк и Тавии. – Мне надо посмотреть на него ближе, чтобы знать наверняка, но если это то, о чем я думаю, мы крупно влипли.
– Но Бинк не может принести его сюда, – возразила Тавия. – Энергодатчики…
– Знаю, – перебила ее Винтер и, швырнув бинокль обратно, подскочила к разложенной экипировке. – Придется ее догонять.
– Как? – удивился Лэндо. – У Бинк единственный верхолазный комплект без электромеханики.
– Буду импровизировать.
Винтер быстро оглядела оставшуюся страховочную обвязку. Если убрать грузовой ремень и отсоединить наплечные целеискатели…
Вуки прорычал вопрос.
– Это не просто важно, – отрезала Винтер. – Нам жизненно необходимо знать, права я или нет.
Алдераанка огляделась в поисках ножа… и чуть не подскочила от неожиданности, когда вуки вдруг оказался рядом с ней и вырвал обвязку из ее рук. Секунду спустя он голыми руками оторвал ремень, целеискатели и еще какие-то детали, тоже оснащенные источниками энергии. Остатки он вернул Винтер, жестами попросив ее надеть их на себя, и начал стягивать с себя патронташ.
– Ты уверен? – подал голос Лэндо. – Путь-то неблизкий.
Чуи нетерпеливо рыкнул.
– Ладно, ладно, как скажешь, – торопливо отступил Калриссиан, подняв руки. – Тавия, открывай окно.
Когда они закончили приготовления, свет в окне напротив уже погас. Чуи и Винтер стояли на подоконнике лицом друг к другу. Винтер надежно пристегнулась к вуки, закрепив ремни вокруг его могучих плеч.
Взглянув на нее сверху вниз, он тихо рыкнул.
– Готова, – кивнула она.
Вуки кивнул в ответ и прыгнул из окна в прохладный ночной воздух.
Винтер не смогла сдержать судорожный вздох и рефлекторно вцепилась в мех на боках Чуи. Секундный прыжок до дерева тянулся целую вечность. Затем девушку встряхнуло, и она едва не разжала кулаки. Еще одну долгую секунду ей казалось, что они вот-вот соскользнут и упадут в траву. Новый рывок – и вуки каким-то чудом повис на ветвях. Винтер предприняла попытку отдышаться…
Резко оттолкнувшись и выгнувшись струной, вуки метнулся к следующему дереву.
Винтер поняла, что очень крупно ошиблась, когда утверждала, что готова. Она вовсе не была готова. Но один из побочных эффектов идеальной памяти состоял в том, что она очень быстро привыкала ко всему новому – особенно если закрепить это новое регулярными повторами. Когда они огибали угол здания, она уже понимала, когда следует собраться, а когда можно расслабиться. Кроме того, ей было известно точное число деревьев между ними и Бинк, а значит, она могла подсчитать, сколько деревьев им осталось. Это знание отлично помогало успокоиться. Но даже при всем при этом она почти весь путь не размыкала век.
