Резать решили в лаборатории, в основном потому что там была возможность собрать всё до последней крошки. Ручная абразивная пила, которая в этой реальности не будет называться «болгарка», а только и исключительно по наименованию первой модели пилы – Крыс, не быстро, но уверенно перегрызла уплотнённую сталь, и на пол посыпался искристый грязно-желтоватый порошок.
- Что за дрянь? Наблюдавший за процессом издалека, Мечников подошёл ближе, и потыкал пальцем в горку просыпавшейся массы.
- Действительно похоже на алмазный порошок. Сейчас проверим. – Лаборант подхватил колбу, и насыпав на дно метнулся к приборам. – Приборы говорят, что это алмаз. Несколько странной структуры, но безусловно алмаз.
- Ну и славно. – Александр облегчённо вздохнул. – Не зря рогом упирался. – И повернувшись к директору, спросил. Сколько вышло?
- Так почти всё и вышло. – Озадачено произнёс директор завода глядя на то как пара лаборантов ссыпает порошок на тарелку больших лабораторных весов. - Было примерно сто килограммов сажи, а стало… полсотни килограммов алмазов. Что-то выгорело, видимо из-за притока кислорода, но нам пятьдесят кило — это просто на год работы.
- Вот и работайте. – Александр, который чувствовал, как начинает потихоньку накатывать усталость, кивнул. – Итоговый документ проверки получите как обычно, но сразу хочу сказать, что претензий к вам особых нет, завод в порядке, так что на внеочередную премию, можете смело рассчитывать. – Он пожал на прощание руку, и пошёл к машине, а к директору подошёл невзрачный мужчина с прозрачными словно водянистыми глазами, одетый в серый френч.
- Валентин Георгиевич. – Он вытащил из нагрудного кармана удостоверение, и раскрыв поднёс к лицу директора, чтобы тот смог прочитать. – Подполковник Жаров, Экономическое управление Комитета государственной безопасности. Технические алмазы принять до долей грамма, оформить как поступившие из личного фонда товарища Мечникова, и направить соответствующую бумагу нам, и в финансовое управление министерства. И если хоть грамм уплывёт на сторону, вешайтесь. Я понятно всё объяснил?
В самолёте Александр вырубился, как только сел в кресло, и прислонил голову. В полусне только отследил что Вера Игнатова – стюардесса его борта, принесла маленькую подушку и одеяло, заботливо подоткнула его везде где нужно, и погасила в салоне свет.
Москва.
За два часа полёта Александр почти полностью восстановился, и когда Наталья Субботина передала ему трубку телефона, уже полностью проснулся, и глазами спросил «кто?».
- «Товарищ Сталин». – одними губами произнесла девушка и отошла в сторону.
- Иосиф Виссарионович. – Произнёс Александр в трубку.
- Товарищ Саша. – Сталин негромко хохотнул в трубку. – Опять понимаешь пугаешь мне исполнителей. У нас в ордене между прочим целая команда отслеживает энергетические аномалии. И вот в Уральское управление поступает сигнал о мощнейшем всплеске в районе промышленного района Челябинска. Люди по тревоге одеваются, вооружаются, и на десяти военных бортах летят поинтересоваться, а кто это такой внезапный, что небо над городом за пару минут совершенно очистилось от облаков, и даже дым осел на землю. Боевая группа выскакивает в готовности начать войну, а им объясняют, что некий заместитель министра просто хотел помочь родному заводу превратив сто килограммов отходов в ценнейшее сырьё. И что самое смешное – сделал это, правда напугав главу станции слежения до икоты. Он по экстренному каналу связался со мной чтобы доложить о выплеске уровня архимагистра и запросить дополнительную войсковую поддержку. – Архистратиг громко и со вкусом расхохотался. – А виной всему – один несносный юноша, который уже вполне привычным движением ставит с ног на голову толпы людей.
- Иосиф Виссарионович, ну то-ж виноват, что они такие пугливые. – Александр благодарно кивнул стюардессе, поставившей рядом с ним чашку с кофе. – У меня какая цель? Обеспечить работу министерства. Вот я её и выполняю. А вот беречь хрупкую психику некоторых особо нервных товарищей, вообще в задачу не входило.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Всё правильно, товарищ Саша. – Сталин хмыкнул. – Но это не снимает с вас необходимость пройти переаттестацию.
- А зачем, Иосиф Виссарионович? Мечников сделал паузу, давая возможность Сталину возразить сразу, но тот молчал, видимо ожидая продолжения. – Ну вот выяснится, что у меня ранг выше, и что? Для чего вообще эта информация? Кто надо об этом и так знают, а кто не надо путь и остаются в неведении. Чего ради, нам вешать на себя дополнительную завитушку?
Сталин помолчал.
- Это… интересное решение. – Мастер интриги и политической провокации словно суперкомпьютер уже обсчитывал все возможные варианты, и они ему нравились. – Я соглашусь с вами, но в этом будет смысл, если это не станет темой для обсуждений.
- Иосиф Виссарионович, пока об этом знают только двое. Вы и я. Наверняка узнает ещё Лаврентий Павлович и несколько проверенных товарищей. А значит утечки не будет.
Поскольку время было ещё рабочее, Александр поехал в Солнечный. На площадке завода радиокомпонентов уже монтировали линию по производству настоящих микросхем, и готовили выпуск полноценного микроконтроллера. Контроллер выходил довольно крупным - квадратом три на три сантиметра, но для устройства это вообще не имело никакого значения, так как основной его объём и вес составляли отдельные детали, которые пока не могли втиснуть в миниатюрные размеры. Но в целом, микросхемы и выпускаемые элементы позволили перейти на цифровую электронику, в автоматике, и устройствах управления, что сразу оценили ракетчики и атомщики, и даже неуживчивый Королёв увидев на стенде датчик обрабатывавший положение газовых рулей тысячу раз в секунду, и миниатюрный двигатель способный потянуть эти самые газовые рули, подошёл к Мечникову и молча пожал руку. А дело было в том, что эта связка разрешала текущую проблему конструкторского бюро Королёва по сверхскоростным зенитным ракетам, которые, никак не могли вписаться в весовой лимит. А с новыми литий-ионными аккумуляторами, которые сумели сделать в номерном НИИ Точмаша, и с управляющими элементами на основе моторов на редкоземельных магнитах, у Королёва даже образовывался весовой запас.
Завод высокоточных станков тоже прогрессировал, постепенно переходя на управляемые станки, которые были существенно точнее, чем обычные даже при той же механике, потому что не имели человека как фактора ошибок.
В этом был один из управленческих секретов Мечникова. Каждый завод или производственный участок имел свой график и план по усложнению выпускаемой продукции и освоению нового оборудования. Огромные серии и миллионы штук в смену, передавались «линейным» заводам Минмашстроя, и прочих министерств, а Точмаш занимался тем чем и должен – сложными и мелкосерийными изделиями для науки, высокотехнологичного производства и обороны.
Самым важным проектом в текущий момент Мечников считал программно-управляемый двухмерный станок, созданный по комбинированной технологии. Привод станка и программы – цифра, а резка металла осуществлялась потоком энергии от пяти распределённых магем огня, которые фокусировались в пятно диаметром в миллиметр, прожигая таким образом металл до двадцати сантиметров толщиной.
Сам станок был уже готов, и проходил опытно – промышленную эксплуатацию на Северной Верфи, где раскрой металла был главной технологической процедурой.
Но следом за раскроем металла, на ту же платформу вставал фрезер, который мог закрыть ещё пару десятков трудоёмких операций, и самое главное, что хотел сделать Александр – напыление металла специальной головкой, для создания объёмных деталей, или хотя бы для начала заготовок под них без всякого литья.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Сколько копий было сломано в процессе споров с инженерами и технологами, сколько бумаг изведено на чертежи, сколько кофе выпито, уже не перечесть, но опытный участок программно-управляемого оборудования уже начал выпуск пробной партии фрезеров, и объёмно-аддитивного станка, удешевлявшего производство сложных деталей в разы, и ускоряющего их производство, при полном отсутствии брака.
