Но усилиями советских инженеров, село, получило вескую поддержку города. Радиотелефоны как устанавливаемые стационарно, так и на автомобилях, теперь доступны не только руководителям высокого ранга, но и простым механизаторам, а междугородние летобусы, которым совершенно не нужна дорога сделали путь из деревни в город приятным и быстрым. Но и это не всё что пришло в наше село за последние пять лет. Телевидение, передаваемое не с наземных антенн, и зависимое от погоды и многого другого, а передаваемое со спутника, и принимаемое в деревне, на параболическую антенну, и ретранслируемое по всему населённому пункту, вот ещё одна примета современной деревни. И не только развлекательные программы стали доступны в любой точке нашей огромной страны, но и обучающие курсы, а также документальные образовательные фильмы. И конечно нельзя не сказать о том, что и милиция, и медицинская помощь и специалисты аварийных служб тоже стали гораздо ближе к селу, благодаря связи и транспортной доступности.
Журнал Крестьянка. 22 мая 1964 года.
Ленинград, посёлок Лисий Нос.
Григорий Ефимович Распутин, в полном соответствии с фамилией более всего в жизни любил постельное многоборье, предпочитая окучивать сразу двух - трёх красоток одновременно, жадно впитывая их эманации жизненной энергии. При этом он конечно же не был некромагом, так как чужая жизненная энергия была весьма приятным дополнением, но никак не жизненно необходимой. Кроме того, Григорий Ефимович совершенно не выносил эманаций смерти, от которых ему сразу делалось плохо. Собственно, всё что ему нужно было от жизни – хорошая еда, мягкая постель и в этой постели пара – тройка раскованных и любвеобильных красоток.
![]()
В двадцатые годы, Распутин, покинул Россию, полагая, что период разрухи и неустройства затянется, и кроме того все половые социальные эксперименты вроде «стакана воды»[1] были быстро свёрнуты, а душа Григория Ефимовича требовала половой свободы, распутства, и временами - шумных оргий.
Послонявшись по планете, и проживая в разных местах, Распутин довольно удачно продавал свой талант энергетика то занимаясь сельским хозяйством, то охраняя рубежи страны от надоедливых соседей, то участвуя в маготехническом производстве. Так продолжалось вплоть до эпидемии Чёрной Чумы, когда половина мира просто вымерла. Понятно, что в такой ситуации всем стало не до соседей, и сложных производств, и помыкавшись по Южной Америке, беглый архистратиг вернулся в Россию.
Здесь его быстро взяли в оборот активные сторонники перемен из партии Ветеранов, и Русского Ковена, которые хотели ни много ни мало, а смены цели развития общества, переориентировав его со светлого и непонятного будущего на сытое настоящее, но без всяких прав, свобод, и прочего ненужного народу обременительного багажа.
Вначале Распутину даже понравилось ощущать себя эдаким утёсом в море грядущих изменений. Он консультировал Ковен по десяткам тем, делясь знаниями, накопленными за прожитые девяносто пять лет жизни.
Но быстро начал понимать, что даже те, совсем не вегетарианские цели, что декларируются Ковеном и Ветеранами, являются просто прикрытием для самого обычного буржуазно-монархического переворота которых он навидался собственными глазами как никто другой. Но самое главное, что с девушками стали наблюдаться неприятные сложности. Девицы, которые во все предыдущие года, легко шли на необременительную связь, стали больше интересоваться браком, семьёй и вообще стабильностью отношений, даже в ущерб финансовым соображениям. А значит у него в доме стали чаще появляться дамы, которых кроме денег вообще ничего не интересовало, а вот этого Григорий Ефимович ну очень не любил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В то время, когда гражданин Распутин предавался размышлениям о том, как привлечь юных самочек, и избежать при этом проституток, Александр оставив охрану и дела, ехал в Ленинград, где собственно и находился Распутин, для плодотворной, но короткой беседы, о различных функциях власти, и общем смысле понятия «государство». Для поездки он взял из гаража свою новую Волгу Газ-21 - 05 в эскортном исполнении, с удлинённой базой и складывающейся крышей. Кабриолеты Путник не очень любил, но, когда срочно понадобилась машина, в его личном гараже не оказалось ничего кроме вызывающе – роскошной Волги с удлинённым капотом, и открытым верхом.
![]()
Дизайн этой машины Александр нарисовал специально для дипломатических представительств СССР, вышесреднего директората, и генералитета, кому Чайка или ЗИС были не положены. Но судя по тому какие битвы кипели на распределении этих машин, новинка пришлась по душе. Кроме того, Александру в Солнечном поставили более мощный двигатель, и дополнительно прошлись по всей ходовой и подвеске, добавив места для хранения оружия, и прочих полезных в дороге приспособлений.
Машинка получилась быстрая и резкая, но Мечников выезжал на ней всего пару раз. И вот теперь, сделав в памяти пометку, приобрести что-нибудь максимально незаметное, погрузил имущество и вырулил из гаража.
И только выезжая на скоростную трассу Москва – Ленинград, подумал о том, что мог бы взять машину в Партконтроле, мог попросить военных или Госконтроль, и вообще прихватить что-нибудь такое попроще в гараже своего министерства.
Но с другой стороны, Волга эта была не засвечена, а номера вообще «чистые». И с документами у него был полный порядок. Можно было выбирать из удостоверения сотрудника Партконтроля, офицера КГБ, сотрудника МВД и работника конструкторского бюро номерного НИИ. В принципе, у него был паспорт и пропуск на предприятие, на имя Семёна Горбункова, но тогда было бы затруднительно объяснить, что скромный советский гражданин делает за рулём столь заметного автомобиля.
Уйдя на крайнюю левую полосу, Александр разогнался до максимально разрешённой скорости в сто шестьдесят километров в час. Сотрудники автоинспекции не останавливали машину с московскими номерами, но, когда Александр заехал пообедать в придорожное кафе, туда же заехал ГАИшник, и посмотрев на документы Александра, видимо сделал какие-то свои выводы, потому как вполне серьёзно козырнул, и отбыл.
Дорожный народ - водители дальнобоев, междугородних автобусов, небольших грузовичков и прочие, не особо реагировали на редкую машину. Своих проблем хватало. Да, поглядывали с интересом, но не более. Тем более что грузовики, даже магистральные не ездили быстрее третьей полосы, а это всего сто двадцать километров в час, и всё что двигалось по скоростной полосе, просто проскакивало мимо.
Мягко рыча ярославским двухсотпятидесятисильным дизелем, Волга ещё засветло проскочила через Бологое, и через два с половиной часа Александр въехал в Ленинград.
Зарегистрировавшись в курортной гостинице «Лисий Нос» как Александр Николаев инженер-конструктор 27 НИИ Точной Механики, загнал машину на охраняемую стоянку, и решил прогуляться перед сном.
Беглый архистратиг жил в коттеджном посёлке Ленинградского филиала Академии Наук СССР, в огромном доме, который построили для академика Абрама Фёдоровича Иоффе, но тот, всем домам предпочитал квартиру на Невском, а дом так и стоял в непонятном статусе «подарка академику».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Трёхэтажный особняк с парой флигелей окружал обширный участок в два гектара, и высокий трёхметровый забор со спиралью Бруно поверху, и мощными охранными магемами нанесёнными прямо на забор, возвышался над домами стоявшими на других участках. Охранники несли службу как положено и все деревья возле забора были вырублены метров на десять, но кто там будет рассматривать что твориться в ночном небе.
Мечников влил энергию в пояс-антиграв, и тот мягко начал подимать его вверх, пока он не остановился в кроне раскидистого клёна, который рос возле участка.
