– Вся наша семья более или менее знала… но считала это некоей семейной легендой. Я был еще мальчишкой, когда однажды за праздничным столом Лев Венедиктыч начал рассказывать про московские пещеры, ходы под землей, собственный ход семейства Скобиных… Но когда я спросил, где этот ход, Скобин немедленно ответил, что он никуда не ведет и вообще давно завален по приказу правительства.
– И ты поверил?
– Почему бы и нет? Будто я не знаю неистребимой склонности нашего правительства все заваливать… Оказалось – уцелел, кто бы мог подумать! И столько лет никто ничего не знал! Я уверен, что даже жена Льва Венедиктовича ни о чем не догадывалась! Не говоря уж о детях…
– А что дети? – удивилась Натэла. – Неужели никогда не спрашивали? О-о, в собственной квартире подземный ход… Нет, я бы точно знала!
– У Льва Венедиктовича не сложились отношения ни с детьми, ни с внуками, – медленно выговорил старый генерал. – Он всю свою жизнь учился и учил других. Писал книги, ездил с лекциями по всей стране… и ничем не интересовался, кроме старинных икон и древних летописей! Мог по целым дням не есть и не пить, если описывал какую-нибудь дыру в подмосковном монастыре, куда провалился местный дьякон во время службы! А если у человека есть семья, ему хочешь не хочешь нужно ею заниматься. Однако Лев Венедиктович знать не знал, что такое покупать детям одежду и книги. Искренне удивлялся, когда жена требовала на все это денег. Разговаривать с детьми не считал нужным, они ему были неинтересны. Все, что его интересовало, – это тайны старых церквей. Когда старшего сына призвали на службу в Афганистан – Лев Венедиктович был в Суздале на реставрации кафедрального собора. И не счел нужным приехать. Когда его дочь Мария, моя тетя, выходила замуж – Скобин разбирал древнюю церковь в Керженце. И не прислал даже поздравительной телеграммы. Попросту забыл. Когда у младшего сына родился ребенок и тяжело заболела жена, вся наша семья собирала деньги на ее лечение. А Скобин был очень удивлен: «Деньги? Зачем? Женщины никогда не болеют!» И не дал ни копейки!
– Вот жадюга… – пробормотал Батон. – Вы извините, Игорь Петрович, он ваш родственник все-таки… Но ясен пень, что его все терпеть не могли!
– Нет, Андрей, жадным он не был. Просто человек не от мира сего. Только наука, только старые иконы, только обрывки летописей… Сам годами мог носить одну рубашку, пока она прямо на нем не рассыпалась! И жена ничего не могла с ним поделать! Всю жизнь работала, одна растила детей, одна их лечила, одна женила и выдавала замуж, возилась с внуками… Сам Лев Венедиктович в своей семье был гостем… и вовсе не самым желанным. Дети отца не любили и жизнью его не интересовались. А он… думаю, этого даже не замечал.
Натэла, слушавшая с вытаращенными глазами, вздрогнула и пробормотала по-грузински что-то сердитое. Хмурилась и Полундра.
– Ну и вот… Немудрено, что Лев Венедиктович умер в одиночестве и почти в нищете. Но вот ведь счастливый человек – он даже нищеты этой своей не замечал! Даже пустого холодильника! Если бы не я и не Юлина мать – давно бы умер с голоду над какой-нибудь монографией, не додумавшись спуститься в булочную и купить хлеба. А в последние годы уже и нас отказывался впускать в дом. Даже дверь не открывал. На телефонные звонки отвечал, что пока еще жив, просит его не беспокоить, и бросал трубку. Что ж, человеку было около ста лет, в эти годы многие становятся странными. И как жил, на что – непонятно!
– Однако кто-то к нему захаживал, – нахмурилась Соня. – Некий Артур.
– Артур? Кто это? – удивился старый генерал.
– Нам бы тоже очень хотелось знать, – Соня взволнованно барабанила пальцами по подоконнику. – Это, Игорь Петрович, тот самый молодой человек, который был здесь на вашем и Юлином дне рождения. Которого мы приняли за вашего курсанта, за Натэлиного родственника, за поклонника Нино Вахтанговны… Сегодня ночью он открыл Пашкин офис – своим ключом, между прочим! – открыл дверь в подземный ход и спустился туда.
– А там, под землей, – слепые черви! – содрогнувшись, вспомнила Белка. – И крысы-мутанты с волкодава размером! И… фу-у… тараканы с крыльями, которые на свет летят! И призрак Обходчика гуляет по заброшенным станциям!
– Это кто вам такое рассказал? – заинтересовался генерал.
– Дядя Шлема… То есть его знакомые.
Перебивая друг друга, ребята начали рассказывать о том, что услышали днем в Александровском саду.
– Бо-оже, ка-акая гадость… – простонала Соня. – Как можно туда спускаться добровольно!.. И главное – зачем?!
– Диггеры клады копают, – бодро заявил Атаманов. – Ну и остальное все. Мало ли кому скелет с цепями нужен? Или горшок с деньгами? Или там… Либерея? А что, вон уже сколько лет ее все ищут!
– Главное – зачем Артуру бумаги старые понадобились? – в который раз спросила Полундра. – Те, о которые мы ноги вытирали… Ведь он из-за них в чужую квартиру влез – значит, под завязку нужны были! И только после этого он в Пашкин офис поперся!
– Может быть, до этого он вообще не знал про подземный ход? – предположила Натэла. – Игорь Петрович, вы же сами говорили, что Скобин ни с кем о своих делах не разговаривал?
– Не знаю… Главное, что меня удивляет, – как Лев Венедиктович вообще мог общаться с посторонним молодым человеком? – пожал плечами генерал. – Что их могло связывать? Ведь Скобин был очень недоверчив, его нелегко было обмануть… Прийти под видом сотрудника собеса или ветеранской организации парню точно бы не удалось!
– Соседка говорила, что видела у Скобина этого Артура несколько раз, – напомнила Соня.
– Уму непостижимо… – побормотал Игорь Петрович. – Этот юноша, вероятно, служит в разведке. Втереться в доверие к Скобину – это, знаете ли, даже у Рихарда Зорге[11] не вышло бы. А главное – зачем?! Это ведь не обычный вор на доверии… Тем более что у Льва Венедиктыча совершенно нечего было красть! Там вообще не было ничего интересного для неспециалистов…
– Значит, Артур был специалистом! – уверенно заявил Пашка. – Может быть, он диггер… или исследователь… или аспирант, у которого диссертация на тему «Библиотека Ивана Грозного»… или просто он откуда-то знал, куда ведет подземный ход… В общем, господа и дамы, давайте подобьем бабки. У нас имеется дальний родственник-псих, который никого не признает и ни с кем не хочет общаться. Мхом поросший противный старикан, повернутый на Либерее Ивана Грозного. Который замучил всех детей и внуков и знать ничего о них не хотел.
– Павел, я попросил бы тебя не говорить так о старших, – строго заметил старый генерал.
– Я что, где-то ошибся?! – возмутился Пашка. Игорь Петрович не нашелся что ответить, но вместо него высказалась Соня:
– Вот что, Полторецкий, неизвестно еще, что из тебя к ста годам получится! Тебе уже сейчас никто не нужен, кроме твоего айпэда! А уж к старости… Представить страшно! Ты помнишь, как чуть не забыл про мой день рождения?!
– Соня, ну сколько можно! – сморщился Пашка. – Я уже сто раз извинялся! И ничего, между прочим, не забыл!
– Нет, забыл, забыл, ЗАБЫЛ! И если бы не твоя сестра, то и не вспомнил бы! В последний момент ребенок тебе промыл мозги и погнал за цветами и подарком! А ведь ты мне предложение сделал! И я должна буду рожать тебе детей! И предполагается, что ты будешь носить меня на руках и сдувать пылинки до конца моей жизни!
– Но, ангел мой… Я же был уверен, что ты по знаку Зодиака Телец! Значит, день рождения – в мае, и…
– ОВЕН, Полторецкий! – голосом Сони легко можно было резать листовое железо. – Овен! А не Телец! А это представители разных отрядов парнокопытных! Но зоология тебя никогда не интересовала и… В общем, я АБСОЛЮТНО ни на что не жалуюсь! Однако, именно ты должен понимать старика Скобина как никто другой. Вы же родственные души!
В полной тишине Соня взяла с блюда кусок пирога, с достоинством отпила из стакана с соком, обвела взглядом всю компанию и спросила:
– А почему так тихо? Кажется, кто-то собирался подводить итоги? Что, уже некому? Тогда я сама. Итак, у нас есть… то есть был… профессор Скобин – замкнутый, недоверчивый человек, которого интересовали лишь иконопись и московские подземелья. В прошлом у него – тесное общение с известным спелеологом Игнатием Стеллецким. В доме, доставшемся ему по наследству, имелся подземный ход, в который Скобин наверняка сам уже давно не лазил – возраст не тот, да и черви с крысами… – Соня передернула плечами.
– Но ведь он знал, куда ход ведет?! – с загоревшимися глазами перебил Атаманов. – Точняк – знал! Он же ученый был! Он наверняка с этим Стеллецким всю Москву под землей облазил! И…
– Скорее всего, ничего там нет, – отмахнулась Соня.
– …но Артуру туда надо было под завязку, – задумчиво закончила Полундра. – Так приспичило, что он ничего не испугался. Ни в нашей квартире шуровать, ни чужой офис взламывать, ни в чужой подземный ход лезть. С мутантами и черными дырами.
