Распорядители выслушали последние наставления Кэролайн безропотно. Когда инструктаж закончился, воцарилось на удивление спокойное настроение, и Джек почувствовал, что еще один фрагмент головоломки благополучно лег на свое место.
6 часов 20 минут вечера
Джек и Кэролайн поднялись наверх, в личный кабинет — небольшую комнату с компьютером, кожаным диваном и большим окном, выходившим на торговую улицу. В то время, когда они находились в городе, кабинет принадлежал им. Когда их не было, здесь работали двое менеджеров сайта. В нью-йоркском ресторане внизу, в зале, была установлена телекамера, а монитор стоял в кабинете Джека. Оттуда он мог наблюдать за всем залом — и за клиентами, и за работниками, дабы проверять, все ли в порядке. Кэролайн отговорила его устанавливать такой же порядок здесь. Говорила, что зал слишком маленький и что сверху видно то же самое, что и внизу. Но Джек, усевшись на небольшой диван (размером как раз для двоих), пожалел о том, что здесь нет монитора. Если не хватало хотя бы одной маленькой детали, ему было не по себе. Он попытался представить, что сейчас происходит внизу, увидеть то, что его тревожит.
— Черт, — проговорил Джек. — Я забыл поговорить с Эмилем о наполнении бокалов. Белла сказала мне, что он вроде бы немного медлителен.
— Успокойся, — сказала Кэролайн. — С этим можно повременить несколько минут. Поговоришь с ним, когда мы спустимся. А то, что Эмиль немножко медлителен, это не трагедия. Люди часто сами себе наливают вино.
— Только не в «У Джека», — возразил он.
— Нет, — согласилась Кэролайн. — Здесь это не принято. — И с ласковой улыбкой добавила: — Ты позволишь мне налить тебе вина?
— Да, — ответил Джек. — Пожалуй, это допустимо.
Кэролайн откупорила бутылку «Дом периньон», которую несколько часов назад положила в ведерко со льдом. Они чокнулись бокалами и сделали по глотку.
— Между прочим, это нечестно, — заметил Джек.
— Что? — спросила Кэролайн.
— У тебя что-то на уме.
— А что тут нечестного?
— Ты всегда знаешь, о чем я думаю, а я никогда понятия не имею о том, что происходит у тебя в голове.
Кэролайн улыбнулась.
— Вот я и стала загадочной женщиной, — сказала она. — Всю жизнь к этому стремилась.
— Ну так скажи мне, загадочная женщина, что бы ты купила первым делом, если бы мы были очень-очень богаты?
— Что это за вопрос?
— Просто мне любопытно. Допустим, мы продадим рестораны и получим кучу денег. Ты можешь поехать, куда душе угодно, можешь что угодно приобрести. Да брось, неужели ты никогда ни о чем таком не думала?
— Ну хорошо, — примирительно проговорила Кэролайн. — Пожалуй, я знаю. Я бы купила что-то невероятно красивое.
— Новый дом?
— Господи помилуй, у меня и в мыслях никогда не было куда-то переезжать из нашей квартиры. Нет, я бы купила что-нибудь такое… постоянное. Что-то такое, на что я могла бы смотреть и знать, что оно ждет меня. Что-то такое, про которое я бы точно знала, что оно никогда не изменится. — Она вскинула брови в ожидании, что на нее снизойдет откровение. — Я бы купила картину Хоппера,[12] — заключила она. — Один из его ранних городских пейзажей. Повесила бы над камином и потом ощущала бы, насколько меняюсь я сама, в зависимости от того, как реагирую на картину. Видела бы только красоту — и знала бы, что счастлива. А если бы ощущала отчаяние одиночества, то понимала бы: что-то не так.
— Искусство как эмоциональный компас?
— Ты задал вопрос, — сказала Кэролайн. — Ты спросил. А я тебе ответила, что бы я купила. Ну а ты?
— Это просто, — ответил Джек.
— Вложился бы в акции «Никс»?
Он покачал головой.
— Я бы тоже купил что-то невероятно красивое.
— Шато во Франции?
— Вот это.
Джек сунул руку в карман, вытащил тонкий черный футляр и вложил его в руку Кэролайн.
— Что это?
— Открой.
Она открыла футляр, и он обрадовался. Он никогда не слышал, чтобы его жена так ахала от восторга.
— О боже, Джек, это же… это…
— Впечатляет?
— Да. Еще как впечатляет. Ты что, с ума сошел? Это же, наверное, стоит целое состояние.
— Стоит, — не стал спорить Джек. — Поздравляю с открытием.
Кэролайн двумя пальцами достала украшение из футляра, полюбовалась им. Это было колье, идеальный круг из бриллиантов, чудесно сверкавших в приглушенном верхнем свете.
— Нравится? — спросил Джек.
— Никогда не видела ничего красивее. Просто не верится. Джек, не надо было этого делать.
— Я оправдался за то, что забыл твое треклятое ружье?
— Все равно не могу поверить, что ты его забыл. Я же тебе напомнила прямо перед тем, как ты выехал…
— Так я помилован?
— Да. Помилован. — Она очаровательно улыбнулась. — Но только капельку.
— Надень его.
Кэролайн приложила колье к шее, завела руки назад, чтобы застегнуть замочек. Повернулась лицом к Джеку.
— Вы отличная парочка, — сказал он.
Они потянулись друг к другу, и их губы встретились. Должен был получиться быстрый поцелуй, который словно печатью скрепил бы грядущий вечер, но Джек широко открыл глаза, что-то прочел во взгляде Кэролайн, не совсем понял, что именно, но это заставило его крепче обнять жену, и поцелуй затянулся. Их губы разжались, языки встретились, Кэролайн обняла Джека за шею, он притянул ее к себе, и их тела прижались друг к другу с такой силой, будто возжелали слиться воедино. Когда они наконец оторвались друг от друга, первым закончился поцелуй — их губы нежно расстались, и они медленно отстранились друг от друга.
— Когда вечеринка закончится, надо будет всерьез заняться любовью, — сказал Джек.
— Можно, — кивнула Кэролайн. — Если эта вечеринка когда-нибудь закончится.
А потом настало время готовиться. Колье осталось на шее у Кэролайн, но она сняла ботинки, джинсы и рабочую рубашку. Прошло, казалось, всего несколько мгновений, и она обрела великолепие и простоту, облачившись в короткое черное платье от Кризиа, а Джек тоже выглядел идеальным хозяином ресторана в костюме-тройке от Армани.
Кэролайн завязала его черный шелковый галстук изящным узлом, что никогда не удавалось самому Джеку. Он отступил назад, секунду полюбовался собой в зеркале, обернулся, еще раз поцеловал Кэролайн — на этот раз легко и быстро.
— Пойдем спляшем рок-н-ролл, — сказал он.
7 часов 32 минуты вечера
— Губернатор, как приятно видеть вас.
— Кэролайн, вы выглядите еще прекраснее, чем обычно. Как это возможно?
— Губернатор, позвольте представить вам женщину, которая действительно заслуживает комплиментов. Ее зовут Уэнди, и в будущем именно через нее вам предстоит заказывать себе столик.
— А-а. В таком случае позвольте мне переключить внимание на реальную власть.
Распорядительница рассмеялась и едва заметно покраснела.
— Вот моя визитка, губернатор. Пожалуйста, звоните, когда вам что-то понадобится.
Довольная улыбка и взгляд на Кэролайн.
— Она мне уже нравится, Кэролайн.
— Мы рады доставить вам удовольствие, губернатор.
7 часов 38 минут вечера
Пора приступать. До осталось позади. Наступило Во время.
Волшебное приглашение было использовано. Оно сработало. Конечно же сработало. Ведь оно было волшебное.
Все получалось.
Сегодня все было волшебным.
Ресторан уже заполнялся, на дорожке перед входом толпился народ. Некоторые из самых важных гостей уже приехали. В восточном конце торговой улицы парковались лимузины. Похоже, вечеринка с размахом. Люди выпивали, смеялись, болтали. Все шло как надо. Время настало.
Пока они делали то, что должны были делать, пока придерживались заданной схемы. А как же иначе? Они должны были придерживаться. А теперь настала пора сделать шаг. Важно было сделать шаг. Пора.
Лавировать между выпивающими гостями было совсем нетрудно. Не стоило даже опасаться, что кто-то что-то заметит. Не было ровным счетом никаких причин что-то замечать.
Парень на входе оказался таким лапочкой. Ванная комната? Конечно. Прямо туда, за барную стойку и налево. Совсем рядом с лестницей.
С лестницей, ведущей к кабинету.
Опустить голову, теперь ни с кем не встречаться глазами. Никого не задеть. Не толкнуть. Не расплескать спиртное. Не привлекать к себе внимание. Вон она. Вон там, около бара. Где же ей еще быть. Я пройду совсем близко от нее, еще чуть-чуть — и задену. Нет, голову не поднимать. Не делай этого. Нельзя привлекать внимание. Ни за что. Не трогать ее. Пока не трогать.
Войти в дверь справа. Внутри никого. Отлично. Чудесная ванная. Очень миленькая. Такая чистая. Что за камень такой? Мрамор? Да, пожалуй. Дорогой, небось. Тут наверняка все дорогущее.
