разумом и телом. Я наконец выдыхаю, и, к моему удивлению, это звучит как всхлип. Мое зрение затуманивается, и слезы начинают капать сквозь ресницы.
Черт возьми, Снэк! Почему он так со мной поступает?
Он скользит руками вокруг моей талии, и вскоре я полностью прижимаюсь к нему. Объятие Снэкенберга.
Я бестактно вытираю слезы о лацкан его пиджака.
— Снэк, придурок. Почему? Почему ты делаешь это сейчас?
— Потому что я скучал по тебе. Так сильно, — красиво признается Снэк, — Ты права. Я был мудаком, но с меня хватит. Я покончил с Шарлоттой. Я покончил с блондинками-самоубийцами, как ты их называешь. Мне надоело притворяться, что они — это ты, когда я должен был быть с тобой. Ты мой лучший друг. Моя девочка. — И с этими словами он находит мои губы в темноте и легко целует меня, наши губы соленые от смешанных слез. Мягкий, нежный поцелуй медленно набирает силу. Я приподнимаюсь на цыпочки, чтобы попытаться прижаться к нему еще ближе.
Все мое тело сотрясается. Я не знаю, чувствую ли я это, но это идет из глубины души. Глубоко внутри, в том месте, рядом с моим сердцем, где я храню все чувства, которые слишком боюсь выпустить наружу, опасаясь, что они убегут со мной. В последний раз я что-то оттуда выпускала, когда моя мать вернулась и даже не признала меня, когда я была маленькой. В тот раз мой подсознательный способ справиться с болью от ее отказа заключался в том, чтобы прыгнуть с лестницы и разбить губу. Сейчас это почти незаметно, но у меня все еще есть шрам. Я молю Бога, чтобы на этот раз у меня не было шрама.
Мы со Снэком стоим в темноте, держась друг за друга так, что наши лбы соприкасаются.
— Я всегда хотел, чтобы ты была со мной на танцах, но Клип отказал мне. Нет, пока он не убедился наверняка, что ты та самая. Что я завязал с любой другой девушкой. Со всеми остальными девушками. Потому что ты заслуживала быть чьей-то единственной и неповторимой. И я знал, что он был прав. Я пытался превратить Шарлотту в тебя. Я действительно думал, что это может сработать. У меня все было хорошо, пока я не понял, что у тебя нет пары на вечер, поэтому я убедил Адама позвать тебя.
Я недоверчиво смеюсь.
— Ты? Ты заставил Адама пригласить меня?
— Да, — говорит Снэк. — Это то, что я сделал.
Я полностью сбита с толку и очень хотела бы, чтобы горел свет, чтобы я могла прочитать выражение лица Снэка.
— Что ты имеешь в виду, говоря: «Это то, что я сделал»?
— Я позаботился о том, чтобы у тебя была пара… для танцев. Тот, кто, я знаю, не тронет тебя и не будет с тобой связываться. Позвонит тебе после.
Я отрываюсь от Снэка, подхожу к выключателю и включаю его взволнованным движением. Все это время я ругаюсь себе под нос. Проклиная Снэка, Клипа и всех глупых мальчишек, с которыми меня свели. В следующий раз, когда я увижу своего брата, я его задушу! Я поворачиваюсь лицом к Снэку, и, черт возьми, он выглядит раскаявшимся… и красивым. Весь мой гнев улетучивается. У меня не будет шанса выругать его до того, как он мне все расскажет.
— Минни, я всегда хотел побывать с тобой на танцах. Каждый танец я жалел, что не был с тобой. Больше ни с кем. Но я знал, что должен взять на себя обязательство. Я должен был выбрать быть только с тобой. Клип убедил меня, что быть с тобой — плохая идея. Что я буду обманывать. Что я был слишком молод, чтобы быть серьезным. Что я причиню тебе боль. И он поклялся, что убьет меня, если я причиню тебе боль. Итак, он познакомил меня с девушками, которые были готовы на все, и я, как идиот, подумал, что он прав. Я тоже не хотел причинять тебе боль. Я не хотел рисковать потерей нашей дружбы. — Снэк расхаживает по комнате и несколько раз проводит руками по волосам. — Я не хотел, чтобы ты встречалась с кем-то еще, поэтому я сам нашел тебе пару для танцев. Я просто никогда не понимал, почему за тобой все время не охотились парни.
Я настолько раздражена, что хочу его немного разозлить. — О, они бегали. — Я наблюдаю, как брови Снэка хмуро сходятся, но мне это не доставляет удовольствия. Я перестаю злить его и признаюсь. — Но они были не теми, кого я хотела.
— Кого ты хотела?
Я смотрю куда угодно, только не на него. Честность смущает.
— Давай, не заставляй меня говорить это.
Снова Снэк передо мной. На этот раз он прижал меня спиной к стене класса.
Он не прикасается ко мне, но его руки держат меня в клетке. Ловушка, в которую я рада попасть.
— Скажи это, — настаивает он.
Я наконец смотрю ему прямо в глаза.
— Тебя. Ладно… Тебя! — Я так долго отрицала и сдерживала это, что теперь, когда сказала ему, клянусь, мое сердце просто выпрыгнуло из груди и сделало круг по комнате. Я наконец-то сказала ему! Я не могу взять свои слова обратно. Я не хочу брать свои слова обратно. Я закрываю глаза, потому что это просто слишком давит на меня, чтобы продолжать смотреть в его глаза. И поэтому я жду его ответа.
Снэк наклоняется и снова крепко целует меня. Это его ответ. Я отталкиваюсь от стены, обнимаю его за шею и запускаю руки в волосы у него на затылке. Я посасываю нижнюю губу Снэка, и когда наши рты открываются друг для друга, каждое прикосновение наших языков, каждый глубокий вздох — это извинение друг перед другом за потерянное время.
Что за чертовски странная ночь! Чудесная, странная ночь. Ничего подобного я и представить не могла.
Снэк отстраняется и, без предупреждения, запрокидывает голову назад и воет:
— У-у-у! — Он хватает меня за руку и тянет нас через дверь комнаты журналистики в холл. Всем, кто покидает танцы, вообще всем проходящим мимо, вселенной, он кричит:
— Моя девочка! Минни Купер — моя девочка!
Глава 8: 2014 — Лофт
Снэк берет меня за руку и снова переплетает наши пальцы. Он начинает
