Как она могла сесть к нему в машину? Что их связывает? Как далеко зашло?
— Голубев! — не даю ему даже поздороваться. — Березин беспокоит. У меня к тебе просьба.
— Выкладывай. — быстро соображает коллега и ловит мой наступательный настрой.
— Хочу, чтобы ты одного сотрудника уволил. — в предвкушении этого события твержу я. — Сделаешь?
— Смотря кого. — предсказуемо отвечает мужчина.
— Расслабься. — гоню его сомнения. — Новичка одного. — и сделав прерывистый вздох от неприязни к вышеупомянутому типу, ядовито выплёвываю. — Травицкого Родиона.
— Ооо, Игорёк, а вот с этим возникнут проблемы… — бьёт наотмашь отказом Голубев.
— Почему? — не узнаю от злости свой голос.
— Его не я на работу принимал. — машинально делает тон серьёзнее, чуя исходящую от меня опасность. — Травицкого определил на это место сам Марк Миронович. Я лишь исполняю приказ, дружище, извини…
Пересекаюсь прямым взглядом с Яном и вижу, что он удивлён также, как и я.
— Я бы хотел помочь, но сам понимаешь… — продолжает оправдываться Голубев, а я замолкаю, ища выход из услышанного дерьма.
Не мигая, смотрю на Барсова, и он даёт мне знак, чтобы я сейчас же распрощался с собеседником.
— Я понял. Спасибо. — делаю это наспех и не давая себе упасть духом, возлагаю на друга последнюю надежду.
Выступать открыто против Барсова-старшего означает самолично подставить шею под топор.
— Умываешь руки? — настороженно спрашиваю я, когда Ян медлит и внимательно меня рассматривает.
— С чего бы? — выгибает он бровь.
— Тогда чего ждёшь?
— Гошан, Марк Миронович никого просто так не возьмёт под своё крыло… — выступает с очевидным ответом Леванов и у меня внутри всё сжимается от осознания глубины ямы, где меня закопают, если я пойду против генерального. Я знаком с ним с детства и прекрасно осведомлён, как он уничтожает своих врагов. Он обрубает им воздух и вынуждает встать на колени, чтобы вернуть хоть иллюзию нормальной жизни.
— Знаю, не тупой. — чувствую, как подкрадывается отчаяние и компоную в мозгу все причины отстаивать свою позицию до конца.
А причина одна и она непреклонная.
Моя Алиса.
— Мне просто интересно… — прожигает меня испытывающим взглядом Барсов. — Если сейчас отец скажет не рыпаться… пойдёшь до конца?
— Да. — озвучиваю своё внутреннее решение, хоть и сражаюсь с неподдельным страхом.
— Рискуя всем? — впечатывает в меня поражённый взгляд рыжий.
— Да.
Чем больше это повторяю, тем незыблемее становится моя уверенность.
— Я звоню. — предупреждает Ян, всё ещё выискивая во мне запоздалую отставку.
Решительно киваю и затаив дыхание, смотрю, как он включает внешний динамик.
— Пап, привет. — с особенным спокойствием приветствует генерального друг. — Есть вопрос… Мне сообщили, что ты лично ходатайствовал о трудоустройстве некого Травицкого…
Боком ощущаю, как начинает елозить на месте Гена.
— Да, есть такое. — раздаётся жёсткий тон нашего наставника. — С чем связан интерес?
— Просто удивился. — держится перед превосходящей силой его сын. — До нынешнего дня в фаворитах только Милочка ходила…
— Только она там и остаётся! — веселеет голос Марка Мироновича.
— А Травицкий тогда кто? — не сдаёт позиции Ян.
— Это просто любопытство или за этим вопросом стоит что-то ещё? — доказывает свою проницательность начальник.
— Это ревность, отец. — отводит подозрения друг. — Банальная мальчишеская ревность. Если Миле я готов простить твоё покровительство, то другому нет. Удалю всех кандидатов на свою роль.
— Глупости, сын! — смеётся Барсов-старший. — Какое покровительство? Просто помогаю пацану по просьбе старого друга! За мной должок с армии!
По нахмуренным бровям Яна понимаю, что это тупик. Для его отца долг — дело чести.
— Хорошо. — пристально изучая моё лицо, произносит друг.
— Вы когда возвращаетесь? — вытягивает нас из немого разговора Марк Миронович.
— Приблизительно пробудем здесь ещё два дня. — отводит глаза Ян. — Не о чем беспокоиться.
Порываюсь сказать, что я выезжаю прямо сейчас, но перед моим лицом возникает останавливающая ладонь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Держи в курсе, Ян. — деловым тоном заканчивает беседу с сыном босс и официально попрощавшись, нажимает отбой.
— Я выезжаю к Алисе! — бесцеремонно оповещаю остальных и шагаю к двери.
— Игорь, мы ещё не закончили с делами. — догоняет строгий голос Барсова.
— За сутки на Фадееву не нахлынет внезапная любовь. — приходит ему на подмогу Гена.
Резко оборачиваюсь и ожесточённо гаркаю:
— Я выезжаю к Алисе!
Глава 9
АЛИСА.
— Ещё раз спасибо, Родион! — принимаю из его рук тяжёлые пакеты с продуктами, прижимаю их к груди и загораживаю проход в квартиру, куда метит настойчивый мужской взгляд.
— Мне не трудно. — стоит на месте сосед, делая вид, что не понимает намёка об окончании встречи. — Милым девушкам положено помогать, даже если они это отрицают. — с тенью улыбки накрывает ладонью мою руку, держащую ношу и склоняет своё лицо ближе к моему. — Если Влад снова появится, звони мне, я останусь сегодня у мамы с папой.
Столбенею от его напористой уверенности и исследую эмоции в его глазах.
— Зачем тебе это, Родион? — мысленно ругаю себя последними словами, что рассказала парню часть правды о своей семье. Уж слишком он умело подобрал момент, чтобы стать свидетелем моего страха и постоянной оглядки за спину в ожидании опасности. Не думала, что кому-то удасться разговорить меня и приподнять завесу моего состояния, являясь лишь временным участником драмы, но от Родиона исходит такая волна заступничества, что у меня снесло крышу и я, позабыв о том, что это может обернуться старыми-добрыми иллюзиями о свободе, раскрыла причину долгих страданий.
— Мало в жизни острых ощущений? — неосознанно мой голос твердеет, хоть злюсь я больше на себя, зарекалась же не впутывать никого, а развязала язык при первой же возможности. — Или просто борец за справедливость?
— Борец за тебя. — поправляет Родион, сводя свои густые брови на переносицу, когда улавливает изменение моего тона. — Почему ты так активно сопротивляешься?
— Потому что знаю к чему это приведёт. — выдыхаю с сожалением. — Ты не представляешь насколько гнилой Влад человек… Он ничего не боится… — сражаюсь в голове с потоком унизительных воспоминаний и не сразу замечаю, что Родион тихо смеётся.
— Он не боится только слабых женщин. Поверь мне, этот трус сейчас с унитаза не слезает и громко плачет, боясь вновь встретиться с мужчиной.
— Ты его недооцениваешь. — не разделяя веселья, восклицаю я. — Больше, чем уверена, что он со своими дружками готовят тебе сюрприз.
— Пусть. — пожимает плечами парень, вызывая у меня недоумение. — Если с первого раза он не понял, что его раздолью пришёл конец, то пусть приходит, повторю ещё раз.
— Такие люди действуют исподтишка и подло, Родион… — вытягивается моё лицо. — Ты совсем не боишься?
— Нет. — однозначный ответ. — И ты теперь не будешь бояться. — сжимая мои онемевшие пальцы. — Ты теперь не одна, Алиса. — с волнением перевожу взгляд на его приближающиеся губы. — Я уберу всю грязь из твоей жизни. — уже собираюсь резко отвести лицо, но этого и не требуется. Неуместный поцелуй повисает в воздухе. Мужские губы не достигают моих, а застыв в миллиметре, щекочут этим нервы.
На один короткий миг сравниваю их с теми, что не зациклились ни на одном препятствии и заполучили своё.
Нагло. Требовательно. По-хозяйски.
Моментально краснею, вспоминая их обладателя и впадаю в ненавистную мне горячку, стоит только подумать о том, что Игорь обещал вернуться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Не считай меня тем, кто заставляет, Алис… — мрачно произносит Родион, чувствуя невидимый блок. — Ты мне нравишься и… считаю нормальным, что меня к тебе так тянет. — говорит он, путая с испугом мою возникшую пришибленность.
