— Ты, понимаешь, мальчишка, что посмел поднять руку на моего воина! — опять вылез лэрг.
— Я ничего не брал! — проблеял вор.
Время замедлилось, как не хотелось дохнуть, только начав вновь жить, а от стольких «гвардейцев» в этом теле не уйду, еще и сучий маг рядом — темная лошадка, но именно такие моменты всегда судьбоносные — это проверка. Самого себя. Прогнешься раз, второй будет легче, третий уже привычно встанешь в позу и будешь получать удовольствие.
— Два! — не сбился с ритма, и помня о тонком голоске, сказал слово тихо.
— Глэрд, это воин герцогской стражи, и мой человек! — вот и имя вспомнил, — Он не может что-то украсть! Ты клевещешь! Одумайся! Опусти арбалет! Смеринг не может нарушить закон, ибо следит денно и нощно, чтобы его не нарушали, — пророкотал внушительно Турин.
Он действительно такой дурной на всю голову? Книг про рыцарей перечитал?
— Три! — тихо и спокойно произнес, не обращая внимания на сотника.
Всматривался в лицо солдата, зрение стало туннельным. Мне нельзя было промахнуться, иначе со смеху все черти в Аду умрут. И тень сомнения, неужели глаза обманули? Нет, вот и потряхивать товарища начало, и лицо сразу покраснело, а на лбу выступила испарина. Или он просто смерти испугался? А взгляд бегающий, дикий, затравленный.
— Я ничего не крал, просто… просто посмотреть хотел! — шакал сдался, сдулся, — Потом бы на место все вернул! — почти взвизгнул пройдоха, и на землю упал тяжелый кошель.
— Взять его! Разоружить, и в цепи! — кончик меча главного, моментально сориентировавшегося, показывал на Смеринга, другие стражники в минуту ловко сбили с ног преступника, быстро избавили от всего колюще-режущего, шлема и кольчуги. Пусть не нашлось кандалов, но с силой завели руки за спину, крепко стянули руки в запястьях веревкой.
— Слушать сюда! Если кто-то еще что-то взял из добычи аристо, пороча герцогство и наше честное имя, и не вернет сейчас, то я лично не простого того убью… Нет, он не получит посмертия, и за грехи еще ответят отцы, матери, жены, сыновья и дочери и остальные родственники! И все сегодня пройдут через мэтра де Лонгвиля! Истину не скроешь!
— Лэрг, каюсь, лэрг, Эйден ввел в искушение! Я отслужу! Я искуплю! Эйден, это все Эйден… — чуть не плача повторял и повторял несостоявшийся ворюга, упоминая бога коварства, воровства и обмана.
Продолжалось это недолго — пока кто-то не сунул грязную тряпку в такую же пасть, попутно наградив пинком по ребрам.
Вот и дополнительные функции у мага выяснились — ходячий детектор лжи.
— Есть еще отступники?! Сознайтесь сейчас, и наказание будет справедливым! Нет… тогда уповайте на милость богов. От меня вы жалости не дождетесь! — продолжал неистовство рокотать Турин.
Кстати, за свои слова, оказавшиеся далекими от действительности, «благородный» извинения у меня не попросил.
Стражники подозрительно переглядывались, однако никто больше не спешил сознаться в хищениях. А парочка солдат, тоже из хороших знакомых Харма — вместе реализовывали и пропивали добычу с мертвецов, которую доставал из-за стены Глэрд, чуть не плясала от радости — морды довольные-довольные, едва не трескались от счастья. Видимо, благодарили удачу, что не успели залезть тайком в мои закрома. И смогли бы незаметно. Их тут двенадцать человек, при этом двое высокопоставленных требовали самого пристального внимания только к себе, плюс пятеро женщин — тоже отвлекающий фактор.
После наведения конституционного порядка в рядах ревнителей закона, я был опрошен. Рассказал, как смог убить гоблов, как сбежал Аскольд, как освободил девиц. Маг периодически посматривал на кольцо с красным камнем и утвердительно кивал. Каверзных вопросов никто не задавал. Сами стражники демонстрировали полное игнорирование груженных тирков, каждый старался держаться от них подальше. И правильно. На чужой кусок не разевай роток.
А потом началась рутина и окончательная подготовка к отправлению одноногого в мир иной. Амелия сбрызгивала огненным зельем дрова и тела, я же понял, как мне повезло. Слух мальчишки, действительно, был очень развит, поэтому смог расслышать начальников, беседовавших в отдалении от всех. Пусть и не весь разговор, но кое-что важное вычленить удалось. Хотя для меня сейчас все важное.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— ….ты понимаешь, последствия такого решения? Это не просто вызов! Это возможности для некоторых… Как это воспримут в Черноягодье? Они здесь живут уже не один десяток поколений. Они ведут свои рода…
— От сотворения мира или Первой Империи! — не чинясь, перебил Турин, — Не нужно пересказывать мне слухи и досужие сплетни, которыми местные тешат свое самолюбие. Им вторит Нария, согревающая тебе постель, кукует в ночной тиши, куда той птице. А ты слушаешь и веришь… вместо того, чтобы проверить истинность слов. В реальности их переправил сюда из мятежной провинции Лонгрин Суровый, отец нашего великого герцога, слывший умным правителем. И только его милостью они все живы и живут, иначе тогда Император бы следа не оставил от нарушивших договора! И произошло это всего лишь век назад. До них здесь проживали другие люди, а считающиеся первыми, кого не осталось совсем, вели свое летоисчисление от самых Времен Хаоса и Тьмы. Но и они строили свои дома на староимперских фундаментах. Поэтому о какой-то первородности и исключительности не может быть и речи. Я — десница Великого Герцога здесь, и я вершу справедливый суд, я сужу, что правильно. Остальное, дело богов!
— Да, пойми ты, лучшее решение — отправить мальчишку в приют в столицу, тем более, раз у него сработала родовая память, то за его плечами стоят поколения благородных предков. В результате мы не создадим разлада среди местных, не накалим обстановку… — если бы лэрг и маг говорили, точнее, использовали в речи обороты, первый, как второй, а второй, как первый, то человек-скала мне даже бы понравился. А так… Напыщенно, дико… Или может это только для меня? Вон и Амелия… Нет, она без Турина вполне нормально разговаривала. А, может, это не закидоны, а этикет такой? Типа эльфы сериальные?
— Все уже решено. А тебе скажу так, заканчивай блюсти больше, чем герцогские интересы, интересы местных. Пытаться защищать и выгородить их! Я, к примеру, вижу, что охранять стену, оберегая своих же женщин и детей во дни Тьмы, многие, особенно имеющие достаток, воспринимают за провинность. Этот мальчишка, которого ты говоришь, нужно отправить в приют для сирот, провел с честью в дозорах больше времени, чем многие совершеннолетние. Разбогатевшие и просто богатые, за плату малую, посылают на дежурство одну нанятую шваль, которая при любом натиске нежити разбежится. Нас, — обвел пальцем окружающее пространство, — Немного. Всего сотня. Да, мы поставлены Великим герцогом охранять рубежи земель, поэтому с честью умрем защищая их. Но поможет ли это, тем, кто просил Владетеля слезно, чтобы не посылали к ним дополнительные войска? Что привыкли жить своим укладом и кормить больше солдат им накладно? И что каждый, кто дорос до чеки тележной среди этих родов воин? То-то, маг! С каждым годом они пытаются заплатить и дать меньше и меньше. И никто их здесь не держит! Но они сами держатся за место, всеми силами. Сытная это земля, опасная, но богатая! Поэтому не перечь мне! И да, в этот раз закрою глаза и уши на слова твои близкие к злонравным, но надеюсь, что не придется просить о твоем переводе. Ты знаешь, против я родственных и любовных отношений между местными и гарнизоном. Разлагает сие дисциплину. А сейчас приступаем к обряду!
Да, интересно. За пропойцу Джастина, который обязательно заявит о главенстве наследования, де Лонгвиль не стал бы вступаться. И все же память пацана, его фиксирование на своих специфических, важных именно для него проблемах, а соответственно и деталях в поведении, разговорах и действиях окружающих, не позволяла делать однозначные выводы, чтобы немного сузить круг подозреваемых лиц. Для чего? Хорошо знать, предполагать или смутно догадываться откуда прилетит какая-нибудь пакость.
Погребальный костер прогорел в несколько секунд. Взметнулось метров на десять вверх и опало пламя, маг чуть болезненно поморщился. И осталось лишь выжженное черное пятно на лесной поляне. Очередная странность — температура огня должна была достигать запредельных величин, однако даже теплым ветром не обдало, наоборот, показалось, что воздух стал холоднее.
