Вернулся он поздно ночью. Тихонько перелез через забор, а потом, цепляясь за выступающие кирпичи, пополз по стене школы. Добравшись до окна кладовой, мальчишка ловко взломал его и исчез в темноте. Вскоре на землю полетел большой тёмный мешок.
– Вор, вор! – поняла Лампочка.
Она собрала все свои силы и начала мигать. Мигать ярко, яростно, как мигают лампы спешащей на пожар пожарной машины.
Сторожиха бабушка Даша, встрепенувшись от легкого сна, поняла, о чём кричит Лампочка. Она прибежала вовремя, тихонько встала у выброшенного мешка, поджидая, когда мальчишка спустится.
– Это ты! – удивилась бабушка Даша, схватив воришку за шиворот. – Разбитых рогаткой лампочек тебе мало?
Бабушка Даша высыпала содержимое мешка на землю. Это были Кубки чемпионов!
– Ты решил сорвать соревнования? – поняла бабушка Даша. – Зачем? Что сделали тебе ребята?
– Они не любят меня! – закричал мальчишка. – Они считают меня маменькиным сынком.
– Они не знают тебя, мальчик, – огорчённо сказала бабушка Даша. – За тебя везде и всегда кричит твоя мама. Верни кубки на место. Завтра будут соревнования, где ты сможешь себя показать. Станешь чемпионом – будут уважать…
Ах, как расстроилась Лампочка. Так расстроилась, что охнула и ПЕРЕГОРЕЛА!
Утром дворник приставил деревянную лестницу к фонарному столбу и полез менять сгоревшую Лампочку.
– Не надо её выбрасывать, – попросила бабушка Даша. – Отдайте её мне. Она заслужила спокойную старость. Теперь мы с ней будем штопать носки.
Лампочка поняла: век её окончен.
Теперь каждый вечер, сидя у телевизора, Лампочка закутывалась в дырявый носок, помогала бабушке штопать. Иголка её не колола, только нитка слегка щекотала. Закончив работу, она тихо засыпала в зачиненном носке.
– Хорошую жизнь я прожила, – думала Лампочка. – Грех жаловаться!
Ей было хорошо, тепло, спокойно. Мухи её тоже больше не кусали.
О Спичке
Скажите, кто-нибудь жил в одной квартире с пятьюдесятью сёстрами? Нет?
А наша героиня Спичка жила. Ну, конечно, не в квартире, а в спичечном коробке. Хотя сестёр у неё было много, но все они были, как одна, глупенькие и вредные. Главной мечтой их жизни было БЛЕСНУТЬ! Загореться так, чтобы всем было заметно и завидно. Выпорхнуть, как птица из коробки, и сиять. Сиять всю долгую, яркую жизнь.
Поэтому, когда коробок открывался, все спички замирали. Они ждали, кто будет следующий, чья очередь выходить в большую жизнь…
Наша Спичка лежала на самом дне коробка и, услышав скрип открывающегося спичечного домика, думала:
– Если там, в большом мире, так хорошо и свободно, почему ничего не слышно о тех, кто уже покинул коробок?
Никто из её сестёр не знал ответа на этот вопрос. Не любили они задумываться. Поболтать – это да! А думать – тяжёлое занятие, оно им ни к чему. Не имея ответа на свой вопрос, Спичка начинала бояться, бояться неизвестности. Этот страх загонял её ещё глубже, на самое дно коробка.
Просто лежать и бояться было скучно. Спичка стала мечтать! Мечтать о друге! О настоящем друге, с которым можно разговаривать, думать о будущем, путешествовать. Почему путешествовать? Потому, что Спичка была сделана из дерева корабельной сосны. Ствол могучей сосны пошёл на изготовление мачты для большого парусника, а из сучьев настрогали спичек. Поэтому путешествия были заветной мечтой Спички!
Среди своих сестёр друга спичка найти не могла. Она была совсем на них не похожа. Ну не хотелось ей сиять и гореть просто так. Ей хотелось загореться для кого-нибудь, во имя чего-нибудь. Вот для друга – другое дело, но кто же будет дружить с простой спичкой?
Дни проходили за днями, они были похожи один на другой. Спичка почти всё время спала. Просыпалась, когда открывался коробок. Вздрагивала, боялась, дрожа всем своим маленьким спичечным тельцем, но, после того как очередная претендентка на счастье исчезала, успокаивалась. Немного помечтав, засыпала. И всё-таки настал день, когда спичке НАДОЕЛО бояться. Надоело, и всё тут!
– Я же мечтаю о ДРУГЕ, а кому нужен друг – ТРУС? – подумала Спичка.
Теперь с каждым днём она стремилась становиться смелее. Она старалась не вздрагивать, когда открывался коробок, а просто зажмуриваться.
Следует заметить, что коробок, в котором жила Спичка, лежал в кармане куртки старого смотрителя маяка. Маяк стоял на высоком холме у моря. Не было ни одной ночи, чтобы в нём не горел огонь. Огонь указывал путь заблудившимся кораблям. В любую погоду старый смотритель поднимался по крутой лестнице на самый верх маяка, заливал керосин в лампу, чиркал спичкой и зажигал огонь.
Однажды на маяк привезли новую, электрическую лампу, очень мощную и яркую. Старую, керосиновую велели выбросить за ненадобностью. Старик не любил выкидывать старые вещи, всегда оставлял их на всякий случай. Новая лампа была удобной. Теперь смотрителю не надо было наливать керосин из большой бочки. Поджигать фитиль. Надо было просто нажать кнопку. Маяк вспыхивал ярким светом.
Спички остались нужны старику только для трубки. Раз в день он курил трубку, точнее, раз в ночь. Смотритель зажигал маяк, наливал в большую, со щербинкой, кружку чай и закуривал трубку.
Какое же это было удовольствие – покурить любимую трубку! Он хотел бы курить её чаще, но сердце смотрителя было немолодо, и старик старался его беречь.
Одна трубка за ночь – одна спичка. Спичка знала: скоро она покинет свой почти пустой дом.
В один из ненастных дней спичек в коробке осталось только три. Сердце Спички ёкнуло:
– Пришёл мой черед!
Может, из-за ветра, умудрявшегося завывать даже в кармане тёплой куртки смотрителя, может, из-за шума моря, бьющего солёной волной по подножью маяка, но Спичке было неуютно и тревожно. Наступила ночь. Шторм усиливался. Старик зажёг маяк, насыпал заварки в любимую кружку, налил кипяток. Как всегда, взял в руки трубку. Славно пахнет пряный табак!
Коробок открылся.
– Не сейчас! Не сейчас! – затаила дыхание Спичка и подальше отодвинулась к стенке домика.
Старик взял соседку, чиркнул ею о коричневый бочок коробка, пламя вспыхнуло и… О нет! Нет! Нет! ПОТУХЛО! Коробок открылся вновь. В руках старого смотрителя оказалась наша Спичка. Он посмотрел на неё, повертел и почему-то положил обратно, взял другую, прикурил трубку.
Неожиданно раздался глухой хлопок, а за ним – звон осыпающихся стеклянных крошек. Новая электрическая лампа испугалась воя ветра, упала на пол, превращаясь в мелкие осколки. Теперь море и берег были одного цвета – цвета НОЧИ! Темнота, вцепившись в шторм, сделала своё дело: смешала сушу и воду в клубок чёрного СТРАХА. Там, среди волн, кувыркался маленький учебный кораблик. На нём будущие капитаны выходили в море набираться опыта. Сейчас моряки, как могли, боролись с рассерженным морем. Но оно не хотело угомониться. В команде был юнга, совсем ещё мальчишка. Он рос на море, любил его, но таким свирепым видел впервые. Парнишка испугался, не за себя – на берегу его ждала мама!
Старый смотритель увидел в темноте огни корабля. Он видел их, а моряки огонь маяка – нет. Корабль несло на скалы.
Старая керосиновая лампа – вот что могло спасти его! Лампу надо было зажечь во что бы то ни стало! Старик открыл коробок и охнул: в нём осталась всего одна спичка!
Спичка не спала, она ждала, когда в её домик ворвется ветер. Никогда ещё она не чувствовала такого холода, такой ледяной мороси.
– Вот теперь ПОРА! – решила Спичка.
Старик чиркнул ею о бочок коробка. Злой, промозглый Ветер лизнул пламя и почти потушил его.
– Ну уж НЕТ! – сердце Спички готово было остановиться от ужаса. – Столько ждать и потухнуть? Ну уж НЕТ!
Она собрала все силы и вспыхнула так ярко, как вспыхивают сто спичек разом. Фитиль в лампе загорелся мгновенно. Старик вновь повертел спичку в разные стороны, подумал и не выкинул её, а положил обратно в коробок.
Огонь маяка высветил на море спасительную световую дорожку.
– Берег там! – закричал юнга.
Учебный корабль не разбился о скалы. Он вернулся домой.
Утром юнга пришёл на маяк. Мальчишка давно знал смотрителя, он часто приходил к нему слушать рассказы о море.
– Спасибо, дедуня, ты спас нам жизнь!
– Не я один, внучек! – старик вынул из кармана обгоревшую Спичку. – Без неё я не зажёг бы маяк. Последняя была, а загорелась на ветру, как сотня спичек. Возьми на счастье.
Юнга достал из кармана жестяную коробочку из-под леденцов, вытряхнул из неё остатки конфет и положил Спичку туда. Ей сразу понравилось лежать в тёплом кармане бушлата юнги, вдыхать оставшийся запах леденцов, слушать, как бьётся сердце её нового ДРУГА.
Прошло время, юнга вырос и стал капитаном, военным моряком. Прошёл всю войну. Спас многих людей. Победил многих врагов. Не раз был ранен. Каждый раз, оказавшись в госпитале, капитан открывал жестяную коробку, вынимал обгоревшую Спичку и что-то тихо говорил ей.
