– Это точно, – неожиданно для самого себя рассмеялся Харри. – Уж я-то попляшу. Моя пр-р-релесть… – Затем он снова обхватил голову руками.
– Вот что с человеком де-ментии могут сделать! – отшатнулась неприятно удивленная Козазель. Вернулась Предсказунья с рассолом:
– Пей, милок, не бойся. А вы, ребятки, пойдите в кухню, чаек остыл почти. – Молли, Джемс и Йода послушно ушли.
Харри начал пить и тут же почувствовал, как боль стихает, сознание светлеет, а тело обретает чувствительность.
– Спасибо, бабушка, – приговаривал он между глотками.
– Да ладно, ей-богу, – отмахнулась Предсказунья. – Ты лучше вот чего послушай. Я вижу, куда ты направляешься и какую бяку в себе несешь. Мой рассол поможет твоему желудку бороться с сосредоточием Зла, тобой проглоченным…
– А я уже пью антифесталиум, – похвастался Проглоттер.
– Ну, рассол тоже лишним не будет. Но я не об этом. Самое трудное произойдет с тобой в самом Обиталище. Добраться до Чмошища очень сложно. Вот тебе волшебный клубок и магический лубок. Когда придет время, ты поймешь, что с ними делать.
– Спасибо, – снова поблагодарил Харри.
– Я тут гадала украдкой, – продолжила старая колдунья. – Ты по гороскопу Свинья, не так ли?
Харри Проглоттер никогда не полагался на восточные гороскопы. Очевидно, это было связано с детскими воспоминаниями. Слушая папу, Харри всегда удивлялся: как это мамина мама умудрилась родиться в год Крысы, Свиньи и Змеи одновременно? Такого не бывает.
Но Предсказунье мальчик почему-то сразу поверил.
– Да, я Свинья, – кивнул он, проливая рассол на рубаху.
– Это видно и без магии, – улыбнулась старушка, протягивая Харри конфетку. – На вот конфетку, раз уж ты не Избранный.
– И вы типа знаете, что я ее не возьму, потому и предложили? – обиженно проговорил Проглоттер, ведь Бабаянус строго-настрого запретил ему есть.
– Если ты о запрете Бабаянуса, – Предсказунья улыбнулась еще шире, – то не волнуйся. Это тот же антифесталиум, только в дружественной упаковке. Маркетинг, знаешь ли.
Харри мгновенно схватил конфетку, сорвал с нее фантик и закинул ее в рот. Старушка продолжила:
– Слушай меня внимательно, как бандерлог удава Каа. Я на свете давно живу. Ворожбой пробавляюсь, всякие приметы разумею… К примеру, если крестьянин вовсю готовит сани, значит, сейчас лето. Или вот тебе свадебная приметка: кто первый поцелует невесту, тот первый и получит от жениха по морде… Коли зайдешь под двухметровый гриб, не пугайся – значит, ты в песочницу забрел. Вникаешь?
– Вникаю, – соврал Харри. – Только нельзя ли чуть ближе к теме?
– Ишь ты, молодой да ранний! – всплеснула руками Предсказунья. – Ладно, к теме. Заруби себе на носу, Харри. Свиньям в этом месяце фарта нету. Девушки обломают, начальство выбранит. В финансах – полный ерундарий. На скачках не играй, лошадь, на которую ты поставишь, сдохнет у финиша. В воде не плавай – рыбу потравишь. Красного не носи и не пей, а то козленочком станешь. Верь в черного человека и опасайся бывшего генсека. Ну, и язык твой – враг твой. Всё, шлепай отсюдова.
ХI
«Meсто для удара головой».
Надпись под выходом из маршрутки
Когда резиденция Предсказуньи скрылась за деревьями, Харри все еще был хмур и задумчив. Уж больно много непонятного напророчила ворожея. Прямо хоть разворачивайся и уточняй. Но недаром же австралийские аборигены, метатели бумеранга, говорят: возвращаться – плохая примета.
Под ноги Харри попалась газета «Мертвякъ-Дэйли» – деловой печатный орган для состоятельных усопших. Юный маг решил полюбопытствовать.
«В среду объявлена всеобщая демогилизация в Аль-Кадавре», – прочитал Харри. Потом его внимание при влекла реклама Центра модной одежды «Последнее дефиле». Были изображены строгие мужские и женские костюмы на белом фоне, а под ними красовался слоган «Упакуйся с миром!».
Аналитический материал рассказывал, сколько денег потеряла фирма «Некрософт» из-за того, что плохую кисть дает.
Обзор новинок могильной связи рекомендовал обратить внимание на телефон «Сонный» с выходом в инфернет, двенадцатью похоронными мелодиями и игрой «Смертрис» (в стакан-домовину падают причудливо изогнутые неживые фигурки, полностью заполненные ряды исчезают).
На развороте красовался мерседес – роскошный гроб на колесах: «Преставься в представительском классе!»
Рубрика «Культура» радовала статьей о концерте группы «Крематорий» в одноименном учреждении. Спонсором выступил производитель средства от храпа…
В хитпараде «Золотой некрофон» лидировала песня «Ах, какой был мужчина – настоящий покойник!»
На последней полосе снова была реклама: «Под наш лежачий камень и вода не течет. Фирма „Обелиск“ В центре красовалось изображение смутно знакомого белого камня.
Газета произвела гнетущее впечатление на Проглоттера. Слишком много «могил», «смертей» и прочих невеселых слов. Мальчик выбросил «Мертвякъ-Дэйли » от греха подальше. Извлек карту. Вечерело, и волшебный манускрипт в руках Харри слабо засветился. Мальчик привычно сверился с пунктиром и спрятал свиток в рюкзак.
Йода что-то восторженно и, как обычно, обволакивающе лопотал, то и дело забегая вперед и заглядывая Харри в лицо. Молли и Джеймс ожесточенно спорили. Проглоттер прислушался.
– Не верю! – метала молнии Козазель. – Твоя голова рождена для мысли, как корова для полета!
– А я утверждаю, я сам додумался! Это я первым осваивал девушку. И Салли Стропилло прекрасно для этого подошла…
– Как это «осваивал»? – спросил Харри.
– Ну, превращал в сваю, разумеется, – ответил Джеймс.
– Зачем?
– А чего она такая длинная выросла?
Барахлоу произнес эти слова таким тоном, словно Харри хотел узнать нечто совершенно очевидное. В этот момент откуда-то сверху донеслось веселое чириканье Нельзяблика.
– Кабысдон вернулся! – радостно завопил Проглоттер, распахивая ладони навстречу летящей к нему пташке. – Ты не утонул! Где ты был, дружище?
– На Фонтанке водку пил… – улыбнулся Джеймс.
– Во-во, носило неизвестно где, а мог бы о вампирах предупредить, по-любому… – пробурчала Козазель.
Нельзяблик радостно потерся о пальцы Проглоттера и с трудом забрался ему за пазуху. Отсыпаться.
Кабысдон выглядел неимоверно усталым, отказался от еды и питья. Но – вернулся! Счастье переполняло Харри. Хотелось петь. И он браво затянул на мотив «А пчелка золотая, а город золотой, а что же ты такая, а с ясною звездой?..»:
Ах, девочка Маруся,
ах, русая коса,
а, ух ты, уси-пуси!
а в ручках колбаса.
Эх, груз из магазина,
ух, принесла с ленцой.
А пах тот груз резиной,
а, ах, не колбасой.
А папочка у Маши,
ох, инженер АСУ,
а ждать не может кашу,
ух, скушал колбасу.
Ой, скушал, не понюхав,
ох, а мораль проста:
эх, девочка Маруся,
ых, нынче сирота!
Жаль, жаль, жалко мне, нынче сирота!..
Козазель и Барахлоу засмеялись после первой строки и, позабыв взаимные обиды, подхватили залихватскую песню.
Потом они голосили жалостливую и одновременно геройскую песнь «Show mиst go вон!», гимн китайских туристов «Изгиб девчонки желтой ты обнимаешь нежно…» И совсем уж грустную арию Уголовного Дела из «Облома и Авося» «Ты меня на рассвете возбудишь…».
Затем певцы затянули веселую переделку этой арии:
Вот стою на асфальте, обутый
В деревянные новые лыжи.
И, наверное, в эту минуту
У меня покосилася крыша…
И даже Йода хлопал ушами в такт.
Ох уж эта любовь к музыке! За невинными развлечениями ребята снова потеряли бдительность. Они как раз допевали душевную:
Бьется в тесной печурке огонь.
На поленьях смола, как слеза.
И из топки глядят через дым
Буратины горящей глаза…
И вдруг…
Николас Блэкберд отдал бы свою бейсболку-лысиноневидимку, чтобы оказаться на месте ребят, ведь они столкнулись с самим Амебищем Лесным.
Грузно, но быстро передвигаясь на толстых ложноножищах, сжимая огромную дубину в ложноручищах, вращая многочисленными ложноглазищами и рыча столь же многочисленными ложнортищами, на бесстрашную четверку надвигалосьАмебище.
Ни неперевариваемого сейфа, ни желания проткнуть шкуру монстра колющим предметом у ребят не было. Оставалось прибегнуть к тактике панического бегства.
Харри несся так прытко, что не слышал, как в рюкзаке зудит карта. Таким способом она намекала на отклонение от генеральной линии. Спортивная Козазель летела быстрее всех, умудряясь оглядываться и комментировать ход погони:
– Во, бежит!.. Сейчас… сцапает… эльфа… Нет, лишь пнул… Упс… Бедный Йода!.. Барахлоу, поднажми, ты… будешь… следующим…
И действительно, Амебище почти дотянулось дубиной до головы Джеймса, как вдруг впереди раздался повелительный крик:
– Тпру, родимые!
