изображает. У неё всегда все эмоции на лице написаны, и в те краткие мгновения, когда неприязнь ко мне вдруг сменяется удивлением или даже сочувствием — я ощущаю себя необыкновенно. Как будто выиграл приз на спортивных соревнованиях. Хотелось увидеть её поскорее.
Но пугать нельзя. Пообещал ведь.
Припарковал меня таксист отлично — с видом на главный вход. Я удобно устроился на переднем пассажирском сидении и стал ждать. Было ещё не очень поздно — полночь или начало первого. Во сколько она там выходит на работу? В полвосьмого? Столько я, конечно, не высижу, но потом уже не смогу её увидеть до трёх.
Интересно, если я исправлюсь, мы с Настёной сможем стать хотя бы друзьями? Потому что она права — дружить с людьми, которые не могут правду в лицо сказать, — это зашквар. А вот она может — эта зараза за словом в карман не лезет. Зато уж если полюбит кого — то по-настоящему. Не так, как те девицы в баре, которые готовы за айфон перед любым ноги раздвинуть…
С этими путаными, слегка пьяными мыслями в голове я незаметно задремал.
Проснулся уже в восемь и сразу выругался: ушла, как пить дать! Проспал. Но в прочем пробуждение было приятным. Вчера меня угнетало осознание отсутствия настоящих друзей, а после ночи вдруг отпустило. Проснулся с ясностью и лёгкостью на душе, как младенец. Если гнойник вскрыт и вычищен, то дальше начнётся исцеление. Главное — новой заразы туда не насажать. Но я-то теперь знаю, как выбирать людей.
Будто в ответ на эту светлую мысль, из высокой, наполовину стеклянной входной двери выпорхнула моя заноза… в совершенно непривычном виде. Платье, волосы распущены и, кажется, даже глаза немного накрашены. В это было трудно поверить, но перепутать Настюху с кем-то другим я не мог — это точно была она. Хорошенькая. Женственная такая, что при одном взгляде зубы ломит…
Она топала рядом с каким-то тощим задротом в очках и вещала ему о чём-то с улыбкой, совсем не глядя в сторону моей машины. Странное, нехорошее чувство зашевелилось у меня в груди. Холодное, острое, жгучее… Захотелось окликнуть девушку, подойти, дотронуться. Обозначить физически, что она моя, хотя это и неправда. Но отогнать ботаника было необходимо, несмотря на то, что он не пытался прикоснуться к Насте.
Чёрт, сейчас обругает и прогонит — и получится совсем не то, что я хочу, а наоборот… но выбора нет. Я уже взялся за ручку двери, как вдруг пути моей козы и этого недоделка разошлись — она направилась к автобусной остановке, а он — в другую сторону.
Передо мной встала новая дилемма. Поехать за ней или домой? Увидел ведь, как хотел. И даже получил удовольствие от этого зрелища. А преследовать девушку, которая меня даже в гости не приглашала, — это зашквар и попахивает одержимостью. Я же не какой-нибудь чёртов сталкер… С другой стороны, интересно ведь, куда это она так нарядилась. Неужели к инвалиду? Хорошо бы разобраться. Я поколебался не дольше десяти секунд, а потом решительно повернул ключ зажигания и тронулся в сторону остановки.
Я вам скажу, преследовать автобус — та ещё морока. Постоянно нужно искать место для парковки, да ещё так, чтобы искомая пассажирка тебя не спалила и не свалила незаметно на одной из остановок. Тянулась эта нудная слежка бесконечно: кажется, эта коза — любительница мотаться в разные концы города на общественном транспорте. Но всё когда-нибудь заканчивается. Настя вышла из автобуса недалеко от отделения полиции, где мы с ней повстречались в первый раз. Я тогда был не очень-то вежлив с ней — тут и похмелье виновато, и моя злость на двоюродного брата, но учитывая тонко чувствующую душу этой девчонки, понятно, почему она так сторонится меня. Считает, что я законченный козёл. Что ж, тем важнее мне наладить контакт с её любимыми детьми… эта малявка явно предпочитает дела словам.
Я припарковал машину во дворе десятиэтажного панельного дома — простецкого такого, ещё советских времён, но вокруг было чисто, скамейки покрашены, цветы посажены под окнами. Настя вошла во второй подъезд и пробыла там чёртову уйму времени. Организм мой уже вполне проснулся, захотелось поесть, попить и умыться. В самом деле, это глупо — торчать вот так под чужими окнами. Я решил, что дам девчонке ещё пятнадцать минут — и поеду домой. Но она вышла через восемь. Гордо катя перед собой инвалидное кресло с тощим, перекошенным мальчиком в нём. Возраст неопределённый: может, одиннадцать, а может, и семнадцать. Одет прилично, причёсан, но ноги и руки — палочки, пальцы скрючены, мимика лица неестественная. Юноша задирал голову, стараясь смотреть на свою сиделку, и в глазах его светилось восхищение. Настя тоже склонялась к нему, улыбалась, говорила что-то ласково — не разобрать, что именно, но тембр голоса пробирал до печёнок. Тёлки из бара не умеют брать такие ноты, даже некурящие. Настя как будто сердцем разговаривает… Блин, как странно это всё — эти мысли и чувства — как не похоже на меня…
Опять хотелось вылезти из машины, подойти, обнять… только уже без злости — мальчишка мне не соперник — но я сдержался. Подождал, пока они отойдут подальше, и осторожно, прячась за деревьями, двинулся следом. Без особой цели, просто решил немного понаблюдать за ними. Голод и жажда забылись, мне было просто приятно смотреть на девушку и её заботу о подопечном.
Мы миновали ещё пару дворов, а потом Настя с мальчиком вышли на узкую дорожку вдоль небольшой улочки, которая вела как раз в сторону отделения полиции. Я двигался поодаль, за кустами, но прекрасно видел их. И видел, что в какой-то момент Настя встала, как вкопанная — ни вперёд, ни назад. Подобрался поближе. Девушка дёргала коляску за ручки, но та не поддавалась, застряв одним колесом в деревянном поддоне, который кто-то положил на тротуар поверх непросыхающей лужи, в качестве моста.
Как назло, вокруг — ни души. Что ж, похоже, настал момент открыть своё присутствие…
Глава 13. Друзья?
Настя
Я всё утро подсознательно готовилась к его появлению, но он всё равно возник неожиданно и — удивительно! — в самый подходящий момент. Или подозрительно…
— Привет, Анастейша! — махнул мне
