рукой Ярослав Дмитриевич. — Я могу тебе помочь?
— Коляска застряла… — пробормотала я. Отказываться от помощи было глупо: явно у меня не получалось справиться с проблемой самостоятельно.
— Нет проблем! — просиял молодой человек. — Сейчас вытащим.
Он взялся за ручки и в одно движение вытащил колесо из западни. Дерево громко затрещало, но бояться было нечего: колёса бескамерные, пробоины им не грозят.
Ярослав Дмитриевич перекатил коляску на тротуар по ту сторону поддона и опустился на корточки:
— Здорово, мужик! — протянул он руку Вене. — Как дела?
Мальчик не пошевелился — испугался, наверное — но Мелехин-младший не растерялся — сам ухватил Веню за лапку и аккуратно пожал:
— Я — Ярослав, но можно просто Яр.
Он повернулся ко мне:
— Этот парень разговаривает?
Я кивнула:
— Вы слишком напираете, Веня, должно быть, смущён.
— Прошу прощения…
Ярослав Дмитриевич поднялся на ноги и сунул руки в карманы шорт, по-прежнему глядя на моего подопечного.
— А вы… какими судьбами? — прищурившись, поинтересовалась я.
— А я… в полицию направлялся и увидел вас.
— То есть, мы тут случайно встретились?
— Ну да. А ты что подумала, я за тобой следил? — и он рассмеялся — вроде бы непринуждённо, но у меня мурашки побежали по спине.
— Вы одеты, как вчера, — заметила я следовательским тоном (я его никогда вживую не слышала, но представляю примерно так).
— И что? Ты тоже в детдом в одном и том же ходишь.
— А вы — в разном.
— Так, не понял, что за допрос? Требую адвоката…
Я смутилась:
— Нет… просто… мне любопытно.
— Так бы сразу и сказала. Всё банально: я не ночевал дома.
И вот незадача: мне вдруг стало неприятно. Как будто что-то острое кольнуло грудь. Какое мне дело до того, где ночует этот мажор?! Может, просто, я слишком впечатлилась его обещаниями навестить меня этим утром в общаге? Даже нарядилась, как дурочка. Честно сказать, я боролась с этим желанием два дня до этого. Не потому, что хочу понравиться ему, а чтобы не чувствовать себя ущербной. Я ведь симпатичная, особенно когда накрашусь, и фигура у меня хорошая. Да и платья люблю носить, просто это не практичная одежда… А привлекательный внешний вид добавляет уверенности в себе и хорошего настроения.
Короче говоря, я подспудно ждала Ярослава Дмитриевича этим утром в гости, хоть и сама запретила ему приходить. А он… где-то зависал всю ночь. И, к гадалке не ходи, этот кто-то был девушкой. Похоже, мои эмоции выбрались наружу через выражение лица. Мелехин-младший поспешно добавил:
— Помогал одному товарищу к экзамену готовиться.
— Сессия уже закончилась, — напомнила я скептически.
— А у него пересдача.
Врёт, наверное. Сейчас ведь большинство преподавателей заняты абитуриентами, у остальных отпуск. А с другой стороны, зачем ему врать?..
— Я вас провожу, — вдруг бодро схватился за ручки коляски Ярослав Дмитриевич. — Куда вы идёте?
— В поликлинику. Спасибо, но кресло легко катить…
— Ну и что? Я всё равно хочу тебе помочь.
Мы вполне мирно дошли до того самого судьбоносного пешеходного перехода, а там на сына мэра накатила ностальгия.
— Я вёл себя, как настоящий кретин, да? — спросил он меня.
Я пожала плечами:
— Возможно, в вашем кругу принято ни во что не ставить интересы простых людей.
— В моём кругу… Я, знаешь, порвал вчера с друзьями.
Мои глаза округлились:
— Прямо во время подготовки к экзамену?
— Эээ, нет, до этого.
— И зачем же вы это сделали?
— По твоему совету.
— Я ничего такого вам не советовала!
— Они неискренни со мной. Один даже избегает встреч, но молчит о причинах.
— Может, вам стоит попытаться поговорить с ними начистоту?
— Я попытался, но они не понимают. Или не хотят меняться.
— Дайте им время привыкнуть к этой мысли. Это не так просто, как кажется. Представьте, что ваш папа попросил вас рассказать всё без утайки о вашем времяпрепровождении с друзьями…
Ярослав Дмитриевич пожал плечами:
— Может, ты и права. Но я хочу попросить тебя кое о чём.
— О чём? — я непроизвольно напряглась.
— Будешь моим другом?
Я не знала, смеяться или плакать. С одной стороны, минуй нас пуще всех печалей…* А с другой, как в такой просьбе отказать? И при всех недостатках этого мажора, трудно не растрогаться от такого предложения.
— Ладно, — кивнула я, притормозив. — Только учтите…
— Да знаю, знаю, — со счастливой улыбкой замахал руками молодой человек. — Ты всё говоришь прямо и ни под кого не подстраиваешься. Именно это мне в тебе и нравится. И что ты помогаешь всем, кому в состоянии помочь. Ты необыкновенный человек. — Он вещал громко, радостно, а потом вдруг пробормотал себе под нос: — И такая красивая сегодня…
Я вспыхнула, как щепка, поднесённая к огню. Только и смогла выдавить:
— Спасибо.
— Почему ты не одеваешься так в детдом?
Я пожала плечами:
— Там же маленькие дети… Нужен более практичный наряд. И мне не хочется слишком уж выделяться на фоне персонала. У них такая невзрачная униформа…
— Нет ничего плохого в том, чтобы выделяться. Пусть завидуют!
Я покачала головой:
— Не люблю вызывать у людей негативные чувства.
— Не бойся, я защищу тебя! Мы же друзья…
— Ага, тогда меня ещё больше возненавидят: решат, что я пытаюсь очаровать сына мэра… И небезуспешно.
— Нельзя лишать себя возможностей, основываясь на том, кто и что о тебе подумает. Это глупо и не продуктивно.
Я вздохнула. В принципе, он прав. Но это тяжело принять и ещё тяжелее ввести в практику. Похоже, моя жизнь пронизана страхом быть осуждённой окружающими…
— Сколько вы там пробудете? — спросил Ярослав Дмитриевич, закатив коляску на крыльцо поликлиники.
— А вы что, ждать нас собираетесь? Разве вам не нужно в полицию?
— Насть… Слушай, раз уж
