Первой с Мишиным стала говорить Жанна.
— Здравствуй, дорогой. Мы долетели нормально и уже благополучно добрались до школы. Школа прекрасная, но пусть тебе Юлька сама все расскажет, я передаю трубку. Целую, скоро буду дома!
Жанна протянула Аннушке телефонную трубку.
— Папочка! — сказала Аннушка.
— Как ты там, дочурка? — прозвучал в трубке далекий папин голос.
— Хорошо, — сказала Аннушка и замолчала. А что она могла сейчас сказать отцу? Упрекнуть его за то, что он скрыл от нее болезнь бабушки? Рассказать про их с Юлей обмен и обман?
— Папочка! Тут так интересно… Только мне так грустно, папа, — прошептала Аннушка сквозь набежавшие слезы.
Леди Бадб уже успела налить в бокал своего сока и сунула бокал Аннушке:
— Какая нервная девочка! Ну-ка, сделай глоток и перестанешь волноваться.
— Я тебя не слышу, Юлька! Куда ты пропала? Алё, алё!
— Тут классно, тут здоровско, папа! — сказала Аннушка, глотнув чудодейственного сока.
— Да? Ну вот и славно. Я очень рад, Юлька. И что ж тебе там понравилось, в твоей новой школе?
— Все, папочка! — Дальше пошло легче, она вздохнула и продолжала: — Тут такой сад, а в нем такие олени, такие птицы! А знаешь, почему школа называется Келпи? Ее так назвали в честь хорошенькой белой лошадки…
— Очень интересно. А учителя тебе тоже нравятся?
Аннушка поглядела на леди Бадб и мисс Морген: они о чем-то тихо говорили между собой и к ее разговору с отцом не прислушивались: из этого она поняла, что русского языка они не знают. Прислушивалась Жанна, хотя и делала вид, что с любопытством разглядывает корешки книг в шкафу.
— Я пока видела только директора и учительницу по медицине. Они очень добрые и веселые, а еще они обе просто замечательные красавицы.
— Красивее нашей Жанны?
— Конечно, — ответила Аннушка. — В сто раз!
— Не жалеешь, что поехала учиться в Ирландию?
— Не жалею. Папочка, а как там бабушка?
— Бабушка бодра как всегда. Ты бы видела, как она обрадовалась Аннушке! Она от нее три дня глаз не отводила.
— А потом?
— Что потом?
— Потом бабушка отвела от сестры глаза? — в разговоре с папой Аннушка не могла назвать Юльку своим именем — не хотела врать. Да и Жанна, похоже, все-таки подслушивала — уж очень напряженная у нее была спина.
— Потом я уехал обратно в Питер, так что не знаю.
— Я рада за них, — вздохнув, сказала Аннушка и поспешила закончить разговор. — Папа, я напишу тебе потом большое письмо, про все напишу подробно, ладно? А ты мне ответишь, хорошо?
— Конечно, отвечу. А если я в это время буду за границей, мне твое письмо Жанна перешлет по факсу. Ну, целую тебя, котенок мой.
Аннушка положила трубку и отошла к окну.
— Вы хотите еще побыть с Сироной? — спросила леди Бадб Жанну, когда та закончила разговор с Мишиным и повесила трубку.
— Конечно! — сказала Жанна. — Ты ведь отвезешь меня в Дублин, Сирона?
— С радостью, если позволит леди Бадб. — И мисс Морген вопросительно глянула на директрису.
— Поезжайте, милые, и повеселитесь там хорошенько. Я сама отведу Юлианну в ее комнату. Ах да, чуть не забыла! Мы не позволяем нашим ученицам носить драгоценности, привезенные из дома: девочки резвятся, могут потерять свои украшения, а потом родители будут недовольны. Есть у тебя золотые или серебряные вещи, Юлианна, или драгоценные камни?
— Нет, у меня ничего такого нет.
— А что это за цепочка у тебя на шее?
— Ой, простите! Это мой крестик — я и забыла про него. Разве я должна его снять?
— Конечно.
— Он не золотой, он серебряный.
— Тем более. Сними его и отдай мисс Кребс.
Аннушка прижала руку к груди.
— Ну, в чем дело? — нетерпеливо спросила Жанна.
Леди Бадб смотрела на Аннушку пристально и выжидающе. Аннушка медленно сняла цепочку с крестиком. Она подумала: хорошо, что Жанны не было на Юлькином дне Ангела, а то бы она могла сейчас заметить, что это другой крестик, не тот, что папа подарил Юле. А еще она подумала, что скажет бабушка, когда узнает, что она по первому требованию безропотно сняла и отдала свой крестик? «Ну, он ведь не крестильный, — успокоила она себя, — мой крестильный крестик остался в Пскове».
Леди Бадб достала из ящика стола картонную коробочку величиной со спичечный коробок, раскрыла ее и протянула Аннушке.
— Положи сюда свой талисман своей рукой, Юлианна. Заберите это, пожалуйста, мисс Кребс.
— Да-да, конечно, — сказала Жанна. — Не волнуйся, Юлианна, я отдам это твоему папе.
— Ну вот, теперь все в порядке, — сказала леди Бадб.
— Давай прощаться, Юлианна, — сказала Жанна и, подойдя к Аннушке, быстро клюнула ее в щеку. Как только она отвернулась, Аннушка тут же стерла со щеки ее поцелуй.
Мисс Морген и Жанна покинули кабинет, а леди Бадб подвела Аннушку к небольшой двери, почти незаметной на деревянной панели.
— Мы поднимемся на лифте, — сказала она, нажав на деревянный завиток. — Между верхними этажами у нас нет лестниц, только лифты.
Дверь отъехала в сторону, и перед ними оказалась кабина с зеркалом в золоченой раме и бархатной скамеечкой. Леди Бадб села на нее, нажала кнопку на доске, дверь закрылась, и лифт со скрипом тронулся. Аннушка осталась стоять. Лифт двигался очень медленно, кабинка на ходу заметно раскачивалась и остановилась только через несколько минут. Они вышли из лифта и оказались в большом, но очень уютном помещении: это был длинный зал с низким потолком, с коврами на полу и гобеленами на стенах. Длинные стены в этом зале были изогнуты двумя плавными дугами, одна чуть короче другой. Окон в зале не было, а вместо них по обеим стенам шли ряды больших зеркал в широких резных рамах. В торцевых стенах Аннушка увидела большие камины из дикого камня: в одном камине горело целое бревно, а в другом догорала горка углей. Верхний свет был выключен, но по всему залу, словно грибы после дождя, стояли группками и порознь лампы на ножках: низенькие и высокие, с круглыми стеклянными абажурами разных цветов. Больше всего было оранжевых и желтых, и лампы выглядели, как грибы-лисички. Лампы отражались в зеркалах, и света в зале хватало.
— Это общая гостиная наших келпинок, — сказала директриса.
В зале было не меньше сотни девочек разного возраста. Аннушка догадалась, что это ученицы школы Келпи. Некоторые келпинки сидели за столиками и разговаривали, целая компания лежала на тигриной шкуре перед камином, а одна ученица сидела с ногами в кресле и держала перед собой книгу: из-под книги торчали две голые ноги с красными ногтями, а над книгой мерно двигался справа налево зеленый хохолок. За одним из столов несколько девочек играли в карты, но когда в зал вошла леди Бадб, они даже не попытались их спрятать. В общем, обстановка в зале была самая непринужденная.
При виде леди Бадб некоторые девочки вскочили на ноги, другие остались на своих местах и только подняли головы.
— Добрый вечер, леди Бадб! Посидите с нами!
— А вы зачем вскочили, зайчата? Сидите, отдыхайте. Я вам привела новую подружку. Это Юлианна Мишина из России, из города Санкт-Петербурга. За ужином вы с ней познакомитесь поближе, а сейчас я веду Юлианну в ее комнату. Никто из вас не знает, где сейчас Дара О'Тара?
Девочки переглянулись, зашушукались, кто-то громко хихикнул. Наконец одна белобрысенькая пропищала:
— Леди Бадб, а Дара отправилась в оранжерею воровать персики! Мы ее отговаривали, но она нас не послушалась.
— Ах, какая же у нас Дара озорница, — покачала головой леди Бадб, но Аннушка поняла, что директриса на эту Дару ни капельки не сердится. Леди Бадб провела Аннушку через всю гостиную, открыла дверь между двух зеркал, и они оказались в коридоре, который шел снаружи вокруг всей гостиной. По коридору шли двери, и какие двери!
— Здесь находятся комнаты наших воспитанниц, в каждой живут по две ученицы. Новеньких мы селим к старшим келпинкам, чтобы старшекурсницы их опекали. Комнат много, но перепутать их невозможно, потому что девочки вытворяют с ними все что хотят: они таким образом проявляют свою индивидуальность. Вот здесь, например, живет девочка из Индии, она тоже прибыла сегодня.
Перед белой дверью комнаты индийской девочки находилась сплошная золотая решетка, впрочем, очень красивая, а возле нее стояло чучело или скульптура сидящего леопарда. Но когда они поравнялись с дверью, леопард вдруг повернул к ним голову и широко зевнул, показывая пасть с ослепительными клыками.
— Он… не может напасть на нас?
— Не может, он на цепи.
На всякий случай Аннушка далеко обошла леопарда, держась поближе к леди Бадб. Зверь молча проводил их зелеными глазами, а потом улегся под дверью.
Некоторые из дверей были вполне обыкновенные, только залепленные постерами актеров и певцов. Но были тут и арки, задрапированные дорогими тканями, были узкие стрельчатые проходы, были двери как в старинных замках и двери как в звездолете, а одна зеленая дверь была и вовсе круглая — хоббичья, очень уютная на вид. Аннушке она больше всех понравилась. И вот надо же было такому случиться, что именно к ней и направилась леди Бадб.
