– Ой, а вы где были? – поднимает на нас голову Умник.
При свете ламп, работающих от солнечных батарей, мы начинаем охоту за информацией.
Джефферсон
Теперь-то я понимаю, почему про библиотеку ходят слухи, будто в ней живут призраки. Пока что Альфа со своим кланом нам помогают, но с ними явно надо держать ухо востро.
До Случившегося я часто сюда наведывался. В окружении множества людей, занятых делом, мне было легче сосредоточиться.
Посетители в основном приходили в читальный зал по той же причине, что и я. Тут удобно читать. Они заказывали материалы из хранилищ, проверяли электронную почту, время от времени даже переговаривались.
Но были и другие. Эти баррикадировались за горами книг, сопели, бормотали себе под нос, жевали бутерброды в мятых кульках и лихорадочно царапали что-то в потрепанных тетрадях. Сумей кто-то подсмотреть, он бы увидел страницы, покрытые мелким убористым почерком. Иногда там были слова, иногда – цифры, схемы, математические доказательства. Странные посетители раскрывали заговоры, строчили жалобы на ЦРУ, выводили законы, управляющие вселенной. Сидели до закрытия, глотая свою еду и чиркая в тетрадях. Вокруг них витал ореол сумасшествия.
Кое-кто был молод и вполне мог пережить Случившееся. Не по годам развитые безумцы, которые мечтают найти ответы на все вопросы.
Я соврал бы, если б сказал, что Умнику среди них не место. Когда мы сообщили ему о смерти Пифии, он только растерянно поморгал и вернулся к коробкам с журналами.
Не надо было так легко поддаваться на его уговоры!.. Я-то был уверен, что Вашинг на моем месте Умника бы поддержал. Да и самому мне хотелось что-нибудь предпринять. Врезать смерти под дых. Наказать Хворь за то, что забрала у меня брата.
Или я просто мечтал оказаться подальше от Площади. От клана, который смотрит на меня и ждет каких-то решений. Наверное, я только делал вид, что руковожу, а сам прятался.
Умник перебирает коробки с бумагами и бормочет себе под нос. Глядя на него, я вижу тех самых конспирологов, во всем ищущих заговор. Вижу Призрака.
А потом с замиранием сердца понимаю: он ведь не показывал мне конспекта!
Возможно, никакого журнала нет. И статьи тоже.
Возможно, Умник все выдумал.
Так, пора обдумывать побег.
Призраки конфисковали у нас все, в том числе и оружие. Моя винтовка у парня с буквой «k» на лбу, вакидзаси висит за поясом у Альфы. Остальные вещи распределили между другими участниками этого алфавита.
Удивительно, но своего оружия у призраков нет. Как же им удалось отстоять библиотеку?
Умник продолжает методичные поиски. Призраки сгрудились вокруг, лица в тусклом свете выглядят зловещими.
– Ум, – склоняюсь я к нему. – Ничего страшного.
– В смысле? – удивляется он.
– Ничего страшного, если статьи не существует. Я понимаю.
Умник с непроницаемым видом смотрит на меня.
– Ты хотел как-нибудь помочь. И выдумал статью. Не беда. Я тоже любил Вашинга.
Умник улыбается. Улыбка на его лице смотрится непривычно. Потом издает смешок, больше похожий на кудахтанье.
– Ну, хватит, – прошу я.
Он протягивает мне глянцевый журнал в кремовой обложке: «Вестник прикладной вирусологии».
Обложка выглядит необычно. Вместо фото – содержание номера. Мегаловирусы, пневмония, токсоплазмоз…
И ниже – «Риск возникновения эффекта Вексельблатта при применении препаратов энилкоскотонического ряда».
Умник поднимает журнал над головой, показывает всем, и призраки тоже начинают смеяться, смеяться и кивать. Мол, видите? Информация.
Я жду, пока их бурная радость уляжется.
– Хочу сказать всем: «Спасибо», – обращаюсь я к призракам. – Большое спасибо за помощь. Нам пора.
– Нет-нет. Еще рано. – Альфа с улыбкой вынимает журнал из пальцев Умника. – Нужно отпраздновать.
Наше оружие у них. Значит, будем праздновать.
Идем назад в читальный зал. По дороге с разных сторон доносится какая-то возня, шарканье невидимых ног. Сколько же их всего, этих призраков? Ползают по библиотеке в полной темноте.
Один из столов в зале накрыт для банкета. Фарфоровая посуда, праздничная сервировка – как в старые добрые времена на свадьбах и юбилеях. Воздух наполняет аромат готовящегося мяса. Уже ночь, высокие решетчатые окна превратились в черные изразцы, и сотни свечей отбрасывают мутноватые пятна света. Кухней служит украшенный киоск, который делит помещение надвое. Оттуда струится дым, плавает клубами под потолком.
Альфа садится во главе стола, Умник – справа от него. Меня, Донну и Питера рассаживают между десятью другими призраками, от Беты до… вроде бы Мю. Остальные «буквы» снуют туда-сюда, носят еду из импровизированной кухни.
Похоже, у нас теперь большая дружба. Хотя и не настолько большая, чтобы мы услышали: «Заберите-ка, друзья, свое оружие».
– Что вы собираетесь делать дальше? – Альфа подцепляет вилкой побег съедобного папоротника – откуда?! – и отправляет в рот.
– Пойдем домой, – отвечаю я.
– А вот это? – Он показывает журнал.
– Что – «это»?
Альфа листает страницы.
– Блистательный труд. – Какой же он самодовольный! Наверное, Донне я кажусь таким же. – Знаете, что такое эффект Вексельблатта?
– Нет.
Альфа бросает взгляд на Умника, и тот выдает:
– Непрогнозируемое взаимодействие технологий и природных явлений. ЧП, катастрофа.
А раньше он меня не мог просветить?
– Например? – спрашиваю вслух.
– Ураган «Катрина», прорывы плотин, взрыв буровой платформы в Мексиканском заливе, – перечисляет Умник.
– Чернобыль. АЭС «Фукусима», – с улыбкой подхватывает Альфа.
– Ураган «Сэнди». – Снова Умник.
Дело проясняется.
– Значит, Случившееся – это эффект Вексельблатта. Очень интересно, но при чем тут мы?
Альфа показывает Умнику статью, тычет во что-то пальцем. Умник смотрит в журнал, потом на Альфу. Тот расплывается в улыбке.
– Старик, – произносит он.
– Что? – Я в недоумении. – А Старик тут при чем?
Альфа не отвечает, увлеченно ковыряется в миске с клубникой.
– Где вы взяли клубнику? – спрашивает Донна.
– У нас свой сад. – Он машет рукой в сторону западных окон. – В Брайант-парке.
– Действительно, очень странно, – говорю я. – Как вы смогли? Прятаться в библиотеке – еще полбеды. Но почему у вас не воруют то, что растет в парке?
– Очень просто, – опять улыбается Альфа. – Страх.
– Какой еще страх? – не понимает Донна.
– Условности, – пренебрежительно машет он рукой. – Табу.
Призраки смеются.
Не знаю, что и сказать. Вгрызаюсь в клубнику. Вкусно! С кухни доносится запах жареной свинины, появляются еще призраки с блюдами.
– Позвольте рассказать вам кое-что об информации, – говорит Альфа. – Взгляните на жизнь как на информационную систему, развивающуюся от простого к сложному, – вещает он, пока «буквы» расставляют на столе новые тарелки с едой. – Кварки складываются в частицы, частицы – в атомы, атомы – в клетки.
Он отрезает кусок мяса, пробует и продолжает:
– Вот что такое материя. Информация.
– Джефферсон, – вдруг встревоженно говорит Умник.
Но Альфа не дает себя прервать.
– Что такое животные? Это материя, объединенная в функциональную модель при помощи специального кода – цитозин, гуанин, тимин, аденин. Нуклеотиды. – Он проглатывает кусок. – ДНК. Когда мы что-то едим, информация поглощает информацию.
Аромат свинины дурманит разум.
– Ты спросил, как нам удается контролировать библиотеку, – не унимается Альфа. – А я ответил – условности. В чем разница между животным и человеком? Только не надо про бессмертную душу. Доказательств нет. В чем разница между человеческой плотью и мясом добычи? Да ни в чем. Эта разница – пустой звук. Табу.
– Джефферсон, – зовет Умник.
– Большинство табу диктуются заботой о преемственности поколений. Почему кровосмешение под запретом? Потому что родственные ДНК, дублируясь, повышают риск возникновения патологий. Но если не рожать детей, в чем проблема? Понимаешь? Пустой звук.
Я смотрю на лежащий на столе кусок жареного мяса.
Длинный толстый ломоть, коричневый по краям, исходит розовым соком. Аромат умопомрачительный.
Давлюсь слюной.
– То же самое можно сказать о любых табу, – произносит Альфа.
Я открываю рот, чтобы ответить, и тут до меня доходит – на блюде лежит прожаренное бедро… человека.
Слышу голос Альфы: «Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть плоти Сына Человеческого и пить крови Его, то не будете иметь в себе жизни»[4].
До Питера тоже доходит.
– Ешьте, – говорит Альфа, и призраки вонзают ножи и вилки в мясо.
Ребята понимают все по моему лицу. Никто из нас не двигается.
– Ешьте! – Альфа вынимает из балахона пистолет Питера.
И целится в Донну.
Дальше события развиваются молниеносно.
Пронзительный визг, тошнотворный хруст – и призрак, несший очередное блюдо, валится навзничь; его руки вывернуты под жутким углом. Карабин, висевший у него на плече, карабин Донны, исчезает – и девушка, Бета, тяжело опускается на стол; в голове у нее красуется аккуратная дырочка.
