— Нервным?
— Да, — кивнул агент и тут же замотал головой, — нет, я не хочу сказать ничего дурного о мистере Кинзмане, он ни разу не нарушил своих деловых обязательств, но из-за этих чанхайских штук… Он с каждым разом всё настойчивее твердил, чтобы я искал «настоящие» средства от демонов. Он казался очень встревоженным, честное слово! Можно подумать, он их где-то испытывает и остается недоволен результатом.
Симонс замолчал и вопросительно уставился на них.
Испытывал, очевидно, не сам Кинзман, а его покупатель.
Джеймс коротко постучал пальцами по столу. Ему очень хотелось спросить об отце и мистере Ди, но задавать такой вопрос при Ренате точно не стоило.
Мисс Лайтвуд тем временем сама нарушила молчание:
— А Вы не замечали, вел ли мистер Кинзман алхимическую деятельность? — спросила она формальным тоном.
— Хм, по-моему, нет, — ответил тот с недоумением, — честно сказать, я никогда о таком и не задумывался, ведь у него была лавка и торговля шла хорошо, зачем ему возиться с алхимией?
— Понятно. Когда Вы видели Кинзмана в последний раз?
— О, мы мельком виделись на нескольких приемах пару месяцев назад, — отозвался Симонс, — а от моих услуг он отказался, насколько я помню, чуть больше полугода назад, просто сказал, что больше товары из Чанхая его не интересуют.
— Это всё? — Рената недовольно нахмурила тонкие брови.
— Да. Поймите меня правильно, я не хотел бы говорить дурно…
— Вы можете предположить, что с ним случилось?
— Увы, ничем не могу помочь, — развел руками Симонс, — я сам узнал о его исчезновении из газет, да мы с ним никогда не были достаточно дружны, только торговля…
Прекрасно, еще один «ценный» свидетель. Джеймс откинулся на стуле, лихорадочно соображая, что можно еще спросить. Автор анонимного письма написал правду о делах Кинзмана с Симонсом, но что это дает?
Полгода назад. Если таинственным заказчиком Кинзмана был именно мистер Ди, то, выходит, он искал не только ту вещь. Как далеко он смог зайти?
Затянувшееся молчание прервала Рената. Джеймс только и успел заметить, что её лицо побледнело еще больше обычного, а глаза, наоборот, потемнели, словно от сильного внутреннего волнения.
— Только торговля, да, — мисс Лайтвуд вдруг почти зашипела, — полагаю, посох далай-ламы Вы не достали лишь потому, что Кинзман не предложил за него хорошую цену.
— Простите…
— А если бы он попросил Вас привозить головы чанхайцев, по сходной цене, Вы бы не отказались!
— Но… — агент оторопело заморгал. Впрочем, как и Джеймс.
— Да что там какие-то головы! Когда на тех же самых плантациях опиума не хватало рабочей силы, ваша великая Компания завозила туда рабов из Эрландии. Очень практично!
Лорд хотел было осторожно перебить её, но при упоминании Эрландии вздрогнул и промолчал.
Леди фининспектор еще больше побледнела и опять скомкала салфетку.
— А эти атланто-чанхайские войны, участием в которых Вы так гордитесь, — процедила она, — опиумные войны, так будет точнее, просто уникальный пример в истории! Впервые война велась не ради территории или ресурсов, или хотя бы религиозных воззрений, — Рената отбросила салфетку и резко встала из-за стола, — война велась исключительно лишь за возможность банды жадных кровопийц травить дурманом целую страну! — выплюнув эти слова, она развернулась и вышла из кофейни, яростно стуча каблуками.
— Но… Но… — Симонс растерянно хлопал глазами, как разбуженный филин, — мы просто защищали свои торговые интересы, разве это не законно? И вообще, ситуация на Востоке не так однозначна…
— Да, да, прошу прощения, — быстро закивал лорд, тоже вставая. Ему вдруг стало очень неловко за Банк Атлантии, — дело в том, что мисс Лайтвуд по долгу службы сегодня была вынуждена посетить полицейский участок, у неё очень непростая служба, и это дело Кинзмана…
— Мне, право, жаль, что я не смог быть Вам полезен! — агент вскочил со стула и суетливо схватился за своё пальто. — Позвольте, я хотя бы оплачу счет…
Джеймс отстраненно кивнул. Его мысли вдруг опять вернулись к отцу, к их редким и серьезным разговорам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
С начала установления торговых отношений вся торговля с Чанхаем была сосредоточена в руках Атлантийской Восточно-Хиндской компании. Атлантийские купцы покупали у чанхайцев шелк-сырец и чай, а ввозили в порт Кантон железо, олово, свинец и шерсть.
Но со второй половины века большое распространение получила атлантийская торговля опиумом, который выращивался в Бенгалии. Опиум быстро стал основной и наиболее доходной статьей атлантийской торговли с Чанхаем. Вслед за Атлантией почувствовали явную выгоду и торговцы Североамериканских Штатов, Португалии и некоторых других стран.
Но не финансовые доходы от продажи опиума в Чанхае были важны для правительства Атлантии. Точнее, не только они. Опиум в Азии выполнял еще и военно-стратегическую цель — разложение армии, чиновничества, народа.
Отец в своё время давал Джеймсу читать немало разных материалов по атланто-чанхайским войнам, и молодой лорд хорошо запомнил слова атлантийского консула в Чанхае, сказанные на заседании Королевской комиссии по опиуму: «Пока Чанхай остается нацией наркоманов, нам не стоит бояться того, что эта страна превратится в серьезную военную державу, так как эта привычка высасывает жизненную силу из чанхайцев». Разумеется, всё это сознавал и чанхайский император Даогуан.
Вскоре чанхайские чиновники в Кантоне потребовали от атлантийских и североамериканских торговцев прекращения поставок опиума, конфисковали и попросту сожгли наличные запасы товара. Правительство Атлантии, естественно, не могло терпеть такого вероломного нарушения прав и интересов атлантийской торговли, и потребовало возмещения убытков. К чанхайским берегам была послана эскадра.
Чанхайцы резко отказались от предложения решить вопрос дипломатическим путем. Атлантийскому правительству ничего не оставалось, кроме как официально объявить Чанхаю войну. Свою эскадру к берегам Чанхая направили и североамериканцы. Так началась первая чанхайская кампания.
Сколько Джеймс ни читал и ни слышал об этой войне, так и не мог понять, на что вообще надеялось чанхайское руководство? Технический и военно-организационный перевес был на стороне атлантийцев. Но главным их преимуществом был, несомненно, флот: он опирался на мощь линейных кораблей и бомбических орудий. Чанхай мог противопоставить этому только отсталую армию с совершенно архаичным вооружением. Их флот, состоявший из джонок, несмотря на свою многочисленность, был беззащитен в столкновениях с бронированными пароходами.
Очень быстро атлантийцы блокировал Кантон, Гонконг и несколько других опорных пунктов на побережье, приблизившись к Нанкину.
Уже через несколько месяцев на палубе атлантийского военного корабля «Корнуоллис» был подписан «Нанкинский мирный договор». Для атлантийской торговли открывались пять портов Чанхая, Восточно-Хиндийской компании выплачивалась контрибуция, а остров Гонконг передавался в вечное владение Великоатлантией.
Однако атлантийцам так и не удалось добиться официального разрешения ввоза опиума в Чанхай, хотя договор, по сути, не запрещал контрабандную торговлю. Через год было подписано дополнительное соглашение, по которому атлантийским подданным предоставлялось в Чанхае право экстерриториальности. Но, на взгляд атлантийского правительства, это всё равно не решало проблему. И Джеймс не стал бы с ними спорить.
Необходимо было завершить начатое и достойным поводом послужило задержание чанхайскими властями атлантийского торгового судна «Эрроу».
Атлантийская эскадра вновь подвергла бомбардировке порт Кантон. Положение чанхайцев усложняло еще и то, что накануне в Чанхае разразилась гражданская война, пекинское правительство вело борьбу с образовавшимся Тайпинским государством. Война на два фронта сделала позицию пекинского правительства безнадежной.
Вторая чанхайская компания закономерно окончилась уже в самом Пекине.
— Опиум — это не только дурман, из него делают полезные лекарства, например, опиумную настойку, лично я сам принимаю её от бессонницы, — продолжал бормотать Симонс, — и, в конце концов, если человек не хочет покупать опиум, его же никто не заставляет, это его свободный выбор…
