ее сможем. Вот зачем нам нужен был аппарат Бандитки, — пояснил Лешка.
Ленка подошла к нему и попросила освободить место, выгнав на диван. Мы оба сидели таким образом, что хорошо видели симпатичное женское лицо, которое освещал свет от монитора. Она была увлечена работой и поэтому выглядела слишком привлекательно. Без сомнения, так выглядит любой увлеченный человек, но когда он еще и такой красивый, то любоваться этим зрелищем можно бесконечно. Ленка стучала по клавишам, время от времени отпивала чай из огромной чашки, что делало ее такой трогательной и домашней. Я только сейчас заметил, что она уже переоделась в спортивный костюм, весьма напоминавший пижаму.
Уверен, что Лешка также любовался ею. Ни я, ни он экран монитора не видели, поэтому вдруг увеличившиеся глаза Ленки нас заинтриговали. А когда она закрыла руками рот, мы подскочили к ней, чтобы посмотреть, что так ее шокировало. И тоже испытали нечто подобное. Ленка смотрела то на меня, то на Лешку, который не отрывался от монитора. Я же успел заметить, как в уголках глаз любимой женщины начинает собираться влага.
— Она работает… — тихо и по слогам произнесла потрясенная Ленка.
— Этого не может быть, — теперь уже хором вместе с Лешкой они озвучили одну мысль на двоих.
— Может, это автономный режим? — спросил не верящий в чудеса, несмотря на события последних дней, Лешка.
— Какой на фиг автономный? — одернула его Бандитка. — Ты на входящий и исходящий трафики посмотри.
— Вижу, — коротко согласился гуру. — Но этого не может быть.
— А то, что ты наблюдал последние два дня, может быть? — поддел я друга.
Он посмотрел на меня с удивлением и быстро сориентировался:
— К тем чудесам я уже привык.
Лешка притащил из кухни табурет и сел рядом с Леной. Они изучали программу, не переставая восклицать: «Смотри на это!», «А что ты про это скажешь?», «Невероятно», «А это что, знаешь?», «А вот это!»
Глядя на двух своих лучших друзей, я думал о том, как же гармонично они смотрятся: оба красивые, умные и увлеченные.
Сколько так прошло времени, не знаю. За окном уже сгустились сумерки, настольная лампа освещала клавиатуру, а монитор — их лица.
— Нужен перерыв, — прервала залипание Ленка.
Лешка нехотя повалился на диван рядом со мной. Лена перебралась в кресло напротив. Было темно и уютно.
— Дорогие гости, вам хозяева не надоели? — вдруг вспомнил я (так говорила моя мама, когда гости засиживались).
Повисла неловкая пауза. Ее прервал Лешка фразой, которую я уже сегодня слышал:
— Иди уже.
Я посмотрел на Лену. Она не возражала. Но проводила до дверей и, когда я уже собирался выходить, тихо прошептала:
— Спасибо, — и чмокнула в щеку.
Я замер, но уже громче прозвучавшее который раз за сегодня «Иди уже» вывело меня из оцепенения.
Спускаясь по лестнице, вспомнил в деталях, как вчера тащил тумбочку из красного дерева и мне мешал не столько вес мебели, сколько откровенный наряд подруги.
На улице, вдохнув свежий вечерний воздух, я почему-то обрадовался. Душа ликовала: мне удалось вправить мозги бесчувственному другу. Любовь Ленки, наконец, станет взаимной. Я умилялся, думая про счастье этих дорогих для меня людей.
Но где-то глубоко внутри щемило, болело и ныло, словно там застряла заноза — жить, конечно, можно, но может и кольнуть когда-то.
Я не стал возвращаться за машиной и на метро добрался до дома. В подъезде не горели лампы. Пригодился брелок-фанарик. Я подсветил входную дверь, вставил ключ в замочную скважину и не успел его повернуть, как за спиной прозвучал незнакомый мужской голос, который окликнул меня по имени:
— Сергей?
файл.20
Лешка пожал плечами и обратился ко мне:
— Пока мне не привезли новый комп, могу посмотреть, что за проблемы с твоим.
Когда я вскинул брови, узнав, что у меня, оказывается, проблемы, Лешка молча кивнул, мне оставалось лишь согласиться.
— Поехали, — произнес я, еще не понимая, что именно хочет друг.
На улице он настоял на метро, мол, сильные пробки. Мы с Ленкой не возражали, потому что пока до нас еще не доходил смысл происходящего.
Спустившись в подземку, мы едва поспевали за Лешкой. Сели в один вагон, который шел в мою сторону, но на следующей станции перед закрытием дверей Лешка выдернул нас на перрон. Убедившись, что никто, кроме нашей троицы, поезд не покинул в последний момент, он сменил маршрут:
— Едем к Бандитке, у нее спокойнее будет, да и комп у нее покруче.
Сбитые с толку, мы даже не пытались спорить, решив оставить все вопросы на потом.
Зашли к Ленке, и она первым делом ломанулась закрывать дверь в спальню, где я совсем недавно провел лучшую ночь в своей жизни. Затолкнув потом нас в комнату, упорхнула на кухню готовить чай, предупредив, чтобы Лешка без нее ничего не рассказывал.
Когда перед нами стояли большие чашки с ароматным чаем, Ленка села на диван, по своей очень-очень давней привычке из того времени, когда она не носила одежду в стиле милитари, уютно подобрав под себя ноги, и приказала уже тоном сегодняшней Бандитки:
— Выкладывай, не томи.
— Выкладываю, — ответил Лешка и, приподняв штанину джинсов, показал примотанный скотчем к ноге внешний диск.
Поморщившись, он оторвал липучку и прямо с ней подключил диск к компьютеру, будто боялся, что долго чудо-программа (а мы не сомневались, что на диске именно она) храниться не будет.
— Я понимаю, что на твоем компе программа работать не будет, но поизучать мы ее сможем. Вот зачем нам нужен был аппарат Бандитки, — пояснил Лешка.
Ленка подошла к нему и попросила освободить место, выгнав на диван. Мы оба сидели таким образом, что хорошо видели симпатичное женское лицо, которое освещал свет от монитора. Она была увлечена работой и поэтому выглядела слишком привлекательно. Без сомнения, так выглядит любой увлеченный человек, но когда он еще и такой красивый, то любоваться этим зрелищем можно бесконечно. Ленка стучала по клавишам, время от времени отпивала чай из огромной чашки, что делало ее такой трогательной и домашней. Я только сейчас заметил, что она уже переоделась в спортивный костюм, весьма напоминавший пижаму.
Уверен, что Лешка также любовался ею. Ни я, ни он экран монитора не видели, поэтому вдруг увеличившиеся глаза Ленки нас заинтриговали. А когда она закрыла руками рот, мы подскочили к ней, чтобы
