Думаю, тебе будет интересно.
Какое-то время он молчал, давая собеседнику закончить мысль, а потом произнес:
— Тут до меня весточка долетела, что ты вдруг заинтересовался компьютерами.
Борис Петрович вновь стал внимать, а я слушать тишину.
— А я полагал, что это новая тема для тебя. Дай, думаю, поинтересуюсь, может, и мне на пенсии стоит заняться. Но я слышал, что железо не так выгодно, как софт. Программы там разные, говорят, более конкретная история.
Я смотрел на соседа, ничего не понимая. Он перехватил мой взгляд и включил громкую связь. Из динамиков телефона полился знакомый солидный голос, который совсем недавно очень точно пародировал хозяин квартиры:
— Борис Петрович, может, не будем тянуть быка за вымя? Чай не первый день знакомы. Вижу, у тебя есть информация.
Мой сосед выдержал паузу и, убедившись, что старый приятель намерен молчать, пояснил свой звонок:
— У меня должок есть перед одним человеком, который доброе дело для меня сделал. Расчет человек не просит, но если у меня случайно появилась возможность отблагодарить иным способом, то почему не воспользоваться.
И замолчал. Трубка тоже была безмолвна, но теперь это молчание мне показалось напряженным. Борис Петрович продолжил:
— Только один человек может тебя попросить что-то сделать. И мы оба его знаем. По моим данным, ты совершенно случайно, сам того не подозревая, мог очень расстроить эту персону. Более того, я думаю, он предполагает, что ты взял чужое. А все в курсе: для него всё, на что он посмотрел, — это его собственность.
Вновь повисла пауза, в которой каждый осмысливал ситуацию. Наконец в трубке прозвучало:
— Бегать от него я не буду. Не по статусу. За заботу — спасибо. Такая забота дорогого стоит. Иногда жизни.
Собеседники попрощались так, будто обсудили последние спортивные новости.
— Да, Гене сейчас не позавидуешь, — сказал хозяин квартиры, закончив беседу. — Я тут немного помониторил обстановку, и выходит, что не кто иной, как Борис Аркадьевич Барановский сейчас занимается созданием компьютерной суперсистемы, которая будет следить за всеми телефонными звонками и электронными письмами, выбирая по ключевым словам определенные данные для проверки. Сначала только в Москве, а в перспективе и по всей России. Он попросил нашего знакомого достать известный вам, Сережа, компьютер. Что тот и сделал. Впрочем, не мне вам об этом рассказывать. Но получается, нужен-то БАБу был совсем не компьютер. Нужна была программа. А ее на диске не оказалось. Вот тут и может возникнуть недопонимание между заказчиком и исполнителем. А тот, у кого с Борисом Аркадьевичем недопонимание, долго не живет. Это, кстати, не фигура речи, а, если можно выразиться, статистический факт.
Мне стало немного жутковато от того, в какой переплет попали мои друзья. Но потом вспомнил то состояние, которое пережил, когда услышал, как хозяин квартиры разговаривает с покупателем этого злосчастного компьютера, и осознал, что и сам в таком же положении. Да и мой сосед-пенсионер, который не имел никакого отношения ко всем этим делам до тех пор, пока не увидел в дверной глазок непрошеных гостей, проникающих в мою квартиру. Это вроде как должно вселять определенную уверенность, но в меня уверенность как-то не вселялась. Даже мелькнула мысль, а не попроситься ли мне в командировку недельки на две.
На следующее утро я позвонил на работу и попросил отпуск по семейным обстоятельствам, чтобы даже мысли не допускать, что можно оставить друзей.
Встретиться мы должны были в полдень. Именно в это время один-два раза в месяц мы навещали моего бывшего коллегу, а нынче пенсионера Женю Волкова. Жил он с самого своего рождения в двух шагах от гостиницы «Пекин». Чаще всего жил один. Несмотря на природное обаяние, умение поддержать любую беседу и материальное обеспечение, мало кто из лиц женского пола выдерживал его образ жизни и задерживался в этой квартире, где семь дней в неделю могли собираться гости, как правило, чтобы расписать пульку. Для тех, кто слово «пулька» связывает исключительно с огнестрельным оружием, уточню: пульку расписать — это играть в преферанс. Мы с Лешкой периодически там бывали. Ленка эти мероприятия игнорировала, находя причины не составлять нам компанию.
Я пришел раньше, но в квартиру не стал подниматься, устроился под лестницей там, где потемнее. Где-то без пятнадцати двенадцать в подъезд вошел Лешка. Он был один, огляделся по сторонам и прошел туда, где я уже его ждал. После яркого света на улице он еще плохо ориентировался и поэтому очень удивился, едва не столкнувшись со мной.
— Это ты? — отпрянул он. — А я думаю: приду пораньше и подожду тебя, чтобы не подниматься к Женьке.
— Это так я вас вчера напугал? — спросил я, пожимая руку другу.
— Да мы и сами испугались. Повод есть. У Лены…
— Надо же, не у Бандитки или Ленки, а «у Лены», — не удержался я от мелкого ехидства, пытаясь повторить интонации Лешки. — Кстати, где она?
— Пойдем, — позвал Лешка.
По дороге он рассказал, что вчера после моего звонка они перебрались в квартиру соседки, которая оставила ключи на время своей командировки. Ленкин компьютер они, естественно, взяли с собой. Также коротко поведал о приключениях, когда они ходили в магазин. В целях безопасности он оставил Лену в кафе неподалеку. На всякий случай. Туда мы и шли.
Там оказалось немноголюдно. Только двое посетителей решили насладиться ароматным напитком в это время. За одним столиком нас дожидалась наша подруга, а за другим, как вы уже могли догадаться, сидел Борис Петрович. Это он предложил мне прийти и подождать друга в подъезде.
файл.24
Мы все пересели за один столик и, осмотревшись, я увидел, как в дальнем углу официант, очевидно, с очень слабым знанием иностранных языков мучился, принимая заказ на английском у китайца. Китаец показался мне знакомым, и я вполголоса поделился об этом с нашей компашкой, но был осмеян. Лешка сказал, что он даже Джеки Чана не узнал бы, заявись тот в московское заведение.
Дальше мы решили выслушать недавно присоединившегося к нам Бориса Петровича, который поведал, что он простой пенсионер, но всё еще может быть полезен нам, поскольку, по его словам, мы попали в очень неприятную ситуацию, и добавил, обратившись уже конкретно к Лешке, что Геннадий Анатольевич не сможет помочь. Не потому, что он человек неблагодарный, а потому, что сам оказался в таких же непростых обстоятельствах, если не хуже.
— И кто же этот злой
