Я: Привет. Ты придешь сегодня вечером?
Алекс: Я собиралась, но передумала. Не думаю, что у меня получится, извини.
Я: Почему ты не сказала, что собираешься меня бросить?
Алекс: Прости! Вместо этого я хотела остаться дома.
Я: Ты могла бы написать мне, чтобы я знал.
Алекс: LOL, я не думала, что должна.
Я: Знаешь, мне разрешено выходить только один раз в неделю, и сегодня не та ночь. Я нарушаю правила, чтобы встретиться с тобой, а ты даже не потрудилась прийти.
Алекс: Твои соседи по комнате, кажется, не возражают против нарушения правил.
Я: А?
Алекс: Дикая догадка, что ты со своими соседями? Ты оказался на той вечеринке?
Я: Да, но я собираюсь свалить. Слишком многолюдно.
Алекс: А тебе это не нравится?
Я: Нет, не тогда, когда я должен был остаться дома сегодня.
Алекс: Так ты направляешься домой?
Я: Да.
Алекс: К.
К? Какого хрена? Раздраженный, направляюсь к двери, злясь, что Алекс не потрудилась сказать мне, что она осталась дома, а потом сделала вид, что ей все равно, что я вышел.
Чертовски грубо и неуважительно; я должен был знать, что она собирается бросить меня.
Я так мало знаю о женщинах и их играх с головой, но должен был знать, что это произойдет. Боже, я такой тупой.
Решив уйти, я, наклонив голову, проталкиваюсь сквозь толпу к двери. Останавливаюсь на крыльце, чтобы отправить Гандерсону и Джонсону сообщение, зная, что им насрать, что я уже ухожу.
Кладу телефон в карман и начинаю спускаться по ступенькам студенческого общежития. Я не могу выбраться отсюда достаточно быстро.
— Эй, — раздается голос позади меня. — Куда ты идешь?
Остановившись на нижней ступеньке крыльца, я колеблюсь, прежде чем повернуться к дому.
Она стоит на крыльце, прислонившись бедром к массивной белой колонне, ее огненно-рыжие волосы и темно-красные губы блестят в свете ламп. Глядя на меня сверху вниз, губы изогнуты в хитрой улыбке.
Она не может говорить со мной.
Покачав головой, я собираю свои чувства, разворачиваюсь и продолжаю идти.
Ее голос снова останавливает меня.
— Я с тобой разговариваю.
Засовывая мобильник в задний карман джинсов, я наблюдаю, как красивая девушка с вечеринки опирается локтем о белую колонну, одна лодыжка небрежно обхватывает другую, когда она стоит там со стаканом в руке.
Она делает еще одну попытку.
— Не веселишься?
Я позволяю своим глазам изучить длину ее бедер и длинных ног, задаваясь вопросом, такие ли они шелковистые, как выглядят. Осматриваю эти ноги и черные пробковые босоножки, застегнутые на лодыжках.
— Я, э-э, ждал кое-кого, кто не потрудился прийти.
— Облом. — Она смотрит вниз, в темный двор. — Не хотелось одеться в тогу?
— Нет. А тебе?
— Нет, я здесь не поэтому.
— Почему ты здесь?
Эти красные блестящие губы изгибаются в лунном свете.
— Парень.
Очевидно. У таких девушек всегда есть парень.
Она, кажется, оценивает меня; даже в темноте, я чувствую, как ее глаза бродят по моему телу.
— А как насчет тебя? — спрашивает она. — Здесь, чтобы перепихнуться или просто напиться?
— Ни то, ни другое.
— О?
Я засовываю руки в карманы джинсов, которые постирал и разложил сушиться, только на сегодня. Для Алекс.
— Так ты здесь из-за девушки?
Я качаю головой.
— Мне все равно не следовало выходить сегодня, так что я иду домой.
— Почему тебе не следовало выходить? Неужели она того не стоит?
— Я думал, что возможно стоит, но ошибался.
Какого черта я ей все это рассказываю? Как будто ей не насрать.
— Так где же она?
— Не потрудилась прийти.
Рыжая фыркает, неприлично.
— Если она не потрудилась прийти, значит, она того не стоит.
— И все же меня это бесит, потому что я зря потратил время и мог попасть в беду.
— Почему это?
— Спортивный кодекс.
— Ты всегда следуешь правилам? Потому что там повсюду ползают спортсмены. — Она тычет большим пальцем в сторону дома.
— Да, когда это может стоить мне стипендии.
— А, понятно. — Она замолкает, её густые волосы блестят в тусклом свете крыльца. Они похожи на лист плотного атласа и выглядят вдвойне более осязаемыми.
— Ты что, заблудилась? Я имею в виду, ты следила за мной по какой-то причине?
Она снова смотрит на меня.
— Наверное, просто любопытно. Только что ты смотрел на меня, — она щелкает пальцами, — а в следующую секунду тебя уже нет.
Мне нечего на это сказать.
— Не волнуйся, я тоже смотрела на тебя. — Ее мягкий голос разносится в темноте. — А твои друзья внутри не будут скучать по тебе?
Вряд ли, но ее заявление заставляет меня задуматься.
— Какого хрена ты следила за мной?
Да, это грубо, но мы оба знаем, что в этом нет никакого гребаного смысла.
Тихий смешок.
— С какой стати тебя это удивляет?
Шум, смех и громкая музыка из дома спасают меня от ответа. Кто-то начинает скандировать: «пей, пей, пей», и за этим быстро следуют хриплые аплодисменты. Толпа сходит с ума.
Открывается входная дверь, извергая полудюжину пьяных студентов. Кто-то нетвердой походкой спускается по деревянным ступенькам, кто-то подходит к крыльцу покурить или поговорить.
Девушка выпрямляется во весь рост, проводит бледными руками по бедрам. Я смотрю, как ее длинные ноги спускаются по лестнице, гибкие, как у жеребенка. Ее рука скользит вниз по перилам, указательный палец медленно проводит по дереву, кошачья улыбка растягивает губы.
Она останавливается передо мной, когда достигает земли, наши лица в дюйме друг от друга.
Слишком темно, чтобы разглядеть цвет ее глаз, но ее черные ресницы трепещут в моем направлении, длинные и жесткие, что противоречит ее светлой коже.
Вблизи она красивее, чем издалека, запах свежего воздуха, лимонов и пролитого пива ударяет мне в ноздри.
Длинный палец касается ее подбородка.
— Мне кажется, я тебя знаю.
— Поверь мне, это не так.
— О, но я думаю, что знаю. — Она произносит это лениво, растягивая слова, красный рот выговаривает каждый слог.
— Я бы запомнил. — Я бы точно запомнил такую девушку.
Делаю шаг назад, прежде чем сделать какую-нибудь глупость, например, снова попытаться почувствовать ее запах.
Ее губы складываются в милую гримасу.
— Ты ведь еще не уходишь?
— Я думал, мы закончили разговор.
— Ты не хочешь, чтобы я составила тебе компанию?
Клянусь, если бы моя челюсть не была закрыта от хмурого взгляда, она бы открылась от шока. Эта цыпочка настоящая? Она не может стоять здесь в темноте и разговаривать со мной.
Мной.
Не тогда, когда в доме пятьдесят симпатичных парней. Выглядящих лучше меня. Горячее. Квотербеки. Форварды хоккейной команды. Братья по студенческому братству.
Какого черта ей нужно от меня?
Она вздыхает.
— Ты не очень разговорчив, да?
— Я пытаюсь понять, что здесь происходит.
— Что ты имеешь в виду?
— Чего ты хочешь?
Она слишком красивая, слишком не моего круга, ранга и статуса, чтобы разговаривать со мной, и мы оба это знаем.
— Я просто хотела посмотреть… — она сглатывает, пожимая узкими плечами. Каждая идеальная линия на ее красивом лице освещена фонарями на крыльце. Фарфоровая кожа. Дерзкий изгиб ее искусно очерченных губ. — Это трудно объяснить.
Я смотрю, как она делает несколько шагов назад к перилам у подножия лестницы, прислонившись задом к деревянному столбу. Наблюдая за мной, на ее лице появляется странное выражение.
— Я совсем не кажусь тебе… знакомой?
— Э, нет.
Она хмурится.
