красивая и мудрая женщина. Моя родная матушка умерла от смертельной болезни, когда я был совсем малышом, и мой отец не хотел заводить себе другую жену. Он очень любил мою маму, и чтобы как-то справиться с горем, стал больше работать. А я бегал по дворцу, предоставленный сам себе. Вы тогда тоже были малышкой. Я помню Вас, то есть помню, как моя Королева постоянно держала Вас на руках. Она, как и Вы, была среднего роста, не высокой даже, но очень гибкой и физически сильной. Светилась радостью, когда разговаривала с Вами и пела Вам. Я видел, какое счастье доставляло Вашей матушке забота о Вас и общение с Вами. Стоял в сторонке, вел себя очень тихо, старался не мешать и не дышать. Просто молчал и смотрел в восхищении. Иногда она меня замечала и звала к себе. Всегда при этом спрашивала как я, как мои дела, все ли у меня в порядке, не нужно ли чего. Она была очень человечной – в голосе Марка звучало восхищение.
Юноша посмотрел на Эмму и увидел, что она глотает слезы.
– Простите, я не хотел Вас расстроить – быстро, с беспокойством в голосе произнес он.
– Продолжай – яростно проговорила Эмма сквозь зубы. – Я хочу знать всё, что ты помнишь.
– Хорошо – с сомнением в голосе произнес Марк. – Я помню, как однажды бегал по дворцу и, упав, ушиб колено до крови. Ваша Матушка увидала это, подошла ко мне, осмотрела ногу. Она отнесла меня в лазарет и сама обработала рану. Я был потрясен ее великодушием. Ваша Матушка сказала мне, что я очень хороший мальчик, и что она была бы счастлива, если бы у нее был такой чудесный сын, как я – голос Марка дрожал.
– Эй – услышали они Района. – Что ты такого сказал Эмме, отчего она плачет, щенок?
Раймон с Дожем все это время ехали чуть поодаль и обсуждали Марка.
– Посмотри, какой наглец, а – с притворным возмущением говорил наследник. – Как подкатывает к нашей девочке. А ведь сам безродный.
– Прекрати, Раймон – негромко сказал Дож. – Мы это уже обсуждали. Эмма – не наша девочка.
– Да ладно тебе – с высокомерным пренебрежением ответил Раймон. – Ты не хуже меня знаешь правила. У девчонок, в том числе, таких как Эмма, нет права выбора и принятия решений. Когда придет время за нее решит, кто надо.
– Ты стал какой-то другой после Академии…
– Нет, Дож, я всегда был такой. Просто раньше я жил фантазиями, а в Академии мне открыли глаза на правду. Я принадлежу к элите со всеми вытекающими отсюда правами.
Дож промолчал. Ему был неприятен весь этот разговор, а в эту минуту ему был омерзителен и тот, кого он всегда считал своим другом.
– Заткнись, Раймон. Тебя это всё вообще не касается – сквозь зубы пробормотала Эмма, услышав окрик наследника. Но вслух крикнула с вымученной улыбкой:
– Все в порядке, мальчики. Я просто была в Беллуме только совсем мелкой. А ведь там жили мои родители и все мои предки.
– Давайте, я потом расскажу все, что помню – шепнул Марк. – При более удобных обстоятельствах.
– Хорошо – также шёпотом ответила Эмма.
Дальше ехали молча. Эмма была в волнении от предвкушения встречи с родными местами. Марк думал про свое детство и ещё немного про Эмму. Он хотел возрождения Беллума под руководством наследницы. Дож тоже думал про Эмму. Она ему очень нравилась, но он не знал, как к ней подойти. А Раймон был возмущен до глубины души. Подумать только – какая-то девчонка называет мальчишкой его – наследника своего королевства.
Когда въехали в Беллум, тишина стала пугающей. Вокруг все было пустынно и мертво. Время от времени попадались одинокие полуразрушенные домики. Ни людей, ни животных не было. Земля почти везде выжженная. Марк вспомнил, что в конце был большой пожар, охвативший почти все королевство, но люди, порочные и разобщенные уже не могли с ним справиться. Огонь не затронул только дворец, в котором спрятался Марк и наследники. Родители Эммы вместе со своими слугами ушли из дворца, чтобы попытаться остановить пламя, а мальчику приказали смотреть за наследниками.
– У меня нет никого, кроме тебя, сынок, на кого я могла бы рассчитывать в этой ситуации – сказала взволнованная, но как всегда величественная Королева.
– Я справлюсь, можете быть спокойны – ответил Марк, вдохновленный тем, что эта великая женщина назвала его «сынок».
К сожалению, внутренней магической силы родителей Эммы не хватило, чтобы остановить пожар и уничтожение земли. Они получили ожоги, не совместимые с жизнью, и не успели вернуться во дворец для исцеления. Марк видел это в окно, но Эмму и ее брата жизнь уберегла от такого страшного зрелища. Мальчик нашел на кухне жидкость – магическое снотворное, которое замедляет процессы в организме насколько, что со стороны кажется, что человек мертв. Он выпил сам эту жидкость и дал выпить наследникам. Эмма и ее брат, сделав это, уснули, так что дыхание у них замедлилось, и они перестали пахнуть как живые. Семёрка не добралась до них и покинула город. Когда в Беллум пришла подмога, дети уже дышали ровнее. Старец опознал детей. Марка он забрал себе, а наследники оказались в доме родителей Раймона.
Эмма немного вспомнила, что произошло в ту ночь. Она не выдержала и разрыдалась. Марк тоже глубоко и эмоционально вздохнул. Раймон скривился от увиденного. Дож подъехал к Эмме и тихонько коснулся своей ладонью ее руки, демонстрируя сочувствие. Девушка кивнула ему.
Через некоторое время они подъехали к дворцу. Он почти полностью сохранился, только вход был разрушен – завалило камнями.
– Я хочу попасть внутрь – пробормотала наследница.
– Здесь должен быть запасной вход. Я мальчишкой часто его использовал – сказал Марк.
Он спешился, привязал лошадь, потом подал руку Эмме и привязал ее лошадь. Марк и Эмма стремительно пошли вперед.
– Мальчики, вы с нами? – вопросительно крикнула через плечо девушка.
Раймон презрительно качнул головой.
– Это здание может в любой момент развалиться, а я – наследник и мне нужно думать о своей безопасности – произнес он, но Эмма его не слышала, хотя Дож услышал. Чтобы не возникло конфликта, Дож решил остаться с Раймоном.
– Идите, я позабочусь о лошадях – крикнул он наследнице.
Эмма и Марк завернули за угол. Они нашли запасной вход и пробрались во дворец. Внутри все было удивительно чисто, стены оказались крепкими, и все выглядело так, словно тут до сих пор живут люди. Эмма от наплыва чувств пошатнулась.
