Копившаяся обида перелилась через край. Девушка не хотела разговаривать ни с отцом, ни с матерью, ни с сестрой. Чувствуя себя преданной, она поставила подпись в договоре с дьяволом.
— Мы отлично сработаемся, малыш, — крепко сжимая ладонь отчаявшейся девчонки, Шульман боролся с соблазнами другого рода. В его руках чудесная игрушка и уйма времени испробовать всё.
19. Божий одуванчик
Громыхание посуды. Лия зажмурилась прогоняя из-под век солнечный свет. Дурной сон развеялся, а навязчивое жужжание разогнало остатки дремы.
Немного поворчав, девушка потянулась в постели и осмотрелась. Вновь перед ней предстала чужая квартира. Хоть студия и подразумевает общее пространство, но грамотное размещение стеллажей и мебели скрывали входную дверь и кухню.
Звон посуды, жужжание миксера и сигналы бытовой техники создавали атмосферу бурной деятельности. Любопытство пересилило лень. Завернутая в простыню, Лия подкралась к источнику утреннего безумия. Часы на стене показывали лишь начало седьмого.
Среди мисок и кастрюль Пётр выглядел громоздко. Что-то кипело на плите. Блендер взбивал непонятную зеленую смесь, пароварка сигналила о готовности. Желудок девушки решил напомнить хозяйке о своём существовании. Помимо громкого урчания он отозвался ноющей болью.
— Садись за стол быстрее. Нам нужно позавтракать и разбежаться, — звон фарфоровых тарелок напоминал родной дом. Мужчина выглядел слишком уж хозяйственным. Оценивая его кулинарные способности, Лия мысленно поставила цель поиздеваться над ним позже.
— Куда мы должны разбежаться? — крепко обмотав простыню вокруг груди, она присела на высокий стул около барной стойки, которая служила обеденным столом.
— Каждый по своим делам. У меня плотный график, — на стол быстро перекочевали миски с кашей, поджаренные тосты, овощные нарезки, отварные яйца, орехи и ягоды.
— Сегодня выходной. Какие могут быть дела? — рука сама потянулась к еде, закидывая в рот всего по немногу. Лия пыталась говорить с набитым ртом. — Ты каждый раз так завтракаешь?
— Только когда требуется много сил. Сегодня у меня длительная тренировка, а ты вчера выжала из меня все соки, — серьезный тон Петра не вязался с вчерашним поведением.
— Кажется, ты забыл, что был не менее ненасытен, чем я, — надменно вскинутые брови на заспанном лице создавали комичный образ. Взлохмаченные волосы, отпечатавшиеся складки на коже, помятая простыня вместо одежды. Лия вызвала приступ смеха вместо ответа на выпад.
Хватаясь за живот, Пётр ржал в полный голос. Останавливать его никто не намеревался. Девушка продолжала есть, выпрямив спину.
— Зачем мне тогда торопиться. Я могу спокойно поесть, принять душ и поехать домой, — каша таяла во рту. — Твоя дверь прекрасно захлопывается снаружи, так что ключи не нужны.
Скептический взгляд не помешал наслаждаться таким простым и вкусным блюдом, как овсянка.
— Хорошо. Тогда ты убираешь кухню, — пресекая возмущение он добавил. — Это плата за мое гостеприимство. Уходя, убедись, что дверь закрыта.
Через пять минут на столе были лишь пустые тарелки. Пётр взвалил на плечо большую спортивную сумку и на прощание лишь сказал «Созвонимся вечером». Стоило двери захлопнуться, как на лице Лии растянулась довольная улыбка — у неё теперь достаточно времени, чтобы осмотреть квартиру.
Не спешно убрав посуду, девушка проверила каждый шкафчик и полочку. После бодрого душа, завернутая в полотенце, Лия обшарила тумбы и ящики в спальне. Поиски не принесли никаких результатов. Значимых результатов. Пётр явно активно занимался спортом, потому что количество специального инвентаря могло соперничать с фитнес-клубом.
Не теша себя надеждой откопать секретные файлы по проекту, Лия покинула квартиру к обеду. Вдыхая тёплый весенний воздух, можно было догадаться о назревающей жаре. Конец мая был непривычно похож на разгар лета. Девушка зажмурилась от яркого солнечного света.
— Лия!
Каждый раз, когда кто-то громко произносит её имя, девушка вздрагивает. Страх быть узнанной поселился в ней после аварии и, наверняка, сохранится на всю жизнь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Подошедшая женщина тепло улыбнулась и взяла её руку в свои. Словно она пыталась удержать девушку, не позволить сбежать.
— Лия, как хорошо, что я тебя встретила, — ладони Надежды Васильевны были обжигающе горячими. — Приглашаю тебя на чашку чая.
Внутренняя борьба требовало лишних секунд размышления. Загадочная улыбка стала шире, девушка выдавила из себя максимум дружелюбия.
— Знаю прекрасную кофейню, но придётся прогуляться.
Внутри всё противилось общению с этой женщиной, но заставив себя взять под руку мать Петра, Лия решительно зашагала по тротуару. Надежда Васильевна лишь изредка делала замечания о погоде или свеженьких клумбах. Она не говорила без умолку, а лишь иногда нарушала молчание.
Терраса кофейни была укрыта от палящего солнца воздушным тюлем, что придавало уют и романтику всему интерьеру. Вентиляторы под потолком разгоняли нагретый воздух. Свободных мест внутри помещения, где царила прохлада кондиционеров, уже не было. Пришлось выбирать столики на самой солнечной стороне.
— Мне здесь нравится, — наслаждаясь капучино, Надежда Васильевна осматривала интерьер и посетителей. — Цены, на мой взгляд, кусаются. Каждый день ходить сюда накладно.
— Странно слышать это от вас. Достатка ведь хватает?
Тихий смешок звучал сочувствующее. Женщина вновь ухватилась за руку Лии. Эти постоянные телесные контакты одновременно пугали и нервировали. Навязчивая нежность будила плохие воспоминания.
— Мы не всегда были состоятельными, — горячие пальцы крепко держали. — Наша семья начинала как и все: общежитие, завод, ребёнок, перебивались как могли.
— Мне не понять.
Одной фразой она воздвигла стену, через которую не пробиться. Лия прожигала собеседницу насквозь, заставляя одним взглядом сожалеть о беззаботном разговоре. Надежда Васильевна была удивлена враждебности, но не отпустила руку, уголки губ дрогнули от сдерживаемой грусти.
— Я помню. Наверно, поэтому я хочу поделиться частичкой семейного тепла с тобой.
— Не стоит себя утруждать, — выдернув ладонь, она обхватила остывшую кружку двумя руками. — Жила как-то столько лет без этих соплей.
Атмосфера потеряла свою теплоту. Резкая перемена в поведении Лии насторожила Надежду Васильевну. Женщина изменилась в лице, крепко сжала губы, заставляя себя молчать. Она переваривала в мыслях новый образ девушки.
— Мой сын уже не молод. Тридцать четыре года. В этом возрасте большинство имеют семью или хотя бы один развод. Больше всего я жалею об отсутствии внуков, — тяжёлый вздох Надежды Васильевны немного остудил пыл собеседницы. — К сожалению, ребёнок у меня один, и все надежды мои возложены на него. Пётр разочаровывает меня много лет. И тут он приводит тебя в наш дом…
— Погодите! — Лия подавилась смехом и откашлялась. — Это же вы затащили меня к себе домой. Насколько я помню, Пётр как раз активно сопротивлялся.
— Разве активно? — взмахом руки она пыталась отогнать от себя подобные мысли. — Чаще всего он бывает категоричен, но в тот раз растерялся. Я воспользовалась его замешательством. Это уже кое-что значит.
Подошедший официант поинтересовался пожеланиями гостей, принял спешный заказ и быстрее удалился от странных барышень.
— Оставим все эти хождения вокруг да около, — допивая холодный кофе, Лия выглядела слишком серьёзно. — Вы позвали меня не для того, чтобы обсуждать отсутствие внуков и перспективы вашего сына. О чём хотите меня попросить? Держаться на расстоянии от Петра?
— Ты такая прямолинейная, — слова звучали восторженно, как комплимент. — Наверно, это и нравится ему.
— Ваше сыну нравится другие мои черты. Между нами нет, не было и никогда не будет романтических чувств, только секс.
Стремления Лии задеть или удивить Надежду Васильевну потерпели крах. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — женщина уже знала о форме их отношений.
