— Интересно, и откуда он там взялся? — присвистнув, поддержал я тему. — Грабители скинули?
— Мы тоже сначала так подумали, что они. Но ты бы видел квартирку этого Владленовича… Ну только унитаза с позолотой не хватает… вот скажи, откуда у советского одинокого пенсионера такие средства?
— А он кем работал? До пенсии.
— Правильно мыслишь, — одобрительно выдохнул майор и сдвинул фуражку со лба на складчатый затылок, словно она говорить мешала. — И следователь этим вопросом задался. Оказалось, что он трудился на литейном заводе в области, а в Новоульяновск перебрался уже на пенсии.
— Директором, что ли, трудился?
— Нет. И даже не замом и не завсклада или снабженцем каким-нибудь, где можно разжиться нетрудовыми доходами. Обычный инженеришка по технике безопасности.
— Хм… Нежирная должностюшка. Оклад сто с полтиной и премия раз в квартал, если нет эксцессов по линии работы.
— Сто восемьдесят, но не суть, он входил в комиссию по уничтожению криминального оружия.
— В какую-какую комиссию?
— Ну, оружие, из незаконного оборота изъятое, после решения суда направляется на уничтожение. Вещдоки всякие — от ружья до автомата, от пистолета до самодельного пугача. Все это переплавлялось в печи на заводе, где и трудился Красноборов.
Интересное кинцо выходит.
— Он, значит, тырил оружие? И продавал?
— Вот сразу видно, что ты мент от бога, — закивал майор. — Это мы не доказали, ведь пистолет он в окошко выкинул и пальчики стер. И номер заводской там спилен. Грубо и как-то варварски. Будто неумеха манипуляции делал. Так глубоко сточен, что эксперты своими этими кислотами не смогли ничего вытравить и восстановить содержание маркировки. А вот по пулегильзотеке этот ствол бьется. Совпал он с ранее отстрелянным и поступавшим на экспертизу в Главк криминальным «ТТ». Подняли заключение эксперта, а там номер дела указан. Подняли и дело в архиве в суде, а там значится определение судьи, мол, исключить из числа вещдоков пистолет модели «ТТ» с таким-то заводским номером и направить на уничтожение. И акт приложен о том, что пистолетик в доменной печи растворился. А он, как видно, не растворился.
Осинкин почесал макушку под фуражкой и осуждающе цокнул языком. Про напарника, кажется, он уже подзабыл.
— А что другие члены комиссии? Их не спрашивали? Не один же Красноборов акт подписывал.
— Подписей тьма, да только кто-то умер уже, кто уехал, а кто на месте, но толком ничего сказать не может.
— Больные, что ли?
— Да ну. Мол, подмахивали бумажки не глядя. Сам знаешь, как у нас делается. Один бегает и все подписи собирает. Вот этим бегунком и был Красноборов. Конечно, халатность можно притянуть, и других членов комиссии за это прижать. Но прокуратура не стала раздувать. Мол, все равно не доказано, что пистолетик этот из окошка именно Красноборов выкинул, а не грабители обронили. А по мне, так все яснее белого дня. Вот как дело было. Мы к нему ватагой бравой завалились, в форме и с мигалками. Он струхнул и скинул ствол. Подумал, а вдруг обыск учиним. Поэтому изначально и не вызывал милицию, чтобы пушок на рыльце никто не разглядел. Получается, грабители унесли нажитое на преступные доходы. Когда список похищенного составляли, он явно его занизил. Там на стене следы от картин, а он твердит, что их и не было. Потому что оружием он приторговывал и нажился на этом, не хотел доходами светить.
— Тут ещё вот что интересно. Кому в нашем городке столько оружия нужно?
— Да не здесь, в области дела мутил. А тут уже, так сказать, на покой ушел и жизнью обеспеченной наслаждался. Может, и было несколько стволов на остатке. Вот и ищем мы этих наркоманов-грабителей, может, у них чего изымем и прижмем Красноборова.
— Думаешь, наркоманы вынесли и оружие?
— Все может быть, — пожал плечами дядя Петя.
— А почему вы решили, что это наркоманы были?
— Старушки сказали, что от них ацетоном и растворителем за версту несло. Таких ни с кем не спутаешь. Либо маляр, либо наркоман. А на рабочий класс они не очень-то и похожи, судя по описанию. Вот теперь гаражи и проверяем. Они почему в гаражах-то варят, потому что на квартире вонища сразу по соседям пойдет, вмиг наряд вызовут.
— Понятно… Спасибо, дядь Петь за интересный рассказ. Если увижу тут твой контингент, либо маякну, либо сам задержу.
— Ну все, бывай… Заболтался я. Мне еще два гаражных массива проверять. Светланке привет! Красивая она у тебя. Прямо как моя Галка в молодости. Эх…
Участковый, несмотря на солидные габариты, ловко забрался в «УАЗ» и приказал сержанту трогать. Машина фыркнула, покачнулась и поехала по грунтовке, а я вернулся в гараж. Закрыл за собой дверь, постучал условным стуком в люк, который Гоша запереть успел. Когда крышка приподнялась, спустился вниз.
— Ну? — уставился на меня Индия. — Чего хотели?
— Да свои это, — успокоил я его. — Дядя Петя Осинкин.
— А-а… Это который на свадьбе был? Нормальный мужик, только коньяк не любит. Ему, видите ли, самогон или водку подавай. У нас же не гаражная пьянка была, событие архиважное, можно сказать — мероприятие высокой культуры… — Гоша поднял указательный палец вверх, а потом вернулся к насущному. — Так чего он хотел-то?
Я пересказал наш разговор с участковым, а у самого в голове крутились мысли. Очень кстати этот Красноборов появился на горизонте. Но хотелось послушать, что на это скажет Гоша.
— Хм… — друг ходил, заложив руки за спину, вышагивая, как птица-секретарь. — Красноборов, Красноборов… Не слышал, не слышал. Говоришь, оружием торгует? Я бы знал.
— Да он недавно, вроде как, здесь… И подзавязал уже. Почти…
— Значит, можно про него забыть… На моей территории действующих торговцев я не потерплю. Это если шпане оружие в руки попадет, беспредел может начаться. А ну как граждан, или того хуже — ментов постреляют. Это же тогда чистки и рейды по всему городу. Приданные силы из области понаедут. Нет. Спокойно в Новоульяновске, и пусть пока так будет. Ну, относительно спокойно… С Сухим бы разобраться и с тем, откуда он пришёл, и тогда уж точно все в ажуре станет.
Я покачал головой. Нет, забыть не выйдет.
— Я тебе самого главного не рассказал. Заводской номер у «ТТ» спилен. Грубо так удален, будто напильником.
— И что? — морщил лоб Индия, пытаясь понять, куда я клоню.
— Ничего не напоминает?
— Погоди… А тот трофейный «ТТ», которым ты завладел в номере двести пять… Он… У него тоже номер спилен подобным способом?
— Правильной дорогой идешь, товарищ, — кивнул я.
— Это что получается? Что Сухой прибыл в город без ствола. И потом приобрел его у Красноборова. Так, что ли?
— Похоже на то…
— Хм… — Гоша перестал расхаживать, остановился и заглянул мне в глаза, будто пытался найти там ответ на все насущные загадки. — А почему он со своим стволом не прибыл? Пристрелянным под руку. Привычным и родным, так сказать?
— Во-первых… после выполнения задания киллер обычно скидывает ствол, следы полей нарезов на пуле остаются, а на гильзе и того хлеще — след бойка, след зуба отражателя, след зацепа выбрасывателя, следы губ магазина. По всем этим признакам можно ствол идентифицировать и привязать к выпущенной пуле и стреляной гильзе. Баллистическая экспертиза, в общем, не веники вяжет, а вполне себе.
— Ну, это я знал. Не так по-научному, конечно. А во-вторых?
— А во-вторых, то, что киллер прибыл без оружия, наталкивает на мысль, что прибыл он издалека. Очень издалека.
— С Владика, что ли?
— Совсем издалека. Откуда поездом не добраться, а только на самолете. В самолет-то оружие опасно проносить. Слишком уж рискованно.
— Да везде у нас поезда ходят. Вон какую БАМ отгрохали.
— У нас — да… А если Сухой не нашенский? Ты об этом не думал?
— Ага! — хохотнул Гоша. — Скажи еще, что из Америки прибыл по мою душу.
Мне не нравилось, что Гоша так развеселился. Вот же, сидит в бункере, света белого не видит, а всё так легко к этому покушению относится, будто это бирюльки.
