Дворецкий возник так быстро, что, видимо, подслушивал под дверью.
– Принесите мне чертеж солнечных часов и записку Армстронга.
Дворецкий кивнул и ушел.
– Вы знали Армстронга, миссис Шеклтон?
– Нет. Мои родители были связаны с семьей миссис Армстронг.
– Он из тех людей, которые считают, что сыновья земли с мозолистыми руками – неизвестные гении мира и что они должны быть – как там это у Шелли? – и законодателями мира. Его злило то, что чертеж солнечных часов был точен до тысячной доли дюйма. Это не сочеталось с его взглядом на меня как на легкомысленного эксплуататора земли и ее истинных наследников.
Вернулся дворецкий, неся толстую картонную папку на завязках. Он положил ее на низкий столик и перенес столик на персидский ковер. Там он развязал папку, откинул крышку и разложил чертеж.
– Посмотрите. – Полковник кивнул в сторону стола. – Вот он; подставка в виде дорической колонны, циферблат – сама простота. Армстронг не должен был знать, что я не сам делал расчеты. Один перс произвел все необходимые вычисления несколько веков назад. Мне только и требовалось, что найти нужные страницы в соответствующих книгах и перечертить план в масштабе. Господин Каменщик воспринял это как вызов. Он должен показать, насколько он умен, – а он умен. Он работает с синим сланцем, материалом для него незнакомым. При этом он подозревает, что я выбрал его, чтобы он провалился и выставил себя дураком. Разумеется, он ошибается, но думает именно так. – Полковник указал на чертеж черенком трубки. – Армстронг работает резцом терпеливо, осторожно, пока не получатся все прямые края и гладкие поверхности. Делает все сам, не доверяя начальную часть работы простому рабочему или своему бывшему ученику. Точные движения, выполняемые исподтишка, чтобы сланец не заметил, что его преображают, чтобы не нанес ответный удар и не раскололся. Армстронгу нужно убедить его принять требуемую форму. Потому что, будучи камнем, сланец живет собственной жизнью. В нем могут иметься трещины, не видные невооруженным взглядом. Он мог треснуть, пока его перемещали в нужное место. Возможно, вода просочилась в него тысячу лет назад и оставила воздушные карманы, поэтому человек может работать со всей аккуратностью и наткнуться на один из этих карманов. Вся его работа пойдет насмарку, когда камень треснет и разлетится на куски, а тогда…
Полковник достал из конверта листок бумаги и протянул мне.
Записка была написана аккуратным каллиграфическим почерком, который стал мне таким знакомым, пока я перебирала документы в сундуке Этана Армстронга.
Сэр!
В сланце имеется небольшой дефект, который портит его внешний вид. Я могу полностью его замаскировать, вырезав цветок и еще три дополнительных цветка для придания этому узору гармоничной целостности. Не подойдете ли вы, чтобы одобрить данное изменение в чертеже?
Этан Армстронг
Записка была абсолютно деловой, без вежливого приветствия или уважительного заключения. Я положила ее на столик.
– Итак, вы видите, – сказал полковник. – Меня поставили в известность, что ради симметрии он исправит мой чертеж. Меня, который хорошо если раз в год посещает шахты и каменоломни и полагается на доклады своих управляющих, просят подойти и осмотреть эту совершенную работу, которую следовало бы выполнять в моих владениях, а не в каменоломне. Нет, миссис Шеклтон, я в каменоломню не ходил. Я велел передать ему, чтобы он продолжал работать и первым делом в понедельник утром доставил часы сюда. Что же случилось после этого? Ну, я знаю не больше вашего. Или он обиделся на мой ответ и обрушил молоток на все произведение, или он оказался не столь уж умен, как думал, и его попытка скрыть дефект цветком не удалась. Сланец нанес ему поражение.
– Кто принес записку от мистера Армстронга и кто отнес ответное сообщение?
– Я не знаю, кто ее принес.
Полковник позвонил. Снова через мгновение появился дворецкий.
– Мы закончили с этим.
– Очень хорошо, сэр. – Дворецкий убрал чертеж и записку Этана в папку, тщательно завязал тесемки.
– И, Ригби, кто принес эту записку от Армстронга?
– Один из рабочих каменоломни, сэр. Более этого ничего не могу сказать.
Дворецкий медлил, словно ждал указания проводить меня.
Было ясно, что беседа подошла к концу.
– Есть еще один момент, если позволите.
Я посмотрела на дворецкого и снова на полковника.
– Оставьте нас, Ригби.
– Сэр. – Дворецкий исчез так же тихо, как появился.
– Вечером в субботу в каменоломню пошла Гарриет Армстронг, чтобы отнести отцу поесть и надеясь привести его домой. Она рассказывает, что увидела его лежащим под навесом. Мертвым. Когда рабочий с фермы, а потом и миссис Армстронг пришли посмотреть, его там не оказалось. Солнечные часы были разбиты. С тех пор мистера Армстронга не видели. Я подумала, что лучше навести некоторые справки предварительно, прежде чем это превратится в расследование убийства.
Полковник Леджер в изумлении разинул рот.
– Вы подозреваете убийство?
– Гарриет показалась мне разумной девочкой. Я склонна ей верить, в отличие от других.
– Почему мне не сообщили?
Он позвонил в колокольчик.
Вновь появился дворецкий.
– Попросите сержанта Шарпа прийти ко мне. И пошлите записку бригадиру рабочих каменоломни явиться сюда незамедлительно.
– Да, полковник.
Дворецкий кивнул, удаляясь.
Я поднялась с дивана.
– Благодарю, что уделили мне время, полковник.
Он вскочил.
– Подождите! Я хочу привести жену. Ей захочется узнать о том, как Гарриет нашла отца. Она обожает Мэри Джейн. Прошу, садитесь. Не желаете ли чего-нибудь? Бокал хереса?
– Нет, спасибо.
Леджер повернулся к двери.
– Я где-то вас раньше видел, миссис Шеклтон.
– Мне тоже так кажется, – ответила я. – Но не представляю где.
Я ему не доверяла, но у меня не было выбора, оставалось только ждать. Этан Армстронг был бельмом на глазу у полковника – бельмом, от которого следовало избавиться. Полковнику требовалось время подумать после известия о том, что Гарриет видела тело своего отца, прежде чем убийца – один из приспешников Леджера? – успел убрать его. Леджер пошел за женой не из заботы о Мэри Джейн, а чтобы заставить меня подождать. Пока он сделает что? Поговорит с сержантом и убедится, что расследование закроют, так и не начав.
По прошествии шести или семи минут, показавшихся часами, в комнату плавно вошла миссис Леджер в сине-голубом, с широкими рукавами и квадратным вырезом платье для утренних визитов. Сапфиры на шее – в цвет глаз. Гладко зачесанные золотистые волосы придавали ей сходство с фарфоровой дрезденской статуэткой. Адресованная мне ослепительная улыбка не скрывала тем не менее озабоченности.
В своем твидовом костюме я вдруг почувствовала себя бедной гувернанткой. Мэри Джейн была права, изысканная женщина. Но она ошибалась, когда сказала, что я никогда не встречала подобных ей. Я встречала много женщин, похожих на миссис Леджер, – утонченных, женственных и обладающих стальной решимостью никогда ничем себя не утруждать. Возможно, грубо, но такой она мне показалась. Перед лицом столь сверхъестественного совершенства я могла понять, почему Мэри Джейн так не хотела идти в Эпплвик-холл.
Миссис Леджер села рядом со мной на диван.
– Меня очень огорчило сообщение о мистере Армстронге, и я переживаю за Мэри Джейн. Жаль, что она не пришла ко мне. Ее муж политический подстрекатель, но исключительно хороший рабочий, как говорит полковник.
– Насколько мне известно, он едва не устроил забастовку в каменоломне.
Она проницательно на меня посмотрела.
– Да, это правда. Но мой муж говорит мне, что мы должны идти в ногу со временем и пытаться понимать таких людей, как Этан Армстронг.
Или уничтожать их.
– Как Мэри Джейн?
– Держится.
– А дети?
Ее интерес казался искренним. Я коротко поведала о том, как Гарриет обнаружила тело в субботу, а этим утром увела для поисков собаку с фермы. Она слушала внимательно, потом спросила:
– А мальчик? Шестилетний ребенок еще слишком мал, чтобы понять о смерти. Давайте надеяться, что Гарриет ошиблась.
Я побыла там еще несколько минут, а затем откланялась.
Выходя из дома, я произвела быстрые подсчеты. Мне пришло в голову, что деньги на банковский счет Мэри Джейн были положены, пока она работала у Леджеров. Возможно, Мэри Джейн и сама была не чужда радикализма и увидела здесь какую-то возможность выгоды. Несмотря на богатство миссис Леджер и ее явное сочувствие, я бы не заподозрила ее в щедрости. По моему опыту, богатые держатся за свое достояние.
Садовник все еще занимался цветочной клумбой. Я обратилась к его затылку:
