Я снова посмотрела на надпись с обратной стороны могильного камня пастуха.
– Вы сказали, что это вырезал Этан?
– Да.
– Это…
– Продолжайте. – Он вытянул шею, как черепаха, выглядывающая из своего панциря. – Скажите мне, что, по вашему мнению, он хотел этим сказать.
Не дождавшись немедленного ответа, он вздохнул, как бы сомневаясь, продолжать ли, словно человек в могиле мог нас услышать.
– Давайте где-нибудь сядем, миссис Шеклтон.
Мы прошли по дорожке, оставив позади старые могилы и иву, пока не подошли к скамье, с которой я не так давно встала.
– Здесь годится?
Конрой сел, прислонившись спиной к стволу, словно дух дерева, который может слиться со стволом, и вы никогда его больше не увидите.
– Так скажите же мне, мистер Конрой, почему Этан вырезал эти загадочные строки из Писания?
– Наша ферма примыкает к землям Леджеров. У нас безусловное право собственности на недвижимость. Прошлой весной кто-то из детей сообщил, что один ягненок отбился от стада и оказался около карьера. Было воскресенье, поэтому никто не работал и никто не мог взять его и принести домой. Не знаю точно, как это произошло. Но Саймон в одиночку пошел спасать ягненка. Следующее, что я узнал, – что он лежит мертвый на дне карьера. – Боб вздохнул. – Я сам принес его домой.
Большие ладони Конроя обхватывали колени, как будто он был мальчиком, который упал, разодрал коленки и пытается утишить боль. Он медленно покачивался.
Я подумала, он забыл, что собирался объяснить значение надписи, но после долгого молчания Конрой сказал:
– Эти слова, которые вырезал Этан: «Кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инде, тот вор и разбойник», – он обратил к полковнику Леджеру.
– К полковнику Леджеру? Почему?
– Полковник хотел купить нашу ферму. Этан думал, что за смертью Саймона стоит Леджер. О, мне он этого не говорил. Ему и не надо было. Каждый из нас прекрасно знал, о чем думает другой. Этан думал, что Леджер хотел убрать Саймона с дороги. Без него, думал он, я продам ферму. Полковник сделал мне предложение, когда Саймон был жив, и сделал новое – через неделю после похорон Саймона.
– Зачем полковнику Леджеру нужна ваша ферма?
– Потому что существующая каменоломня почти исчерпала себя. Однажды полковник отправил на наш дальний луг своего инженера. Саймон застал его за взятием образцов. Там есть богатый пласт – силициты высокого качества. Мы находимся рядом с железнодорожной веткой. У него здесь рабочая сила. Пока Саймон оставался в этом мире, о продаже и вопроса не стояло. Когда же Саймона не стало, Леджер прикинул, что я отдам землю. И я почти отдал. У меня не хватило духу продолжать. Но Этан меня поддержал. Сказал, чтобы я стоял на своем. Что, если у меня родится сын, сказал он, и тогда я пожалею, что потерял ферму.
– Но смерть вашего брата была несчастным случаем. Он пошел искать заблудившуюся овцу.
– Да. Я именно так и думаю. Но Этан обладает способностью выискивать другие мотивы и иногда оказывается прав. Мы так и не узнали, кто из детей принес это сообщение.
– Он думал, что к смерти Саймона подтолкнул полковник?
– Не лично полковник, но он мог сделать свои желания известными. Предложение делал нам не сам полковник, а его человек.
– Но вы не продали ему ферму.
– Этан убедил меня не делать этого. Он помогал мне, когда мог. Но толку от этого не было. У нас случилась тяжелая зима, болели животные, цена на корм превысила мои возможности. На позапрошлой неделе я сказал Этану, что приму предложение полковника.
Мы сидели молча. Неподалеку старуха расстелила у могилы коврик и опустилась на колени. Все более громким и жалобным голосом она принялась жаловаться обитателю могилы на то, что у кухонного буфета отваливается дверца.
Выплеснув эмоции и подозрения, касавшиеся смерти брата, Конрой оперся ладонями о скамейку и, видимо, собирался с духом.
Я рискнула задать вопрос.
– Мистер Конрой, возможно, вы сумеете помочь мне в одном вопросе, который меня озадачивает.
– Что такое?
Я протянула ему газетную вырезку.
Хорошо обеспеченная и приятная дама ищет
хорошо обеспеченного, привлекательного джентльмена с целью соединить жизни и состояния.
Ящик № 49
– Вам это о чем-нибудь говорит?
Он прочел ее, а потом покраснел.
– Надеюсь, Мэри Джейн не думает, что Этан погнался за другой женщиной.
– Она не знает, что и думать.
Конрой покачал головой:
– Этан не стал бы этого делать. – Он поднялся. – Мне нужно возвращаться на работу.
Мы вместе прошли через церковный двор. Когда мы приблизились к крытым воротам, я сделала еще одну попытку:
– Вы не знаете, почему Мэри Джейн не уехала в прошлом году из Грейт-Эпплвика, когда Этан мог получить работу в соборе?
Конрой замялся.
– Не думайте о Мэри Джейн плохо. Понимаете, это дело сложное.
Мгновение казалось, будто он пожалел о своих словах.
– Она… понимаете… ну, на кладбище у часовни похоронены двое их детей. Возможно, это привязывает Мэри Джейн к этому месту.
– Я не знала, – просто сказала я.
– Не думаю, что ей приятно об этом говорить. Показать вам?
Мы перешли к конкурирующему культовому зданию на другой стороне улицы и обогнули часовню, за которой рядами шли аккуратные могилы. Двое детей, родившихся после Гарриет, умерли один за другим в течение месяца, в возрасте трех и двух лет; один был назван в честь отца, а другая – в мою честь.
– Они подхватили коклюш, – просто пояснил он. – Мэри Джейн была вне себя от горя.
Он ушел, оставив меня там. Иногда кажется, что мир – всего лишь громадный шар потерь, который быстро вращается, стремясь скинуть всех нас с себя.
Я медленно побрела назад, к коттеджу. Мне пришло в голову, что есть многое, о чем Мэри Джейн не хочет говорить.
Глава 11
Когда я повернула за угол в нескольких ярдах от коттеджа, навстречу мне тащились по дорожке дети.
– Вы куда-то собрались?
– Я не хочу снова идти, – мрачно ответил Остин.
Гарриет вздохнула:
– Мы должны извиниться за то, что взяли Билли и заставили его искать папу.
– Билли?
– Овчарку.
– Вы большую территорию охватили?
Гарриет покачала головой:
– Билли не хотел этим заниматься. Он сбежал.
– Не пошел на пустошь, – вставил Остин.
– На пустошь?
– Мы бы пошли на поиски туда, – тихо проговорила девочка. – Мы иногда туда ходим.
На лице Остина отразилась надежда. Он начал переминаться с ноги на ногу. Я ждала, что он собирается сказать.
– Мы можем поехать туда на вашем автомобиле.
– В другой раз. Мне нужно поговорить с вашей мамой.
– А куда ездят автомобили? – спросил он.
– Автомобили ездят куда хотят.
Гарриет потянула брата за рукав:
– Идем!
– Ты здорово придумала, Гарриет, дать Билли понюхать кепку твоего отца и поискать его.
Она не ответила. Дети медленно двинулись дальше, словно весь дневной запас энергии израсходовали этим утром, когда пытались превратить овчарку в ищейку.
Я постучалась и открыла дверь коттеджа. Комната сияла – аккуратная, прибранная и безупречно чистая. Пока я, бросив все, поспешила на помощь Мэри Джейн, она играла роль хорошей хозяйки.
Как будто прочитав мои мысли, сестра сказала:
– Если Этан вернется, я хочу, чтобы он увидел, всё так, как должно быть. Я не хочу, чтобы он подумал, будто может меня расстроить. Я не расклеюсь из-за того, что он забрал себе в голову исчезнуть. – Она показала на стул у огня. – Садись-ка лучше и расскажи мне, как твои дела.
Я плюхнулась на стул.
– Опять ты извозила свою обувь. – Мэри Джейн села на пол и расшнуровала мои туфли. – Не подобает тебе ходить у нас в таком виде, будто ты совершила переход по Хоксвортской пустоши. Я их начищу.
Я чувствовала себя слишком усталой, чтобы спорить, и не знала, с чего начать. Начать следовало с сообщения о мисс Тримбл, но я еще и сама толком не осмыслила данное происшествие.
– Ты выходила сегодня днем? – спросила я.
– Нет. А что?
– Мне просто интересно.
– Я знаю тебя одиннадцать часов, и ты ни о чем не спрашиваешь ради интереса. Что случилось?
Она расстелила на столе газету, поставила на нее мои туфли, а потом принесла с лестницы подставку для чистки обуви.
– Я в этом разберусь, – проговорила я, думая о мисс Тримбл. – Но я узнала, что прошлая неделя у Этана выдалась нелегкой. В прошлую субботу арестовали несколько бастовавших шахтеров.
Мэри Джейн счистила грязь с моих туфель.
– Да, я знаю.
– В воскресенье Боб сказал ему, что продает ферму полковнику Леджеру.
Она замерла со щеткой в руке.
– Да ты что? Я об этом не знала. Почему же Этан ничего мне не сказал?
