— Мама, ему ведь понравится?! Он любит голубой цвет, я это знаю! — говорит Мишель и любуется своим кольцом.
— Да, детка, он будет поражен твоей красотой! — соглашается София.
— Вы станете самой красивой невестой во всей истории Франции! — восхищается продавщица и поправляет подол ее голубого платья.
— Мы покупаем это! — Мишель вышла из примерочной и протянула девушке платье. — Но, детка, я даже не взглянула, как ты в нем смотришься! — София развела руками.
— Ты ведь уже видела! Раньше… пару месяцев назад. У меня было сапфировое колье на шее… — напоминала Мишель, приближаясь к матери. — А еще у меня на пальце было кольцо с бриллиантом. Обручальное кольцо… я вспомнила его, и не говори мне, что это не так. Я примеряла платье, я была счастливой. Очень счастливой…Что же произошло, черт подери? Почему сейчас я не могу найти себе места? — шепотом спрашивала Мишель у матери. — Я задыхаюсь…
— Детка, успокойся. Это предсвадебный синдром. Каждая невеста через такое проходит! — София обняла дочь. — Все хорошо!
— Почему-то мне в это не верится!
Дома было скучно. София заехала только переодеться и попросила Бруно отвезти ее к подруге, Нора занималась готовкой, а Даниель еще не вернулся с работы, и поэтому Мишель ничего не оставалось делать, как выйти в сад. Она прошлась вдоль живой изгороди, вдохнула аромат цветов, распустившихся на клумбах, дотронулась до цветущих кустов жасмина и оказалась у гаража, в который Бруно ставил машину. Сейчас гараж пустовал, и Мишель вошла внутрь.
На стенах висели полки со строительными принадлежностями, запчастями и прочей рухлядью. Мишель уже собралась уходить, но вдруг ее взгляд привлекла противоположная стена. Она была затянута белой материей.
Сердце Мишель отчего-то вдруг дрогнуло. Некоторое время она молча стояла, глядя на стену. Затем вдруг решительно подошла к ней. Схватившись руками за верхний угол тряпки, она с силой рванула ее вниз… и замерла. Она не поверила своим глазам: на стене была картина, сделанная по тому самому эскизу, которым Мишель любовалась у Кристиана, — большие цветы, выполненные в стиле кубизма… сочные, яркие, жизнерадостные…
— Он был здесь… — шепнула Мишель и оперлась на стену, чтобы не упасть.
— Что ты здесь делаешь? — послышался голос Даниеля.
— Кто нарисовал эти цветы? — спросила Мишель, не отводя от картины взгляда.
— Это не важно! — ответил Даниель.
— Что значит «не важно», черт подери?! — закричала Мишель и повернулась к брату. — Хватит играть со мной в кошки-мышки! Мне надоели ваши дурацкие секреты! Если об этом я узнаю сама, я никогда тебе не прощу! Мне очень важно это узнать, Даниель, пойми же наконец! Кто изобразил эти цветы?
— Ты.
— Я не умею рисовать! У меня нет такого таланта! — Мишель показала на стену.
— Их нарисовала ты.
— Нет! Не может быть. Я видела точно такой же эскиз у…
— У кого? — Даниель подошел к сестре и посмотрел ей в глаза. — У кого ты его видела, Мишель?
— Это не важно. Видела и все!
— У Кристиана? — Даниель схватил сестру за плечи и потряс.
— Откуда ты знаешь? — испуганно спросила Мишель, подумав, что это Нора проговорилась.
— Кристиан часто бывал у нас дома. Он был и моим, и твоим другом.
— Как? — Мишель почувствовала, что ее ноги стали ватными. — Мы были раньше знакомы?
Даниель кивнул:
— Послушай, Мишель! Прекрати с ним общение! Это будет только тебе во благо!
— Почему же? — Она отошла от брата. — Ты обманываешь меня! Кристиан не был со мной знаком. Он бы мне сказал.
— Мишель, успокойся! — Даниель взял сестру за руку. — Послушай, что я тебе сейчас скажу. Кристиан — враг!
— Нет! — Мишель истерически засмеялась.
— Поверь мне! Кристиан твой, мой, наш враг! — Даниель снова потряс сестру за плечи, как будто считал, что таким образом его сестра лучше усвоит информацию.
— С чего ты взял? — Мишель усмехнулась.
— Хорошо, я тебе объясню все. Месяц назад отца предал его близкий друг Оскар Вилини, с которым они вместе начинали бизнес. Он — враг нашего отца, опасный и злейший!
— Ну и что? — Мишель свела брови в недоумении.
— А то! Кристиан — сын Оскара Вилини!
16
Мишель сидела за столом рядом с Николасом и равнодушно смотрела в тарелку. Она до сих пор не могла поверить словам брата. Но ведь только с Кристианом Мишель чувствовала себя в безопасности, с ним ее даже не беспокоило, что она не помнит практически ничего из прошлого. А теперь? Оказалось, что она ходила по лезвию ножа, играла в очень опасную игру… Как все обманчиво!
— Дорогая, ты прекрасно выглядишь… — сказал ей Николас, прерывая ее мысли.
— Что? — Мишель подняла глаза на жениха и улыбнулась. — Спасибо.
— Может, потанцуем? — Не дождавшись ее ответа, Николас взял Мишель за руку и встал со стула.
Они вышли в центр столовой, и Николас положил ее руки себе на плечи. Мишель почувствовала слабый аромат его одеколона. Запах ей не понравился — горьковато-древесный. Она подняла глаза и посмотрела на Николаса: широкие густые брови, сращенные на переносице, крупный нос и тонкие губы. В Ницце, когда Мишель увидела Николаса в первый раз после аварии, он показался ей довольно симпатичным, но теперь она могла, положив руку на сердце, заявить, что не видит в нем ровно ничего привлекательного. Ничего, что могло бы в ней, Мишель, вызвать симпатию.
Что же их связывало? Душевная теплота? Искренность общения? Абсолютно ничего. Она его точно не любила. И как бы Мишель сейчас ни старалась, уже не полюбит никогда. Так же, как и он ее…
— Мишель, дорогая, нам придется отложить медовый месяц до зимы… — Николас посмотрел на невесту. — Ты не сильно расстроилась?
— Нет, все в порядке! — Мишель была рада такому заявлению, ведь провести с Николасом наедине около месяца в другом городе, а может, и в другой стране, стало бы для нее высшей мерой наказания.
— Эмос задумал расширение бизнеса. Поэтому я просто необходим ему в Марселе.
— Отлично. Медовый месяц подождет! — Мишель понимающе кивнула головой.
— Я рад, что моя будущая супруга не будет ревновать меня к работе!
Мишель кисло улыбнулась и, отвернувшись от Николаса, оглядела гостей. Всего пришло человек сорок: подруги матери, компаньоны отца по бизнесу, дальние родственники, которых Мишель видела на фотографиях в своем альбоме. И почему-то никто не вызывал у нее желания подойти к нему и завести разговор. Они были совершенно другие. Их интересовали цены, новые технологии, которые использует Эмос Ланози, и игры на бирже. Мишель это было неинтересно. Что касается подруг матери, то дело обстояло еще хуже: обсуждение новой линии одежды молодого французского дизайнера, скандала на Каннском фестивале и нового альбома какой-то модной певицы вызывало у Мишель скуку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
