прибавили ему авторитета и поражения, которые под его руководством потерпел Коминтерн в Германии, Болгарии и Эстонии, где выступления коммунистов были утоплены в крови. Я был одним из тех, кто нисколько не пожалел бы, если бы Зиновьев был отстранен от руководства, и у меня было такое впечатление, что эта точка зрения была широко распространена в партии. Сталин удачно воспользовался этими настроениями и нанес поражение группировке Зиновьева, не обнаружив в этом какой-то своей особой заинтересованности».
Победив зиновьевскую оппозицию, Сталин в 1926 году вновь поставил перед партией цель укреплять союз с бедняками, а не с середняками (особенно с их верхними прослойками, мало отличавшимися от кулаков): «Ежели говорят об оживлении Советов, то некоторые советские работники думают, что всех нужно привлечь, не исключая кулацких и других буржуазных элементов». Но экономическая и социальная мощь кулачества выросла в условиях НЭПа. А середняк продолжал оставаться основной фигурой в деревне; он желал торговать хлебом, а не отдавать его; он требовал повышения закупочных цен на хлеб и увеличения производства нужных ему промтоваров. В противном случае середняки предпочитали прятать хлеб.
В 1926 году хлебозаготовительные трудности были преодолены. Первая половина 1927 года была пиком достижений НЭПа. Деревня получила очень хороший урожай. В промышленности передовые рабочие-ударники создавали атмосферу высокой ответственности и профессионализма. Развивались наука и образование. Советская страна взяла курс на индустриализацию. Заканчивалось строительство гигантской и очень важной Туркестано-Сибирской железнодорожной магистрали. Ушли в прошлое голод и разруха 1920–1921 годов. Потребление мяса и мясопродуктов в СССР в 1927 году составило 53 кг, по сравнению с 62 кг в США. Ассортимент 1927 года в магазинах «Гастроном» оказался непревзойденным почти за весь советский период, если не считать отдельных показательных магазинов в Москве и Ленинграде.
Но за этой оптимистической витриной скрывались очень тревожные и опасные тенденции. Крестьянам не хватало промтоваров; у них не было стимула для непрерывной поставки своей продукции на рынок. Жилищный кризис в городах (по причине быстро распространяющегося строительства объектов тяжелой промышленности) постоянно обострялся. Среди тех рабочих и служащих, кто ютился в общежитиях и бараках, коммуналка считалась роскошью. Несмотря на успехи ликбеза (движение за ликвидацию безграмотности), оставался большой процент неграмотных и малограмотных.
Летом 1927 года произошло резкое обострение международной ситуации. В Китае Чан Кайши, родственник и наследник Сунь Ятсена и выпускник Военной академии в Москве (его фотография с дарственной надписью несколько лет стояла на письменном столе Сталина), неожиданно порвал с коммунистами и обрушил на них репрессии. В ответ руководитель Коминтерна Бухарин толкнул компартию Китая на авантюру – Кантонское (в городе Гуаньчжоу) восстание. Кантонскую коммуну потопили в крови; были уничтожены почти все городские кадры КПК, а сельские ушли в горы, на партизанские базы, где вскоре зародилось революционное движение под руководством Мао Цзедуна. В связи с этими событиями Англия, опасавшаяся влияния Октябрьской революции на колонии и полуколонии, прервала дипломатические и торговые отношения с СССР.
В конце лета 1927 года Ворошилов объявил о призыве миллиона резервистов. А осенью продовольственные магазины были опустошены населением, скупавшим товары в ожидании скорой войны. Начались перебои с хлебом. Кулаки и многие середняки прятали зерно, желая вызвать повышение цен на него. Срывались хлебозаготовки, под угрозой оказалась индустриализация. Нужны были чрезвычайные меры…
Впрочем, об этом речь будет впереди. А пока вернемся к событиям 1926 года. Тогда на июльском пленуме произошло еще одно очень важное событие. После бурного заседания скоропостижно скончался от сердечного приступа Ф.Э. Дзержинский. Крупный экономист и меньшевик Вольский-Валентинов близко знал Дзержинского – он работал в возглавляемом Феликсом Эдмундовичем в 1926 году ВСНХ. По мнению Валентинова, в сравнении с его предшественниками и преемниками Дзержинский был лучшим председателем ВСНХ.
В начале горбачевской перестройки Дзержинский рекламировался как антипод Сталину. Распространялось мнение, будто при Дзержинском были невозможны репрессии против оппозиции. Эта ложь была в угоду тогдашнему курсу на развал социалистической системы и всемерного очернения в этой связи деятельности Сталина.
Факты свидетельствуют об ином. В 1924 году был арестован троцкист Дворжец, секретарь соратника Троцкого – Антонова-Овсеенко. В 1925 году были проведены массовые аресты троцкистов среди столичных комсомольцев и студентов.
В отличие от «прорабов перестройки», крупный деятель партии и Коминтерна троцкист Карл Борисович Радек долго, хорошо и близко знавший Дзержинского, по свидетельству В. Сержа, так отозвался о его смерти: «Феликс умер вовремя. Он подчинялся схемам и не поколебался бы обагрить руки нашей кровью».
Внутрипартийная борьба усиливалась. Объединенная троцкистско-зиновьевская оппозиция перешла к созданию второй, подпольной, нелегальной партии со своими организациями и даже партийными взносами.
Еще весной 1926 года был организован конспиративный центр во главе с Троцким и Зиновьевым. Нелегальные заседания проходили на квартире Ивара Тенисовича Смилги – одного из руководителей Октябрьского вооруженного восстания в 1917-м и одного из высших военно-политических работников в Гражданскую войну. Как пишут А. Колпакиди и Е. Прудникова: «Центр имел свою агентуру в ЦК ВКП(б) и ОГПУ, специальную группу, которая вела работу среди военных. Такие же центры были организованы в Ленинграде, Киеве, Харькове, Свердловске и других городах».
Для связи с оппозиционными группами в Коминтерне конспиративный центр использовал своих сторонников, работавших в различных советских учреждениях, особенно в Наркоминделе и Наркомвнешторге. Есть сведения, что некоторое время материалы оппозиции пoмoгaлa вывoзить зa кoрдoн видная деятельница партии, дипломат A.M. Koллoнтай (первая в мире женщина-посол).
Когда ОГПУ перекрыло все заграничные каналы связи объединенной оппозиции, конспиративный центр на своем специальном совещании решил переправить в Берлин К.Б. Радека для организации там своего издания на русском языке. Ему уже был изготовлен надежный паспорт, но поездка не состоялась.
Обстановка в партийных верхах радикально менялась. Лидеры оппозиции, которых одного за другим изгоняли из высоких кабинетов, вспомнив забытую дореволюционную практику, вынуждены были пойти в народ.
Непривычно выглядели эти недавние вожди пролетариата, только что еще недосягаемые, а теперь ищущие поддержку у «простых людей». Сделать это оказалось нелегко. Простые люди не спешили выступать в защиту свергнутых вождей. Троцкистам удалось сколотить несколько небольших кружков. В. Серж вспоминал о них так: «Один из моих кружков, полдюжины рабочих и работниц, собирался под низкими елями на заброшенном кладбище». И о чем же вещал троцкист Серж, выступавший под вымышленным именем, доверившимся ему и рисковавшим многим людям? «Над могилами я комментировал секретные доклады ЦК, новости из Китая, статьи Мао Цзэдуна (будущий военачальник советского Китая был идейно весьма близок к нам, но держал нос по ветру, чтобы получать оружие и боеприпасы)».
И далее Серж признавался: «Я не верил в нашу победу, более того, в глубине души не сомневался в поражении.
