— Бесплатной?
— Да, бесплатной. Это единственный способ ограждения туристов от неприятностей. Когда финны напиваются, они не отличают иностранцев от своих соотечественников.
— Т-а-а-к, а затем что они делают?
— Ну, конечно, дерутся между собой. Но как только они начинают трезветь, иностранцу разумнее маскироваться под финна. Не так давно в Хельсинки состоялся крупный международный конгресс, на котором присутствовал и премьер моей страны. И хотя у него много друзей в Финляндии, ему тем не менее пришлось приехать инкогнито. А знаете, как ему удалось незаметно прошмыгнуть из Хельсинки через Северную Финляндию в Швецию?
— Может быть, он переоделся женщиной?
— Вы сумели отгадать. Премьер-министр моей страны — женщина. Попытайтесь отгадать еще раз.
— Ну, может быть, она подделалась под финку?
— Верно. Именно так она и поступила, прикинулась неразговорчивой и вполне сошла за финку. А теперь она в безопасности у себя на родине. Да, опасная страна Финляндия.
— Вы так считаете?
— Считаю. Почти столь же опасная, как и ее великий сосед. В обеих этих странах царит ужасная расовая дискриминация.
— Что-то я не слышал об этом.
— Зато я слышал, причем из самых достоверных источников. Финляндия стремится помогать своему великому восточному соседу в расовых гонениях. Но попадаются в Финляндии и кое-какие исключения. Из других, не менее достоверных источников мне стало известно, что в парламенте Финляндии есть добрые друзья моей преследуемой страны и ее народа. И они делают все, что в их силах, дабы помочь вернуть моей родине те границы, которые она имела пять тысяч лет назад, в период созидания мира.
— Но мир-то был создан куда раньше.
— Моя религия этого не признает, а она единственно правильная. Наш народ — избранник господа бога — родился в Эдеме, первоначальные карты которого еще сохранились. Простите, вы не торопитесь?
— Пока нет.
— Тогда ничто не мешает нам продолжить нашу беседу. С нетерпением жду знакомства с Финляндией. Я еду туда по важным коммерческим делам. А вы бывали в Финляндии?
— Бывал.
— Есть там нынче какой-нибудь другой язык в ходу, кроме русского?
— Есть.
— Ав финском паспортном бюро вымеряют носы иностранцам?
— Только в тех случаях, если они суют свой нос куда не следует. — Много автомашин в Финляндии? — Много. — А ослы есть?
— Есть несколько, но они заседают в парламенте, привлекая всеобщее любопытство, поскольку они не обладают даром молчания…
— Простите, сэр, я вас что-то не понимаю. Вы сами откуда будете, больно уж вы немногословны?
— Я финн, любитель выпить и подраться…
Тут мой собеседник вскочил из-за стола, схватил свой портфель и вихрем помчался в зал ожидания, хотя до отхода самолета была еще уйма времени. Я подозвал официанта, заказал бутылку «Боржоми», а про себя подумал: действительно у нас, финнов, дурная слава за границей. Мы напиваемся, деремся и ко всему прочему преследуем тех, кто жаждет расширять границы своего государства в соответствии с картами, составленными в период создания мира…
Сапоги и статистика
Существует столько же подходов к статистике и статистикам, сколько, скажем, к браку и мужьям. При этом слишком часто видна лишь обратная сторона медали. Я просто умилен американскими статистическими данными, согласно которым 50 процентов американцев, состоящих в браке, — мужчины. Недавно газеты «Лос-Анджелес тайме» и «Вашингтон пост» предоставили свои страницы под забавные статистические выкладки, где цифры кружатся в карусели фантазии. И эту самую потешную историю века, в которой финансовая наука и наука об экономике поставлены с ног на голову и ходят на руках, написал некий джентльмен по имени Анатоль Шуб. Я раз пять прочел его статью, и она подтолкнула меня поиграть цифрами. В этой связи отмечу лишний раз, сколь важной цифрой является нуль, ибо его можно поставить индексом к фамилиям многих джентльменов.
Анатоль Шуб пишет о финансовом кризисе Запада, говорит о валютах восточноевропейских стран и приходит с серьезным видом к такого рода констатации: «Социалистические деньги — это всего лишь игрушечные деньги», и начинает игру в рубли. Его статистика основывается на уровне цен в Советском Союзе, в качестве примера ему служат высокие кожаные сапоги. Других примеров он не знает. Оперируя этими сапогами, он начинает доказывать, будто рубль стоит всего лишь 25 центов. Этакая эквилибристика! Сапоги пользуются у меня большим почетом, однако не настолько большим, чтобы я считал возможным измерить ими уровень жизни в целом. Человеку для жизни нужно, кроме высоких сапог, многое другое. Правда, многие умирают в сапогах, но в таких случаях или один сапог, видимо, слишком сильно жал на педаль акселератора, или их владелец щеголял в них на войне.
Я открыто признаю, что американцу высокие сапоги обходятся дешевле, чем советскому человеку. Но коль уж мы занимаемся цифрами, давайте заглянем немножко и в американскую статистику. В качестве беспристрастного свидетеля мы можем взять норвежскую газету «Нордиск тиденде», опубликовавшую статью, в которой констатируется, что в Америке человеку не по карману ни рождаться, ни болеть, ни умирать. А затем дадим слово статистике.
Операция по удалению аппендицита и пятидневный уход обойдется в «золотой стране» Запада по валютному курсу, изобретенному Анатолем Шубом, в 1000 рублей. Роды, совершенно нормальные роды, которые проходят без участия хирурга и врача-анестезиолога, обходятся в среднем в 500 долларов, или 2000 рублей. Правда, матери предоставляется возможность заплатить за свои родовые боли в рассрочку. Поэтому многие несостоятельные роженицы продолжают выплачивать задолженность больнице за первого ребенка и тогда, когда рожают второго.
Вырезать гланды стоит 200 долларов, или 800 рублей. Но если операцию проводит «специалист», она обходится по меньшей мере в 300 долларов, или 1200 рублей. Операция по удалению камней в печени и 14-дневный больничный уход стоит всего лишь 1000 долларов, или по курсу Анатоля Шуба 4000 рублей. На редкость дешевая процедура! Но кто знает, может быть, врачи верят в то, что они в желчном пузыре найдут драгоценные камни, подобно тому, как находят жемчуг в раковинах?
Газета «Нордиск тиденде» рассказывает об одном норвежском рабочем, переселившемся в США. Он две недели пролежал в больнице и за это время израсходовал все сбережения, накопленные за годы. Расходы составили 1000 долларов, или 4000 рублей. Жалостливые родственники выписали его обратно на родину, где человек пока еще может позволить себе и поболеть. Другой норвежец — рабочий, когда-то переселившийся из Ставангера в «золотую страну», — страдает раком кожи на лице. По словам специалистов, с болезнью можно бороться, сделав операцию. Но у рабочего нет 2000 долларов, или 8000 рублей, которых она потребует.
В США больницы — частная собственность. Они являются доходными коммерческими предприятиями, и попасть в эти больницы стоит не одну и не две пары высоких сапог.
Если рождение и болезнь влетают в копеечку в стране высокого уровня жизни, то недешево в ней и умирать. Все кладбища и похоронные бюро находятся в руках частных предпринимателей. Покойников обязаны бальзамировать перед погребением или сжиганием. Самые дешевые похороны стоят 1100 долларов, или 4400 рублей, но лучше заранее приготовить себя к тому, что расходы по погребению обойдутся в 2000 долларов, или 8000 рублей. Вот какой красноречивой может быть статистика! Эта же статистика повествует и об уровне квартирной платы в Нью-Йорке. Плата за двухкомнатную квартиру с кухней составляет 65 долларов, или 260 рублей в месяц.
Если продолжать игру в статистику и, в соответствии с арифметикой Шуба, определить стоимость одного доллара в четыре рубля, то хотелось бы спросить: разве вы найдете граждан в Советском Союзе, которые платили бы за удаление гланд 800 рублей или за роды 2000 рублей? Анатоль Шуб утверждает, что высокие сапоги стоят в Советском Союзе 70 долларов, или 280 рублей. Но он забывает, что человек не может ни рождаться, ни болеть в сапоге, каким бы огромным он ни был.
Я не хочу ставить под сомнение компетентность экономистов «Лос-Анджелес таймс» и «Вашингтон пост» в определении уровня жизни. Однако, пробыв около двадцати лет на посту главного редактора экономическо-поли-тического журнала, я все-таки усвоил, что при подсчетах уровня жизни необходимо учитывать те социальные льготы, которыми общество обеспечивает своих граждан. Мерилом цен и услуг, приводимых мною, служит валютная котировка, введенная господином Шубом. Если она не соответствует действительности, то виновата в этом математика Шуба, которая основывается не на арифметике, анализе, или современной статистике, а на высоких сапогах.
Мне вспоминается старая народная сказка о коте в сапогах, который купил себе сапоги, чтобы не промочить лапы, но споткнулся на первой же луже и вымок до ушей.
