стало не по себе, и он, потирая руки, пытаясь согреться от пробирающего все его нутро жуткого холода, поспешил выйти из ванной. Как только Лэнс захлопнул за собой дверь, то температура вокруг него быстро пришла в норму.
— Это что еще за чертовщина! — воскликнул он. — Кажется, я схожу с ума.
Детектив решил вернуться в ванную и проверить, станет ли он снова замерзать, но не мог заставить себя это сделать. Тело отказывалось слушаться его и выполнять данный приказ.
В нерешительности он стоял и топтался перед дверью, размышляя, чем могла быть вызвана эта внезапная смена температуры. На этот раз ему на ум не приходило никаких логичных объяснений этого феномена. Кроме, конечно, одного: он действительно сходит с ума.
Дик отошел от двери в ванную подальше и присел в коридоре на стул, размышляя о цепи необъяснимых событий, с которыми ему пришлось столкнуться. Может быть, в квартире Алисы Уолш он подцепил какую-нибудь заразу, вирус, поражающий мозг? Ведь и священник, и соседка, миссис Керри, утверждали, что с ее психикой не все в порядке: она тоже видела странные вещи. Нет, нужно как можно скорее обратиться к врачу! Надо позвонить Питеру, чтобы он записал его к этому… как его? В общем, к этому его итальянскому родственнику.
Дик уже подошел было к телефону, собираясь набрать номер друга, но тут взгляд его упал на часы, висевшие над аппаратом.
— Боже мой, еще только четыре часа, почти ночь! — воскликнул он. — Я думал, уже давно утро. Звонить сейчас или подождать? Нет, стоит все-таки подождать, к тому же просто необходимо помыться, прежде чем идти на прием к доктору, — подытожил Дик, брезгливо нюхая подмышки.
Однако мысль о том, что нужно заходить в ванную, да еще и принимать там душ, очень пугала его, и он в растерянности остановился, не зная, что ему делать дальше.
— Да какого хрена! — вдруг закричал он. — Я не стану, как Алиса Уолш, ходить срать в ближайшую кофейню и не буду вытираться влажными салфетками! Я никакой не сумасшедший! — и Дик решительно продолжил двигаться вперед, отбросив куда подальше раздирающие мозг тревоги и сомнения.
Осторожно зайдя в ванную, детектив едва пересилил желание выйти оттуда и больше уже никогда не заходить.
Быстро раздевшись и бросив на пол грязную одежду, Дик зашел в душевую кабину и закрыл за собой дверцы, затем повернул кран для горячей воды и как следует намылился.
Под струями воды тревога стала быстро таять, и уже через пару минут Лэнс со спокойной душой наслаждался всеми прелестями расслабляющего горячего душа.
Тихонько напевая, он вылил себе на голову изрядное количество шампуня из тюбика и, зажмурившись, начал мыть голову, как вдруг неожиданно почувствовал, что нечто схватило его за левую ногу. Протерев глаза от пены и прищурившись, детектив с ужасом увидел, как отвратительная мертвенно-бледная рука, тянувшаяся из сливного отверстия, впилась ему в лодыжку. В панике Лэнс что есть силы рванулся вперед и попытался высвободиться, но не тут-то было: рука сжимала его железной хваткой, и любые отчаянные попытки сбросить ее с себя ни к чему не приводили. Отплевываясь от пены и задыхаясь, Дик постарался дотянуться до ручек кабины и открыть дверцы, но тут, к еще большему его ужасу, из дырки начала выплывать остальная часть тела. Через какое-то мгновение показалась кошмарная голова Потрошителя Дьявола, дико ухмылявшегося и взирающего на Дика своим испепеляющим взглядом. Лэнс из последних сил попытался вырваться, но его ноги сжимали уже две руки, и детектив в изнеможении рухнул на пол кабины, а отвратительные мертвые клешни вонзались ему в грудь, рвали плоть и выдирали наружу внутренности.
Переполох в городе
Питер Фальконе встал рано утром. Ночью ему совсем не спалось, мучили дурные предчувствия и кошмары. Быстро одевшись и бросив полный печали взгляд на так и несобранный чемодан, он стремительным шагом вышел из квартиры. Прежде чем пойти на работу, Питер решил зайти проведать свою бабушку Агнессу, жившую неподалеку. Заглянув по пути в местный круглосуточный супермаркет и купив продуктов, он направился к ее дому.
На улице, несмотря на столь ранний час, царило необычайное возбуждение: одни спешно грузили вещи в машины и уезжали, другие тащили домой полные тележки провизии, а третьи тихонько переговаривались между собой и с осуждающим видом смотрели на весь этот переполох.
Детектив Фальконе, не обращая ни на что внимания, прошествовал к дому номер четырнадцать, поднялся на второй этаж и постучал в квартиру номер восемь. Спустя мгновение дверь ему открыла бойкая на вид старушка с живыми темно-карими глазами, опоясанная ярко-красным перепачканным в муке фартуком и обутая в черные старомодные женские туфли.
— О, ragazzo mio[2], я тебя уже заждалась, заходи-заходи, все уже готово, — сказала Агнесса и обняла внука.
— Но откуда ты могла знать, что я приду? Я ведь говорил тебе, что сегодня уезжаю.
— Брось, Питер, я тебя прекрасно знаю. Разумеется, я сразу поняла, что после вчерашних событий ты никуда не поедешь и рано утром захочешь навестить меня. Давай неси свои треклятые продукты на кухню, вечно ты их мне таскаешь, как будто мне двести лет и я сама не могу сходить в магазин.
— Значит, ты все знаешь про вчерашние происшествия?
— Ох, ну еще бы! Розалия Сандерс уже всему городу об этом растрезвонила. Она мне встретилась вчера вечером на улице, когда я поливала цветы, и сразу же все выложила, а я ее предупредила: «Розалия, заткни свой поганый рот и прекращай сеять панику в городе, иначе Господь когда-нибудь накажет тебя за твой болтливый язык». Конечно же, она меня не послушалась, и теперь весь Рокдейл стоит на ушах. Циммерманы, что сверху, уехали еще поздно ночью, а Питерсоны из десятой укатили всем семейством прямо перед твоим приходом, примерно с полчаса назад.
— Ты всегда умела находить с людьми общий язык, — усмехнулся Питер.
— Да-да, давай тащи свой тощий зад на кухню и садись есть: там тебя ждет нормальная итальянская еда, а не эти твои паршивые бургеры. Я приготовила твою любимую пиццу Пеперони, пасту с соусом песто, ризотто с курицей и грибами и, конечно же, твой обожаемый тирамису.
— Боже мой, когда ты все это успела, ты вообще спишь?
— Знаешь, с возрастом спать хочется все меньше.
— Может, тебе купить какие-нибудь таблетки для сна?
— Засунь их себе куда-нибудь подальше, мне никакие таблетки не нужны, я себя прекрасно чувствую.
— Ладно-ладно, не горячись: просто людям в твоем возрасте они обычно все-таки необходимы.
— Лекарства им требуются потому, что
