А вот с самим Негусси надо что-то делать. Раз он решил избавиться от меня, то самый простой способ — это избавиться от него первым. Всё просто. Хотя, может, и стоит подождать развития дальнейших событий… Пусть они передерутся друг с другом, а неизвестные игроки выйдут из тени и предпримут какие-то шаги. Опять же, пусть Негусси начнёт меня искать. Вот снова дилемма: играть на опережение или не играть? Играть или не играть? Вот в чём вопрос!
Я задумался и, так и не придя к нужному выводу, решил пока обождать. На всякий случай исчезну на время, даже в обществе ветеранов пока появляться не буду. Тут главное, чтобы мой дом не нашли и не провели там обыск. Впрочем, если найдут, то для них там припасено несколько неприятных сюрпризов.
Откинув эмоции, я забрал свои вещи, нацепил две кобуры с пистолетами, и направился прямиком в лабораторию Фараха. Там я его и нашёл.
— Фарах, мне нужно поработать в лаборатории до утра, — сообщил я ему. — Утром я уйду и исчезну на время, не ищи меня.
— Да, Мамба, — немного растерянно произнёс Фарах. — Лаборатория в полном твоём распоряжении.
— Как тесть? — поинтересовался я, направляясь к рабочему столу.
— Спрашивал о тебе и с явно нехорошей целью.
— Знаю я, какие у него цели, — усмехнулся я и обернулся к Фараху. — Ну что? Давай поработаем с тобой, чтобы у тебя не осталось соблазна сдать меня, как пустую стеклотару. Позвони жене и предупреди: мол, сегодня будешь ночевать здесь, так как много работы.
— Но… — заикнулся он.
Однако я тут же пресёк все его попытки увильнуть от моей теплой компании:
— Звони!
Фарах с понурой головой направился к телефону и набрал домашний номер. Затем в течении почти двух минут убеждал жену его не ждать, уверяя, что он просто катастрофически занят.
— Всё⁈ Тогда пошли работать, — скомандовал я. — Ты же, наверное, уже понял: назад дороги нет! Ты сдал своего тестя, и теперь тебе не отмыться вовек. Если он об этом узнает (а он узнает, если ты предашь меня!), то сотрёт тебя в порошок. Как говорит русская пословица: куда ни кинь, везде клин. А вообще, ты сделал единственно верный выбор, Фарах. Я-то выживу везде, а вот твоему тестю только предстоит побороться за власть. И каким боком это обернётся, ещё неизвестно. Ты же помнишь, что месть духов Африки настигнет тебя везде? И ни деньги, ни жена не будут в силах спасти твой рассудок.
Фараха от моих слов резко передёрнуло. Видимо, старые впечатления ещё не выветрились у него из памяти или даже, наоборот, стали ещё острее. У каждого человека свои тараканы в голове: одни, бывает, сгорают напрочь, а другие, напротив: плодятся со страшной силой.
— Я знаю, Мамба, и всё помню. Поэтому предупредил тебя.
— Ну, хорошо, — отстал я от него, — пойдём уже. Да пребудут духи Африки и со мной, и с тобой! Слава Ящеру!
— Да, конечно, Мамба, я готов, — угрюмо хмыкнул Фарах и поплёлся вслед за мной работать.
Глава 8 Тактический отход
Из города я собирался уйти с небольшим отрядом моих последователей, точнее: адептов культа духов Африки. Кстати, среди моих ветеранов были даже кубинцы, исцелённые и сохранившие свои жизни только благодаря мне. В общем-то, в ветеранских отрядах набралось довольно много всяких людей из очень разных племён и народов, а будет ещё больше. Эфиопский интернационал, так сказать.
Впрочем, перед уходом я решил навестить Любовь Неясыть. Госпиталь встретил меня привычным, присущим исключительно медицинским учреждениям запахом медикаментов, бинтов, хлорки и ещё чего-то., который присутствует исключительно в медицинских учреждениях. Пройдясь по коридорам, я увидел знакомые стены и отметил убогость всего лечебного учреждения. Долго искать доктора не пришлось, и вот она уже стоит передо мной.
— Бинго?
— Бинго! Или, как вам больше нравится: Дед Бинго!
Я улыбнулся, а женщина расхохоталась, встреча откровенно обрадовала её.
— Да, Дед мне нравится больше, хоть вы на деда совсем не похожи.
— Вы тоже на сову не похожи. Совы рыжими и такими милыми не бывают.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вот опять вы! — нахмурилась женщина.
— Опять, — вздохнув, согласился я. — У меня мало времени, я уезжаю. Поэтому давайте поговорим начистоту.
— Да, я слушаю вас… э-э, Иван, — насторожилась девушка, но всё же нашла в себе силы назвать меня русским именем. — Однако таким началом разговора вы меня пугаете.
— Ничего не поделать, времени у меня в обрез.
— А что случилось?
— Я хотел бы на вас жениться!
— Вот так вот сразу⁈ — откровенно опешила женщина.
— А почему бы и нет? Я — старый солдат, и не знаю слов любви.
— А-ха-хах, — вновь расхохоталась Люба. — Вы видели этот фильм?
— Ну, а как же? Я же учился в Советском Союзе, там и смотрел.
— Замечательный фильм, — кивнула головой Люба и, безо всякого перехода, выдала: — но всё же вы меня обманываете.
— В чём я вас обманываю? Вы мне очень нравитесь, если не сказать больше, но я не склонен к громким словам, поэтому…
— Вы шутите?
— Совсем нет, просто решил признаться вам в чувствах, пока не поздно.
— Но я… Я не смогу здесь жить, — посерьёзнела девушка.
— Согласен, здесь тяжело жить, особенно сейчас.
— Вот видите, вы и сами это понимаете, — с толикой грусти произнесла Люба. — У меня меньше чем через пять месяцев заканчивается контракт, и совсем скоро я уеду домой. Я же предлагала вам поехать со мной, вы вроде бы не возражали. А в Союзе мы могли бы пожениться.
— Значит, вы согласны?
Девушка хотела вспылить, но вдруг поняла, что косвенно она уже сказала: «ДА».
— Согласна, но только если вы поедете вместе со мной и примите гражданство СССР.
— Ммм, как же вы любите ставить условия, — хмыкнул я и спросил: — Ваш контракт заканчивается в конце 1987?
— Да-а, — осторожно подтвердила Любовь Владимировна.
— А через четыре года после вашего возвращения СССР распадётся, — выдал я то, что неизвестно пока никому в этом мире. — И вы, вероятнее всего, пожалеете о своём решении. Впрочем, вы правы: здесь в ближайшем времени будет только кровь и смерть, кровь и смерть… Но недолго! А вот вашу страну ждёт…
По мере моих слов глаза девушки сначала расширялись, выражая крайнее удивление, потом резко сузились, и она воскликнула:
— Вы антисоветчик! И наводите напраслину на мою страну. Я горжусь тем, что я советская женщина. А вы, вы… — она замолчала, подыскивая, как пообиднее меня назвать и то ли прошипела, то ли прорычала: — вы подлый негр!
— Вы русская женщина, а не советская.
— Какая разница⁈ — всё ещё грозно глядя на меня, уточнила докторша.
— Большая, — пускаться в пространственные объяснения я не стал: всё равно не поймёт. — Люба, к сожалению, я не смогу поехать с вами в СССР. У меня все деньги здесь, а там у меня всё отнимут.
— Ничего у вас не отнимут! — пылко возразила Неясыть. — Зачем вы снова оскорбляете мою страну? У нас всё по-честному.
— Любовь, скажите, вы коммунистка?
— Я была комсомолка, этого вполне достаточно! Но задумываюсь над вступлением в партию.
«Угу, — подумал я про себя. — Коммунист в доме — проблемы в семье». Но ляпнуть это вслух поостерегся, а то ещё получу чем-нибудь по голове.
— Хорошо, я вас понял. Просто подумал, что вы коммунистка и поэтому так яростно на меня нападаете. В принципе, я без претензий к вашей стране. Будем надеяться, всё действительно пойдёт по-другому… — последние слова я пробормотал еле слышно. — Ну, не суть. В Эфиопии сейчас настали сложные времена, и в ближайшее время мне придётся уехать отсюда. И уехать надолго. Когда вернусь, я не знаю, но постараюсь ещё раз увидеться с вами. Хотя случиться может всё, что угодно. И возможно, мы никогда больше с вами не встретимся.
— Вам обязательно уезжать? Может быть, вы останетесь?
— «Может быть» сейчас не является причиной, пока всё зависит от других, а не от нас.
— Всё так серьёзно? — явно забеспокоилась Люба.
— Более чем, — не стал я её обнадёживать. — Но вы не переживайте: мои люди будут присматривать за вами и в случае опасности помогут эвакуироваться в посольство. А ещё я хотел бы подарить вам пару своих средств. Вот это тонизирующий и восстанавливающий эликсир, он поможет чувствовать себя лучше. А эликсир из этого флакона спасёт вам жизнь в случае опасного ранения или тяжелой болезни.
