Очевидно, таким образом, что то, что мы зовем Гвура, Цимцум или Сокрытием Б-жественного — не представляет собой чистого отрицания. Это не только не тьма и пустота, но это качество несет в себе особую милость, свою собственную спасительную силу. Иначе бы Хесед, проявление Б-жественного, разрушила бы мир своим светом. Поэтому возможно говорить о качестве отдачи изобилия (Хесед), которое спасает, ограничивая, скрывая Б-жественную мощь, и, наоборот, о качестве сокрытия, сжатия, о Цимцум, которое приносит благоволение.
Иными словами, мы не можем воспринимать сфирот как слепые силы, подобные силам природы. Каждая из них сама ставит перед собой цель и побуждение. Кроме того, они не являются изолированными. Наоборот, Гвура может быть средством для Хесед, а Хесед — орудием качества Гвура. Чтобы мир существовал, две эти стороны должны действовать в сочетании. Они соединены у корня, они растут из одного и того же источника, и между ними нет принципиального противоречия.
Мы приближаемся к идее, стоящей за противоречивыми фразами вроде (Ишаягу [Исайя], 45:7): Я образую свет и творю тьму; Я создаю мир и произвожу зло. Идея, что один и тот же Б-г творит и добро и зло, не отменяет того, что это отдельные и противоположные элементы. Каждый из них действует отдельно, по своим правилам, в принципиальном противопоставлении одно другому. А факт, что Гвура может быть сосудом для Хесед, только указывает на их происхождение из одного корня. В повседневной жизни также возможно указать на такие комбинации, в которых Хесед и Гвура служат друг для друга каналами. Если родители будут давать детям все, что они пожелают (акт Хесед}, то такая либеральность (которая испортит детей) может превратиться в большое зло, в сокрытие Б-жественной милости. С другой стороны, реакция на наказание может быть из сферы блага и милости не только в смысле результатов, но даже и в смысле ощущений. Например, есть саркастическое замечание, что наказание змея в Эдемском саду было большим даром для него, ведь теперь он может питаться одним прахом земным, ему не надо бороться, чтобы выжить, у него всегда есть все необходимое. Ответ гласит, что именно в этом сила Б-жественного суда, изреченного над змеем: Я даю тебе всю пищу в мире, и ты можешь уйти проклятым — Я не хочу, чтобы ты обратился ко Мне за чем-нибудь еще. Так переплетены сторона Хесед в Гвура, сторона Гвура в Хесед. Все в мире — сочетание. Качества растут из одного корня, и ничто в человеке не может быть чистым воплощением Хесед, Гвура или другого качества. Все проявления смешаны. В природе не так перемешаны разные силы. Мы легко различаем силы притяжения от сил отталкивания и т. д. Мы видим, как объекты перемещаются, а животные — меняют свои привычки, повинуясь конкретным, слепым, механическим влияниям.
Суть веры в том, что Ѓавайя [YHVH] есть Элоким (Б-г) и что это одно и то же. Дело не в том, что Нечто имеет два имени; дело в двух разных способах Б-жественного проявления. Сказано, что человек должен произносить благословения при происходящих с ним несчастьях так же, как произносит их в счастливые моменты. Более того, это надо делать с той же искренностью. В благословении человек восхваляет и прославляет Б-га, и, когда он говорит Благословен Ты, Чьи поступки и суд справедливы в ответ на какой-то удар рока, смысл должен быть таков же, как при произнесении благословения Приводящий вечер. Иначе говоря, как мы благословляем неизбежное наступление темноты вечером, так же благословляем и несчастье. И то и другое событие имеет свои определенные благословения. Благословляя таким образом, человек по идее должен воспринять сторону Элоким (как Гвура) внутри Хесед, принять, что и это есть откровение Б-жественного. Возможно, говорить об откровении неточно, скорее — о проявлении через сокрытие. Это другая сторона чудесного проявления через Б-жественное откровение. Ни в том, ни в другом случае нельзя говорить об отсутствии Б-га, а лишь о разных формах Его присутствия — во тьме, как в свете, во зле, как во благе.
На самом деле единственное зло, в котором нет благословения, — это человеческое зло, чистая злоба. Вот это настоящее сокрытие Б-жественного лица, отсутствие Б-га. Человеческое зло есть сокрытие Б-жественного лица в том смысле, что человек не видит Его. Например, в Писании перечислены чистые и нечистые животные. В нечистых животных нет ничего дурного. Свинья вовсе не плоха, пока она свинья. Она становится плоха, когда я ее ем, и тогда она превращается в абсолютное зло. До этого момента она не хуже и не лучше других Б-жьих тварей. Единственное настоящее зло может сотворить человек, когда он разрушает Б-жественный порядок.
Теперь мы приближаемся к теме смерти, или, по крайней мере, к человеческой проблеме смерти как зла. Из разнообразных комментариев на Писание мы можем заключить, что смерть — это отделение души от тела. Это может быть частью вселенской реальности, а может быть проявлением реальности зла.
По этому поводу есть разные мнения, даже на высших уровнях, но сейчас дело не в этом. Для нас важно, как происходит отделение души от тела — делает ли это Ангел Смерти или Б-г. В качестве очевидной предпосылки можно принять, что умирают все, что Ангел Смерти приходит ко всем людям.
Это делает смерть предельным злом, самой сутью зла. И не потому, что душа перестает находиться в теле, а потому, что смерть — выражение всего существующего зла. Эта мысль, возможно, объясняет сказанное в Псалмах (6:4, 16:10), где псалмопевец просит Г-спода избавить его от смерти (Шеола). Весьма озадачивает то, что Б-г должен спасать кого-то от смерти. Ведь все должны умереть. От какого же зла надо спасать человека? Есть множество объяснений, например, того, что Моше не умер, а был взят Б-гом, или того, что Яаков не испытал смерти. Это было отделением души от тела — в случае Моше это был поцелуй смерти, душа его прильнула к Б-жественному. Для обычного смертного смерть — это контакт с сущностью зла, с уничтожением жизни. Это более чем сокрытие — это отсутствие Б-жественного, это ничто. Это, кстати, объясняет разницу точек зрения на галахическую проблему воздействия могилы цадика. Идея в том, что хотя он мертв и, таким образом, представляет собой источник нечистоты, но тем не менее он цадик, а цадик даже в смерти не может осквернять, потому что есть разница между смертью цадика и смертью обычного человека. Для обычного смертного смерть — это крайнее проявление зла, а для цадика — случай возрадоваться на земле. Эти мысли ведут, таким образом, к заключению, что зло не представляет собой чего-то абсолютного; оно создано человеком, прямо или косвенно. Зло — это вызванный человеком вакуум, противоположность Б-жественному проявлению, которое всегда есть благо. Г-сподь (Ѓавайя) есть Б-г во всех возможных аспектах.
Каков же смысл слов нет ничего, кроме Него? В конце концов, земля тверда на ощупь и кажется вполне реальной, более, чем живущие на ней существа, в которых мы можем увидеть признаки того, что что-то оживляет их, сообщает им существование. Так что материя кажется фундаментальной реальностью, на которой выстроено все остальное. Тем не менее даже материя не обладает самостоятельным, отдельным от Б-га существованием.
Как было сказано, имя Элоким есть сокрытие имени Ѓавайя, но ничто не скрыто перед Ним. Я могу накрыть одну руку другой и скрыть ее от окружающих, но сам буду продолжать ясно ее видеть. Сокрытие здесь самое настоящее, хотя для меня его нет. Дело в том, что обе руки — мои, и скрывать одну под другой для меня бессмысленно. Для других же в этом вполне может быть смысл. Все остальные — низшие (по сравнению с Б-гом) существа — живут в сокрытии, содержание их жизни возникает из отношений между скрытым и явным.
Разные имена Б-га суть Его разные качества, а не разные способы сказать одно и то же. И они вовсе не указывают на противоречия или различия внутри Б-жественного. Б-г действует в каком-то смысле анонимно. Для того, кто не знает Его имени, эта анонимность носит решающий характер. Для Творца, для Обладателя имени — безразлично, каким именем Его зовут.
На самом деле, когда мы говорим, что Г-сподь (Ѓавайя) есть Элоким, то мы стремимся убрать барьер, убрать сокрытие, происходящее от имени Элоким. Мы добавляем, что Он и Его Имя едины, чтобы подчеркнуть, что нет разницы между Б-гом и Элоким.
Г-сподь есть Б-г на небесах вверху и на земле внизу; нет ничего, кроме Него (Дварим [Второзаконие], 4:39). Это означает, что мир не существует, как что-то специфическое, отдельное, дополнительное к Б-гу, не только в смысле отдельного целого, но также и в смысле дополнения. Поскольку небеса вверху и земля внизу — это все, что есть, не остается ничего, что могло бы называться кроме. Другое объяснение смысла од (нечто кроме) таково: душа есть человек, а тело — од; тело есть нечто кроме души. Так, кстати, объясняют отрывок Восславлю Г-спода своей жизнью, воспою Б-гу моему моим бытием (оди) (Теѓилим [Псалмы], 146:2).
