Это и объясняет, как становится возможным, что, с одной стороны, все наше бытие — ничто, кроме Б-га, а с другой — все наше существо неспособно достичь чего бы то ни было приближающегося к Нему.
Так же как мы не можем постичь силы Творения и природы Б-жественного влияния, которое есть бесконечное благоволение, так же не можем мы постичь и Его сокрытость и сжатие, которое называют Цимцум. Это качество, которое также называется Гвура (Могущество), есть, как мы уже сказали, противоположность качества Гдула (Величия или Любви-Доброты), так как Гдула или Хесед направлены изнутри вовне, а Гвура, которая есть также Пахад (Страх) и Йира (Трепет), это уход внутрь. Разница между ними — это разница между расширением и сжатием. В чем же сила сфиры Гвура, если это движение сокращения, самоудаления, отказа открыться? Сила в том, что создание живет, существует, не осознавая того, что жизнь и существование исходят от Творца. Таким образом, то, что Б-г скрывается, расширяет суть Б-жественного откровения, парадоксально скрывая его силу.
Б-жественная сущность не проявляется открыто в жизнеобразующей силе; она скрыта в этой силе. В то же время создается впечатление, будто реальность мира, на всех его физических и духовных уровнях, состоит из какой-то субстанции. Мы просто не видим того, что скрыто в этом нашем мире; что все в мире и за его пределами — лишь видимость, за которой стоит проявление Б-жественного света. Мы воспринимаем предметы как обладающие собственным реальным существованием объекты. Они появляются и исчезают, что-то делают и впечатляют нас своей плотностью и реальностью. Короче говоря, наше чувство реальности отражает существование предметов, а не то, что мы видим Б-жественный свет. Присутствие этого света во всем вовсе не очевидно. Видимое нами — результат постоянных изменений Б-жественного света, который совлекает с себя одни формы и принимает другие, не обязательно духовные. Одна сторона здесь — это переход от духовного к материальному, от неограниченного к ограниченному. Но происходит не только это. В отношении как духовных, так и природных явлений, наше сознание исходит из представления, что все эти явления — независимые сущности. Я не просто вижу, что стол — это стол. Для меня кажется также совершенно очевидным, что стол существует сам по себе и не требует каких-то иных реальностей для своего существования. Все мои мысли, любой анализ неизбежно отправляются от мира, от реальности, которая кажется конкретной. Отталкиваясь от нее, я могу перейти к другим, достижимым и недостижимым.
Наше понимание мира, таким образом, основывается на том, что предметы существуют сами по себе, как некая данность. Я могу обдумывать и обсуждать проблемы причинности и трансцендентного, сколько мне вздумается; все равно это не будет звучать убедительно. Чем дальше я завожу свои умственные построения, тем более я удаляюсь от конкретного и реального в мир абстракций. Но на самом деле явления существуют только постольку, поскольку они освещаются Б-жественным светом! Поэтому по-настоящему удивительно, как удается этому свету быть настолько скрытым, что я не просто не имею никакого понятия о его существовании: существование такого света представляется моему сознанию бессмысленным. Я вижу предметы, объекты, мир, но я не вижу во всем этом никакого Б-га. Если кто-то утверждает, что видел чудо, какое-то проявление Б-жественного в мире, люди ставят под вопрос его зрение, а не обсуждают смысл увиденного им. Если же кто-то все-таки верит в Б-га, перед ним встает вопрос: как может быть не видно Его проявлений в мире? Как может мир существовать как будто сам по себе? И сказано в ответ: это потому, что Б-жественный свет сжимается до такой степени. А в этом сжатии дело не в размере, количестве или форме; дело в степени проявленности. Сжатие — это то, что происходит, когда сущность делающего перестает быть видна. Можно даже сказать, что главная трудность для Святого, Благословен Он, — это всегда оставаться инкогнито, неузнанным. Так что когда Он появляется в мире, это должно происходить так, чтобы никто не знал, что это Он. Как это Ему удается? Как выходит, что мы не чувствуем излияния Его сущности, Его духовности? Я не чувствую, что предметы — это произведения постоянного творчества Б-га. Наоборот, я чувствую, что они — вещи в себе. Однако именно в этом сила Б-га, для которого возможно все — сжать и скрыть Свой свет до такой степени, чтобы сотворенные вещи не уничтожались, чтобы они оставались, хотя бы на наш взгляд, сами собой. Как бы независимое самовосприятие объектов — непременное условие существования многообразных творений во Вселенной, на всех уровнях космического бытия. Даже не касаясь темы свободной воли, которая есть дополнительное свойство, дарованное некоторым из творений, мы можем отнести себя к тем творениям, которые ощущают себя существующими, ощущают, что они — не Б-г. Суть тварности — в ощущении отдельности, в бытии самим собой. И эта способность быть самим собой, при том что жизнь и существование, физическое и духовное, этой твари полностью зависит от Б-жественного милосердия, Его Хесед, — это чудо Его сокрытия и устранения. Как если бы с человеком вдруг заговорили его руки: Хочу того, не хочу этого! Наши органы — часть мира, они принадлежат к предметам этого мира, но они не ощущают себя независимыми, не чувствуют, что они что-то из себя представляют.
В этом отношении, как мы знаем, есть несколько уровней бытия. Есть уровень, на котором Б-г, например, дарует право или позволение действовать от Его имени — как в мире Творения (Брия), мире Престола, мире Ангелов. Когда ангел или серафим — хотя и он существо сотворенное — осознает себя как независимое существо, он осознает и существование Б-га и пути осуществления Б-жественной Воли. Ощущение себя, таким образом, не аннулируется. Даже когда он вопиет Свят, Свят, Свят, он делает это по своей воле, из подлинного желания служить. Ангел сохраняет себя, хотя и признает всемогущество и полноту Б-га. В мирах более низших — Созидания (Иецира), Действия (Асия) — чувство Б-жественного намного слабее, а чувство самости — сильнее, до такой степени, что в нашем человеческом мире возможно ощущать только себя и вовсе не замечать Б-га. И вот это состояние есть крайнее проявление того, что называется Цимцум, Б-жественное сжатие или самоустранение.
Принципиально то, что верны оба факта: и то, что сотворенный объект, тварь, творится из ничего каждое мгновение; и то, что он не чувствует себя сотворенным. Напротив, он чувствует себя вещью в себе, совершенно пренебрегая существованием сил, действующих на него.
Существует проблема, связанная с тем, что есть творения, лишенные сознания, самоосознания и вообще интеллекта. Проблема в том, что отсутствие интеллекта лишает существо возможности знать что бы то ни было о себе или о Б-жественном единстве. Об этом рассказывает следующий мидраш. Однажды царь Давид гулял вдоль реки и радовался тому, что так полон прославлениями Б-га. Выпрыгнула лягушка и сказала: я славлю Б-га более тебя! По этому поводу один мудрец, рабби Цадок га-Коген, заметил: это не означает, что лягушка молится Б-гу больше, чем царь Давид, но поскольку у лягушки нет дурного побуждения и она следует только Б-жественной воле, то само ее существование есть песня, славящая Творца, и каждый квак выражает это. Так что лягушка действительно может сказать человеку, даже Давиду Псалмопевцу, что она славит Б-га больше него. Поскольку человек, как бы вдохновенен и красноречив он ни был, переживает моменты, когда для вознесения хвалы от него требуются специальные усилия. Лягушка не бывает в таком затруднении.
Неразумное создание избавлено и от грехов самоосознания. Конечно, в человеческой жизни необходимо это самоосознание; каждый ребенок учится ему с самого начала своей жизни. Позже это чувство Я укрепляется культурными ценностями. И нет нужды считать это чувство каким-то общечеловеческим недостатком; оно — фундаментальный компонент Творения. Даже святой должен чувствовать, что есть он сам; даже человек, который любит Б-га всем сердцем, посвящает Б-гу все свое бытие, должен иметь свое Я, которое он мог бы предложить Б-гу. Невозможно избежать человеческой потребности обладать собственной душой. Сомнительна только настойчивость самоосознания, которая есть в очень большой мере продукт воспитания и идеологии. Крайний случай — замкнутое кольцо самодостаточного Я. Проблема Я применима, таким образом, ко всем живым существам. Даже к ангелам. Человек еще может с этим как-то бороться, а бедные ангелы остаются неизменными, неспособными к росту, неспособными узнать больше того, что они уже знают. Ангел знает, что у него есть Я, и эта индивидуальность, как бы она ни была освящена, не исчезает. Что ставит ангела в положение сомнительного превосходства над человеком, который может по крайней мере попытаться отречься от себя перед лицом Б-га.
