По правде сказать, он мог бы провести время с большей пользой. И не только мог, к тому его обязывала данная клятва. Ему следовало совершенствоваться в ремесле мага: выполнять упражнения по концентрации мысли и оттачиванию воли, искать потоки энергии, овладевая методикой управления таковыми. Правда, все это заповедал ему наставник, а воспоминания о нем не позволяли юноше сосредоточиться. Он не мог избавиться от чувства вины и гнетущей мысли о том, что, если бы не его трусость, Домекс мог бы остаться в живых. Пренебрежение долгом усугубляло это чувство, но тем не менее сейчас он был поглощен другим.
Неизвестно, сколько времени терзала бы паренька меланхолия, но тут дверь с треском распахнулась и он, встрепенувшись, увидел появившегося на пороге Рита Кэлдасона. Бросив последний камушек, Куч встал и отряхнул пыль со своих штанов, в то время как квалочианец обменивался последними словами со старым отшельником. Потом старик скрылся в доме, а воин двинулся вниз по склону.
За время их недолгого знакомства Куч уяснил, что он имеет дело с человеком, который не любит рассказывать о себе, да и понять его было нелегко. Нынешний случай не являлся исключением.
— Ну, как? — спросил Куч.
— Никак.
— Э...
— Ладно, ты же не мог знать, что он не в состоянии мне помочь. Спасибо и за то, что привел меня к нему.
Они продолжили спуск вместе.
Куч по-прежнему не понимал, в чем, за исключением приступов безумия, заключаются проблемы Кэлдасона, и в очередной раз попытался вытянуть хоть какие-нибудь сведения.
— А он, хм, хоть что-то сказал о твоем... состоянии?
— Он вообще не говорил. Писал на грифельной доске.
— А, ну да. Конечно.
— Он немой от природы.
— Нет. Говорят, в детстве отец отрезал ему язык, чтобы он не выболтал тайн ремесла магов. В те времена это было обычной практикой.
— Восхитительный обычай, — саркастически хмыкнул Рит.
— Его отец поступил так по примеру собственного отца. Знание передавалось из поколения в поколения, и такова была цена за причастность к тайнам. В некоторых сферах ремесла этот обычай соблюдался до недавнего времени.
— Я думал, маги сами хранят свои тайны.
— В большинстве случаев так оно и есть, хотя за некоторых, особенно получивших официальные разрешения, я бы не поручился. Но этому, — Куч ткнул пальцем в хибару, — доверять можно.
— Так зачем же они калечили собственных детей?
— Для дополнительной страховки. Некоторые старые маги по сию пору считают, что в таком подходе имелась несомненная польза, и обычай следовало бы восстановить.
— И ты не возражал бы, вздумай твой учитель проделать такую операцию с тобой?
— Ну... Они продолжили путь в молчании. Спустя несколько минут Куч отважился возобновить разговор.
— Ты, кажется, не разочарован. Я хочу сказать, не разочарован тем, что мне не удалось тебе помочь.
— Я научился не разочаровываться.
— Есть и другие маги, к которым я могу тебя направить.
— Полагаю, провинциальные чародеи не достигли того уровня, который мне нужен.
— Многие из них ничуть не хуже отирающихся в столицах! — возмутился Куч. — Они просто предпочитают уединение и не желают мозолить глаза властям.
— Как Домекс? О, прости, я сказал глупость... Но это не меняет того факта, что в городах больше возможностей заработать деньги и стяжать славу, что неизбежно привлекает туда самых способных. Возможно, там-то я и найду нужного мне волшебника, если таковой вообще существует.
— Да будет тебе, Рит! Есть тысячи магов, о которых ты даже не слышал.
— Я занимаюсь поисками дольше, чем тебе известно.
Куч предположил, что больше на эту тему Кэлдасон распространяться не будет, и оказался прав. Снова воцарилось молчание. Мягкий ветерок шелестел в листве, где-то вдалеке щебетали птицы.
На сей раз, молчание прервал квалочианец.
— Скажи-ка, Куч, как далеко ты продвинулся в своем магическом искусстве?
Резонно предположив, что после вчерашней истории с гомункулусами собеседник уже знает ответ на этот вопрос, юноша решил подыграть ему и с серьезным видом ответил:
— Достиг четвертого уровня и приближаюсь к пятому.
— Звучит впечатляюще. А сколько их вообще, этих уровней?
— Шестьдесят два.
— Лихо.
— Но заметь, — указал Куч, — уровень выше двадцать четвертого считается редким.
— Но уж ты, надо думать, удовлетворишься лишь самым высшим уровнем. — По тону Кэлдасона нельзя было понять, шутит он или говорит серьезно.
— Наверное, мне надо подналечь на практические занятия, — признался юноша, — но в оккультной философии я разбираюсь не так уж плохо. Уверен, магическое средство, способное тебе помочь, существует, просто нужно его найти.
— А вот у меня такой уверенности нет.
— Это потому, что ты не разбираешься в магии. Хочешь, я познакомлю тебя с основными принципами ремесла?
— Осторожнее, а то тебе отрежут язык.
— Нет, я ведь не собираюсь выдавать никаких тайн. Видишь ли, нас учат тому, что магия — это разновидность энергии, а энергия не возникает из ничего и не исчезает бесследно. Ее можно лишь преобразовать из одной формы в другую.
— Об этом я уже слышал.
— Далее следует иметь в виду, что чары различаются по качеству и длительности воздействия.
— Само собой. Недаром разное волшебство имеет разную цену.
— Я говорю не о денежной стоимости, а о реальной прочности. Например, теоретически возможно создать фантом здания, который продержится вечно. Другое дело, что создание и поддержание такой иллюзии обойдется невероятно дорого. Но, — юноша указал на придорожный валун, — этот камень запросто мог бы оказаться фантомом, для этого потребовалось бы не самое сложное заклятие. Правда, вряд ли кто-нибудь станет заниматься таким колдовством. Какой в этом прок?
— К чему ты клонишь?
— Я полагаю, что беспокоящая тебя проблема имеет магическое происхождение, — изрек Куч и, поскольку его собеседник хотя и не подтвердил это, но и не возразил, продолжил: — Если ты находишься под воздействием каких-либо чар, то следует попытаться преобразовать их энергию из вредоносной, негативной, в благодатную, позитивную. Точно так же как камень или здание можно лишить формы, обратив во что-то иное или в чистую энергию. Во всяком случае, такова теория.
Кэлдасон задумался.
— Знаешь, приятель, ты выражаешься понятнее, чем большинство чародеев, с которыми я беседовал. Но почему, хотелось бы знать, ни один из них не сделал того, о чем ты говорил?
Юноша почувствовал, что похвала заставила его покраснеть. Кроме того, он понял слова воина как признание магического характера его проблемы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
