стране: уже в юные годы он получал государственные заказы. Более того, его работу приобрёл император. Однако не прельщённый такой перспективой, 27-летний Фудзита в 1913 году перебрался в Париж.
Здесь он очень быстро стал первым японским художником, добившимся прижизненного признания в Европе: хотя в музейных собраниях его картины представлены минимально, они до сих пор пользуются спросом у частных коллекционеров.
Самая дорогая работа Цугухару Фудзиты, проданная с аукциона Christie's, – «Полулежащая обнажённая с собачкой»{52}. 2 декабря 2020 года она ушла с молотка за 37,45 млн гонконгских долларов – больше 368,5 млн рублей. Художник изобразил женщину с молочно-белой кожей, лежащую с белой собачкой на белом постельном белье. Фон, волосы, брови и глаза модели, а также глаза и нос собачки чёрные. Лишь соски и губы натурщицы Фудзита тронул нежнейшей розовой краской.
Ещё больше – 39,4 млн гонконгских долларов – заплатили 3 апреля 2016 года на аукционе Sotheby's за «Обнажённую с кошкой»{53}. Картина выполнена в белом цвете с бледными серыми складками на простыне, золотым водопадом волос и розовыми губами натурщицы, жёлтыми глазами и розовым носом серой кошки.
Успех Фудзиты можно объяснить главным образом двумя обстоятельствами. Первое касается личности художника, второе – непосредственно его искусства.
Итак, во-первых, Фудзита попал в подготовленную десятилетиями японизма среду: Франция сходила с ума по искусству далёкой и загадочной страны, и живой японский художник не мог не привлечь внимание. Кроме того, в начале XX века художественное сообщество Парижа было увлечено не только Японией, но экзотикой как таковой: Пабло Пикассо вдохновлялся Африкой, Амедео Модильяни – Древним Египтом, Сергей Дягилев[39] в своих балетах воспевал Россию и арабский Восток. Фудзита же был ходячей экзотикой: непривычную для парижан внешность он усиливал странной стрижкой с доходившей почти до бровей чёлкой. Это дополнялось татуировкой, круглыми очками, щетинистыми усиками и серьгами-кольцами. Он и сегодня выглядел бы авангардно, а больше ста лет назад такая внешность поражала и врезалась в память.
За двадцать лет до прибытия Цугухару Фудзиты во Францию за излишне экстравагантный внешний вид досталось Полю Гогену. Его избили бретонские матросы, заплатившие за это символический штраф. Отчасти доброжелательное отношение к личности Фудзиты объясняется тем, что двадцать лет не прошли даром, и такие деятели, как Гоген, существенно расширили соотечественникам окно Овертона. На мой взгляд, есть и другое объяснение: то, что дозволено иностранцу, не прощается соотечественнику.
Вторая, ключевая причина безоговорочного успеха Фудзиты во Франции, – его художественный стиль. По мере знакомства с разными стилями и эпохами искусства Франции и других стран он как губка впитывал эти стили и создавал картины одновременно экзотические и европейские. До переезда в Париж Фудзита был знаком только с классическим, музейным искусством Европы, и ему художник оставался верен до конца. В 73 года он принял крещение (а вместе с ним и имя Леонар в честь Леонардо да Винчи и его фрески «Тайная вечеря», которая произвела неизгладимое впечатление на художника), а в возрасте под 80 построил часовню{54} в романском стиле и покрыл её стены фресками, вдохновлёнными Джотто и другими мастерами Проторенессанса.
В Париже представления Фудзиты об искусстве Европы существенно расширились. В его работах начали сочетаться элементы романтизма, модернизма и примитивизма (стилей, в которых работали Амедео Модильяни, Поль Гоген, Генри Фюзели, Отто Дикс, Анри Тулуз-Лотрек и Анри Руссо), персидских фресок, индийских миниатюр и, конечно, японской гравюры. По словам искусствоведа и художественного критика Ирины Кулик, Фудзита – первый художник, который «воспринимает эстетику модернизма как предмет для стилизации»: «…Эстетика Модильяни [для него] – это не что-то радикальное, не "художник так видит, и никто больше так не видит", а это стиль, как другие стили… Можно стилизовать Модильяни так же, как Джотто или персидские миниатюры»[40]. Такой подход привёл к тому, что Фудзита стал первым коммерчески успешным представителем поколения модернистов.
Чтобы почувствовать мультикультурную атмосферу Парижа 1920-х, достаточно вспомнить костюмированный вечер в поддержку нуждающихся художников, состоявшийся в мае 1929 года. Мероприятие вели художник еврейского происхождения родом из Екатеринослава Хаим Грановский в костюме ковбоя и японец Цугухару Фудзита в костюме клоуна. Ученица Анри Матисса Мария Васильева из Смоленска танцевала в русском народном сарафане, француженка Кики пела непристойные песенки и вместе с танцовщицами кабаре плясала канкан.
В значительно большей степени, чем Хокусай, Фудзита производил впечатление одновременно экзотическое и традиционное. На его первой выставке в Париже картина, изображающая смерть Будды, висела рядом с изображениями католических монахинь, среди других сюжетов его картин были и Мадонна с младенцем, и балерины, и дети, и обнажённые люди, и котики. Особенно часто встречались последние, Фудзита посвятил им целую книгу рисунков (задолго до того, как то же самое сделал Энди Уорхол).
Чтобы достичь популярности и коммерческого успеха, Цугухару потребовалось меньше десяти лет. Уже в начале 1920-х он мог привлечь натурщиц не только достойным гонораром, но и возможностью принять ванну – уникальной для мастерской того времени роскошью.
В японском искусстве, за исключением порнографических иллюстраций, отсутствовала обнажённая женская плоть. В упомянутой выше серии гравюр Эйсэна Кэйсая «Восемь видов Ёсивары» изображены куртизанки токийского квартала красных фонарей, но если у них что-то и оголено, то только шея, – самая сексуальная часть тела в культуре Японии. Шею, как и лицо, гейши и куртизанки традиционно покрывали плотным слоем белил, что повлияло не только на представления японцев о прекрасном, но и на способ изображения женщины в японском искусстве.
Цугухару Фудзита писал женские ню как европейский художник: его обнажённые чаще всего возлежат на простынях с кошечкой или собачкой, демонстрируя изгибы фигуры и всё то, что другой японский художник скрыл бы. При этом Фудзита писал ню, отдавая дань уважения традициям Японии: он сочетал европейскую живопись маслом с традиционным для Японии рисунком тушью и добавлял в белила перламутр, чтобы его обнажённые были белее белого. Сам художник подчёркивал свою преемственность японской школе в этом чуждом искусству Японии жанре: «Наши предшественники, такие мастера, как Судзуки Харунобу и Китагава Утамаро, изображали женщин с такого типа кожей. Будучи японцем, я, естественно, следую за ними в том, как я изображаю цвет женского тела»[41].
Стоит ли говорить, что картины Фудзиты в жанре ню мгновенно снискали популярность. Для первой получившей широкую известность картины из этой серии Цугухару позировала легендарная в те годы натурщица Кики с Монпарнаса{55}. По воспоминаниям Фудзиты, едва он выставил картину в Осеннем салоне, как грянул гром: «С утра о картине судачили все газеты. В полдень меня поздравил министр. Вечером картина была продана за восемь тысяч франков известному коллекционеру»[42].
Застряв в годы Второй мировой войны в Японии, всемирно известный Фудзита был вынужден выполнять правительственные заказы. Однако его масштабные полотна военной тематики далеки
