5) Главное бюро надзора за прессой.
Основной функцией являлось осуществление связи шефа имперской прессы НСДАП с непартийной прессой. Особое внимание уделялось контролю и инструктажу крупных берлинских непартийных газет относительно потребностей партии. Руководитель Главного бюро надзора за прессой — райхсхауптштелленляйтер Вернер Лаз.
Перечисленными ведомствами, входившими в состав Имперского бюро прессы НСДАП, система партийной организации средств массовой информации не исчерпывалась. В различных землях существовало огромное количество местных организаций. Несмотря на сходный профиль работы их руководство не контактировало с также разбросанными по городам и весям ведомствами имперской пропаганды, находившимися в подчинении у Геббельса. И без того громоздкая система продолжила свое развитие после начала военных действий. В марте 1938 года в Вене было образовано собственное бюро, получившее название «Ведомство Бюркеля» по имени своего главы. В октябре 1938 года в Райхенберге возникло собственное бюро, переросшее позднее в Главное судетское ведомство по делам прессы. Местное бюро появилось и в Праге, а в дальнейшем — на других завоеванных территориях.
Понятно, что геббельсовские подчиненные на местах постоянно сталкивались со структурами, подвластными Дитриху, стараясь все‑таки ориентироваться именно на своего шефа. Так оно было спокойнее и безопаснее для карьеры.
Надо сказать, что жизнь чиновников, связанных со средствами массовой информации, была бы легка и безоблачна, если бы они существовали лишь в условиях пересекающихся компетенций Дитриха и Геббельса. Однако из приведенной в начале главы таблицы видно, что немаловажную роль в системе партийной организации средств массовой информации играла фигура Макса Аманна. Родившемуся и проживавшему в Мюнхене Аманну первоначально была уготована судьбой довольно тихая жизнь. Судя по всему, его ожидало мирное занятие торговлей — труд на благо родного края. Получив соответствующее образование, он успел попробовать себя на этой ниве и остался очень собой доволен. Но вмешалась Первая мировая война. Дослужившись до фельдфебеля, Аманн оказался непосредственным начальником ефрейтора Адольфа Гитлера. Не известно точно, только ли это знакомство так повлияло на него, но после войны он одним из первых (партбилет № 3) вступил в НСДАП. С фюрером его продолжали связывать самые добрые отношения. С 1921 года он руководил финансовыми делами партии и сумел привести их в должный порядок. Явный организаторский талант еще больше возвысил его в глазах Гитлера. С 1922 года Аманну уже поручается управление центральным издательством НСДАП, издательством Эхера[139]. С 1924 по 1933 год новоявленный директор издательства занимал также должность муниципального советника в Мюнхене. Но полное признание, подлинная власть и очень большие деньги пришли к нему после 1933 года. Будучи рейхсляйтером национал–социалистической прессы, а также председателем Имперского союза немецких газетных издателей, членом Имперского сената культуры, президентом Имперской палаты печати, Аманн сколотил гигантскую газетную империю, превратив «Эхер ферлаг» в крупнейший в мире газетный концерн. В собственность официального партийного издательства переходили те издательства, которые принадлежали раньше евреям, в том числе огромное объединение Ульштайна, а также купленные за бесценок запрещенные газеты. Немалая часть средств оседала в кармане Аманна. Однако ему прощалось многое, поскольку Гитлер по–прежнему необыкновенно ценил его деловые качества и профессиональное чутье. Показательно, что в своих застольных беседах фюрер неоднократно упоминал Аманна, выражая ему свою признательность.
«Аманн показал себя очень толковым коммерсантом уже потому, что никогда не заключал сделок, если те не представляли собой сделок в буквальном смысле этого слова, или же в противном случае немедленно разрывал все контакты. Именно благодаря такому деловому отношению к газетному делу и оказалось возможным в течение недолгого времени превратить издательство "Эхер", где выходила "Фелькишер беобахтер", в крупнейший газетный концерн в мире, по сравнению с которым концерны газетных королей США — то же, что карлик радом с великаном. Можно по достоинству оценить это достижение только в том случае, если вспомнить, что, когда он в свое время купил "Фелькишер беобахтер", число ее подписчиков не превышало 7000, рекламных объявлений в ней не давали, а в кассе не хватало денег даже на оплату необходимого количества бумаги»[140].
К 1942 году личный доход «толкового коммерсанта» составлял 3,8 млн марок. Естественно, в силу своей влиятельности и занимаемого положения Аманн то и дело оказывался очень крупной помехой как для Геббельса, так и для Дитриха.
Как ни огромна в сфере средств массовой информации была власть партии и государства, но не следует забывать о существовании еще одного, самого «древнего» уровня организации, принцип которого восходит к средневековью, к цеховой системе. Речь идет об организации по профессиональному признаку. Самые разные профессиональные объединения средств массовой информации существовали и во времена Веймарской республики, но именно Гитлер довел эту систему до ее наивысшего и наиабсурднейшего воплощения. 22 сентября 1933 года в свет вышел закон за подписью фюрера, который заложил совершенно новые основы для профессиональной деятельности тех, кто по роду занятий хоть как‑то соприкасался с тем, что подпадало под понятие «культура». К средствам массовой информации «Закон об Имперской палате культуры»[141] тоже имел самое непосредственное отношение. Й. Геббельс был уполномочен в качестве президента Палаты культуры проконтролировать процесс объединения деятелей культуры в шесть палат: Имперскую письменную палату, Имперскую палату прессы, Имперскую палату радио, Имперскую палату театра, Имперскую палату музыки и Имперскую палату изобразительных искусств. Еще раньше вышел закон об образовании Имперской палаты кино. Ровно через месяц появился документ, более подробно расписывающий всю специфику предстоящей работы. Речь шла о «Первом постановлении о реализации закона об Имперской палате культуры» от 1 ноября 1933 года[142]. В нем на неудобочитаемом бюрократическом наречии излагался круг обязанностей новой организации. Они заключались в том, чтобы «под руководством министра пропаганды и в сотрудничестве со всеми заинтересованными организациями содействовать развитию германской культуры, неся за это ответственность перед народом и государством; упорядочивать–экономические и социальные аспекты культурной деятельности; добиваться согласованной деятельности от всех входящих в нее групп»[143].
Если отвлечься от LTI[144], то задачей данного государственного образования можно назвать контроль за теми, кто творит, и теми, кто сотворенное распространяет. Жесткому контролю подлежали не только журналисты и писатели, но и продавцы книг и газет, а также производители и продавцы технических средств распространения, позволяющих эти книги и газеты тиражировать. При этом оказывалось, что совершенно не важно было, кто брался распространять «культурную продукцию» — отдельные лица, общества, объединения, частные фонды, корпорации или государственные учреждения, граждане рейха или иностранцы, предприниматели или наемные рабочие — и как они ее распространяли. Самое главное заключалось в том, что все они должны были подчиняться единообразным правилам, а неподчинение влекло за собой запрет заниматься профессиональной деятельностью и прочие кары. Итогом этой законотворческой работы явилось то, что возникла и сформировалась еще одна необыкновенно громоздкая структура под названием Имперская палата культуры (см. таблицу на стр. 115).
В этой системе, казалось бы, не видно вечных геббельсовских соперников Отто Дитриха и Макса Аманна. Но если посмотреть подробнее, то выяснится, что они опять возникают там же, где и всегда, — в области, связанной со средствами массовой информации. Президентом Имперской палаты прессы являлся Аманн, а вице–президентом — Дитрих.
Помимо названных конкурентов существовали еще и другие, на борьбу с которыми Геббельс вынужденно тратил силы, поскольку сфера деятельности этих людей тоже затрагивала его интересы.
Первое место в списке имен следовало бы отдать Й. фон Риббентропу, министру иностранных дел. Когда вновь образованное Министерство народного просвещения и пропаганды позаимствовало в 1933 году часть функций Министерства иностранных дел, Риббентроп почувствовал себя глубоко уязвленным. Геббельс, со своей стороны, считал, что все сделано правильно, поскольку пропаганду за границей не следовало доверять человеку, которого он считал глупцом и приспособленцем. В 1941 году Риббентроп нашел для себя выход в том, что организовал в своем министерстве комитет пропаганды, чьи руководители Лютер[145] и Крюммер регулярно посещали геббельсовские министерские совещания, снабжая сведениями министра иностранных дел. Возмущению Геббельса не было предела. Риббентроп же, со своей стороны, все чаще давал ему поводы для недовольства:
