— Думаешь? — Брук покачал головой, все еще разглядывая гостью. — Может быть, и так, но распределен он по-другому.
— Ради Бога, Тони, только потому, что Лин не наращивала грудь у чудо-доктора, не стоит…
Щеки Линды порозовели. Она наклонилась к Троллю и дотронулась до его руки.
— Подождите минутку. Кто это Пегги?
— Простите, — вежливо сказал Энтони. — Пегги однажды гостила здесь несколько дней. Неожиданно ее вызвали, и она оставила все вещи. Она обещала прислать адрес, но этого так и не случилось.
Звучало логично, но сомнения Линды не рассеялись. Если все так и было, то почему они тогда все время смеются?
Сидя на полу по-турецки, Тролль вдруг запел.
— О, Пегги, Пегги, — проникновенно тянул он, накинув на плечи нелепое кожаное платье с бахромой, ты моя лю…
— Стоп! — резко оборвал его Брук.
— Остынь, малыш, — сказал певец, хмурясь. — Это семейный вариант. — Он прочистил горло. — Я хотел спеть: «О, Пегги, Пегги, моя голодная королева индейцев». Он подмигнул Линде. — То есть изголодавшаяся по любви.
От удивления глаза гостьи расширились.
— Пегги была потомком индейцев?
Тони покачал головой, а Тролль захохотал еще громче. Он поиграл бахромой на кожаном коричневом платье и сказал:
— Так ей хотелось. Она и сюда прибыла с расчетом заполучить парочку скальпов. Она действительно хотела, чтобы прекрасные черные локоны малыша Тони свисали с ее ремня, но Изабелл не позволила какой-то индейской кукле запустить коготки в ее мужчину. Правда, Энтони?
Линда поразилась, как быстро с лица Брука исчезла улыбка. Но Тролль ничего не заметил, занятый содержимым коробки. Он вытаскивал платья, одно причудливее другого, и бросал их возле себя.
— И даже Пегги не могла справиться с нашей Изабелл, — продолжал Оллкрафт. — Поэтому Пегги в конце концов довольствовалась каким-то сумасшедшим богатым стариком… Тони, как его звали?
— Хью, — ответил Брук, но его голос был такой же пустой, как и лицо, как будто всего минуту назад он не отпускал шутки и не хохотал.
Сердце Грейс сжалось. Похоже, что одно имя жены было пыткой для Энтони. Ей хотелось подойти к нему и тронуть его окаменевшее плечо. Как же, должно быть, сильно он ее любил, подумала девушка.
— Итак, того сумасшедшего богача звали Хью. Насколько я помню, она вышла за него. — Наконец Тролль добрался до дна коробки. — Черт, здесь даже какая-то косметика. — Он помахал флаконом с розовым лосьоном. — Хотя, по моему мнению, лучшее средство для Пегги — это слепой муж. — Оллкрафт поднял голову. — Правда, Тони?
Но Брука в комнате уже не было.
Джейн плакала. Ее милый голосок не узнать в этих разрывающих сердце рыданиях. Самый печальный звук на свете — плач собственного ребенка. И все же Тони хотелось кричать от радости, Джейн… Как давно он не слышал родного голоса дочери. Как долго он жил в этой леденящей душу тишине.
Он должен помочь ей. Он боролся с собственным телом, странно неподвижным и отказывающимся повиноваться. Руки и ноги налились свинцовой тяжестью, онемели, не двигались. Скорее, приказывал он себе, но руки и ноги не слушались. Энтони охватила паника. Если он сейчас же не найдет дочь, плач прекратится, и он вновь останется в одиночестве и тишине. Беги. Скорее. Найди ее.
Скорбные приглушенные рыдания продолжались. Энтони застонал. Господи, почему он не может сдвинуться с места? Дочь нуждается в нем, ей всего шесть лет — слишком мало, чтобы защитить себя, колотилось у него в воспаленном мозгу. Но он не может пошевелиться. Он не может отыскать ее. Лоб покрылся капельками пота, руки сковала боль от желания обнять родное дитя, прижать к себе, защитить.
Он не успеет. Энтони парализовал страх. В отчаянии Брук взмолился. Господи, помоги им найти ее!
Но все напрасно. Напрасно. Стон превратился в рев, наполняя весь дом, пронизывая мозг….
Энтони проснулся. Комнату заливал тусклый утренний свет. С минуту он тихо лежал, прислушиваясь сквозь гулкие удары сердца, бухающего в груди. Брук сразу понял, что это за стонущие звуки. Это просто ветер, который, усилившись за ночь, теперь завывал подобно стенающему привидению.
Всего лишь ветер. Брук сжал переносицу и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь унять бешеное биение сердца. Это всего лишь ветер.
Свесив ноги с кровати, Энтони сел и, оперевшись локтями о колени, наклонил голову, ожидая, когда пульс снизится. Давно ему не снилась дочь, но по опыту он знал, что потребуется время, пока он придет в норму.
Постепенно его состояние улучшилось, вещи вокруг обрели свои очертания. Коричневое кожаное кресло в углу, голубые подушки, красный корешок книги, что он читал вчера перед сном. И вдруг до него дошло, что впервые за последние дни все цвета яркие и живые.
Удивленный, Тони выглянул в окно. Совершенно четко он увидел крышу жилища Оллкрафта. И пихты, почти сплошь покрытые снегом, но с темно-зелеными верхушками, откуда ветер его сдул. Он даже видел тонкую неровную линию, где сверкающий белизной склон соседней горы переходил в яркую голубизну неба.
И никакого снега в воздухе.
Буран кончился.
И, как по сигналу, снизу донесся звон колоколов. Торжественно зазвучал рождественский гимн. Наверняка из его давно заброшенной коллекции, подумал Брук. Лин или Тролль, а скорее всего, оба, достали пластинки и включили музыку на полную громкость. Тони криво усмехнулся собственному отражению в зеркале. Он знал, что празднует Грейс. Не наступающее Рождество. Гостья празднует прекращение снегопада, что для нее означало свободу.
Брук встал и быстро оделся. Он надеялся, что пленница попадет домой еще до вечера. С другой стороны, этот радостный перезвон колоколов может оказаться преждевременным. При таком ветре вряд ли возможен полет на вертолете. А ветер явно сильный — это видно по бесснежным макушкам деревьев. Может быть, Оллкрафт отвезет ее на джипе? Но это только «может быть». Если прогноз будет благоприятным, если мост через Бруккрик в порядке.
Слишком много «если». Поэтому лучше предупредить ее, попросить не радоваться раньше времени и пока подождать со звонком сестре. Энтони заправил рубашку в джинсы и схватил свитер. Бог знает, что может выкинуть этот испорченный ребенок, если старшая сестра пообещает, а потом не сможет приехать.
Когда Брук спустился вниз, Линда была уже на телефоне. Она полусидела, полулежала на диване, поджав под себя ноги. При виде Энтони девушка неуверенно улыбнулась и помахала ему рукой, не прерывая разговора.
— Я точно не знаю, — говорила она с улыбкой. — Еще слишком ветрено, чтобы лететь, но я надеюсь, что можно поехать на машине. В этом случае я уже вечером буду дома. Она помолчала. — Да, я знаю. О, не будь глупым! Смешно при данных обстоятельствах звать друг друга мистер такой-то и мисс такая-то.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
