class="p1">– Вот я и думаю, – продолжала я, не слушая своего друга, – может быть, они меня не любят именно потому, что их не люблю я сама?
– Здрасте, договорились! – он тяжело опустился на диван рядом со мной, в глазах его плавилась тревога.
– Я преступница, Юра. Я не имею права лечить людей. Я не настоящий врач, а так, подделка. Суррогат. Настоящий врач болеет за своего пациента, горит желанием ему помочь, облегчить и так не простую его жизнь. А чем горю я?
– У тебя жар, Соня. Ты сейчас действительно горишь, – он с беспокойством пощупал мой лоб. – Температура довольно высокая. Господи, ну я дурак! Слушаю тут тебя вместо того, чтобы спасать!
– Ты не дурак, Юрочка, ты просто настоящий врач, всамделишный, какие раньше были, помнишь? За ним приходят среди ночи, и он берёт свой чемоданчик и мчится в другую деревню за десятки километров от дома, по непролазной грязи, под завыванье ветра и метели, в тоненьком пальтишке…
– Ты бредишь, Сонечка. Ну-ка ложись, я тебя накрою, вот так… Рита!!
Мне было так хорошо, так уютно сейчас, так тепло, что глаза закрылись сами собой, и к тому времени, когда Ритка Малахова прибежала на зов своего начальника, я уже глубоко и умиротворённо спала.
Глава 13
Звонок, раздавшийся рано утром, разбудил не только меня, но и Юру – он спал сидя на стуле, положив голову с руками на стол.
– Иду! – вскрикнул он и моментально вскочил – взъерошенный, с красными глазами.
– Юра?! – поморгала я спросонья, ничего не понимая. Каким ветром меня сюда занесло и почему? – Что случилось?
– Тебе звонят, Сонь!
– А, так это будильник! – сообразила я, озираясь в поисках своей трубки. Она нашлась у меня под боком, и вскоре в кабинете воцарилась тишина.
– Зачем будильник?
– Он у меня на шесть утра стоит, а отключаю я его только на выходные…
– Как ты себя чувствуешь, Сонь? Выглядишь ты гораздо лучше, чем вчера! – Юра присел со мной рядом и пощупал лоб. – И температуры нет.
– Чувствую я себя тоже гораздо лучше. Как будто ничего и не было. А что вообще было, Юра? И почему ты здесь спишь, а не в ординаторской?
– Просто ты плакала во сне, Сонечка, вот я и побоялся тебя одну оставлять…
– Я? Плакала? Не может быть…
– Честное слово. Что тебе снилось такое?
– Ничего, – сказала я после паузы. – Мне ничего не снилось. Я же говорила тебе, что мне никогда ничего не снится.
– И всё-таки ты плакала.
Я только плечами пожала. Он погладил меня по голове.
– Я испугался за тебя. Очень.
– Что со мной было такое, Юра? Смутно помню… Температура какая-то, почему?
– Я склоняюсь к мысли, что это от переутомления или, что скорее всего, – на нервной почве. Ты помнишь, я у тебя в «Молочных реках» спрашивал, что у тебя случилось? У тебя ведь правда что-то происходит в жизни, да? Что-то не очень радостное?
– У каждого человека порой что-то происходит… – погладила я его по руке.
– Не хочешь мне рассказывать?
– Не могу, Юрочка. Прости.
– Даже как врачу?
– Тем более как врачу.
– Ну что ж, – он вздохнул. – Ты знаешь, что я никогда ни к чему тебя не принуждал. Но если тебе когда-нибудь понадобится моя жилетка…
– Я знаю, Юрочка. И ценю! А ещё чувствую себя страшно виноватой, что ты так провёл ночь из-за меня!
– Я её провёл восхитительно! – лучезарно улыбнулся он и поцеловал меня в лоб. – Потому что ты была рядом со мной.
– Такая дура-дурочка…
– Такая дура-дурочка. Но любимая. – Он провёл горячей рукой по моим волосам и встал. – Ты полежи пока, Соня, а я пойду на поиски кофе. Мой вчера эти стрекозки по палатам растащили.
– Не надо кофе, Юр, я с удовольствием и чай выпью!
– Но ты же только кофе по утрам пьёшь!
– Иногда привычкам можно и изменить…
Кроме чая, у Юры нашлись бутерброды с сыром и свежим огурцом, а также банка абрикосового варенья.
– Мама варила!
– Я помню, она у тебя потрясающая стряпуха! Вкуснятина, так ей и передай.
– Так и передам.
– Юра, ты ведь со мной поговорить хотел. Помнишь, когда вы с Лидушкой от нас… то есть от меня уходили…
Невольная моя оговорка смутила меня, но Юра сделал вид, что ничего не заметил.
– Да, хотел.
– Ну и?
– А теперь не хочу.
– Отчего это?
– Было время подумать и осознать, что я не имею права лезть в твою личную жизнь.
– Вот как! Ты, значит, хотел про… моего гостя поговорить!
– Гость он тебе или не гость – не моё дело, Сонечка. И точка.
– Ну что ж, твоя позиция заслуживает уважения. И спасибо тебе за это!
– Пожалуйста. Налить ещё чаю?
– Обязательно!
А о вчерашнем разговоре мы так ни слова и не сказали. Юра, наверное, решил, что мои горячие речи были просто нервным бредом, а я… А я этим же днём пришла на поклон к Тимофеевой.
– Ты рехнулась, Софья? – Лидушка не могла сдержать эмоции.
– Надеюсь, что нет.
– Значит, это просто глупый розыгрыш! – Она собиралась было порвать листок, исписанный моей рукой, но я выхватила его из её пальцев и со стуком положила на стол.
– Порвёшь это заявление, напишу другое. Ты меня знаешь, Лидия Владимировна!
– Да ты правда очумела, Сонька! – Лидка опустилась в своё кресло и посидела какое-то время, изумлённо разглядывая моё лицо. – Скажи, с чего это вдруг, а? Из-за Юры? Ты не хочешь работать с ним в одном заведении? Он… он достаёт тебя?
– Наоборот, он дал мне полную свободу не далее как три часа назад. Просто я не хочу больше работать в поликлинике.
– А, ты в частную медицину переходишь! Так бы сразу и сказала! Я, конечно, не одобряю твоё решение, но останавливать тебя не имею права, ты взрослый разумный человек. – Лидкино лицо разгладилось. – Тебя Лазаревы сманили? У них хорошая клиника и деньги неплохие.
– Нет, Лидуш, никто меня не сманивал. А с медициной я просто завязываю. Устала.
– То есть как это завязываешь? – обалдела подруга.
– Крепким узлом. Морским.
– Я ничего не понимаю, – жалобно пролепетала Лида. – Ты решила уйти из медицины? Разве такое бывает вообще?!
– Ещё несколько дней назад я бы сказала, что нет, не бывает. Но…
– А что случилось несколько дней назад? – её лицо озарилось воспоминанием. – Ты… это из-за твоего Саши, да? Он заставляет тебя бросить работу?! Но как он смеет вообще?
– Ну что ты, Лид, Шурик к этому делу никакого отношения не имеет. Он теперь вообще не имеет отношения ни
