— Ты когда едешь?
— Завтра в двадцать два ноль ноль прибыть в распоряжение старшины Стасюка, на Киевский вокзал, — сказал я грустно, — опоздание на пять минут, расценивается как дезертирство, и будет наказываться по законам военного времени.
Я не прикалывался. Последнюю фразу мне сказал Олег Павлович, и я повторил ее слово в слово. Честно говоря, до сих пор не могу понять, как я согласился. Вроде обещал подумать, уже представил себе лицо Ректора и Роланда, когда они услышали бы о моем отказе, и тут нате вам, словно изнутри что-то толкнуло и заставило торжественно сказать, что я готов к исполнению интернационального долга.
А Олег Павлович словно и не удивился, просто кивнул головой, крепко пожал руку и все. А мне в голову сразу же пришла строчка из одной песни: «И дорогая не узнает, каков танкиста был конец»! Несмотря на всю двусмысленность последней фразы, конец рисовался ужасным. Интересно, а вампиры там водятся? Ректору этот вопрос я задать не решился. Не ребенок уже. Была еще одна животрепещущая тема — если я геройски погибну, тьфу, тьфу, тьфу, то куда попаду? Обратно что ли? Это в голову мне пришло уже в метро.
Я мутным взором посмотрел на Роланда.
— Не знаю я, куда ты попадешь, если что, а про вампиров тебе там все расскажут, — сказал он спокойно, жуя малосольный огурец.
Н-да, вопросов больше не имею. Спасибо обнадежил, телепат хренов.
— Что касается Стасюка, то ты попал в надежные руки. Я и сам у него практику проходил. Правда, давно это было. И еще, ты там особо не лезь на рожон, присматривайся, да на ус мотай. Твоя геройская смерть никому не нужна!
Отчего то сделалось тепло на душе. Хоть одно человеческое слово за все время.
— Скажи, Роланд, а что это за такие нехорошие места там объявились, а? — моя попытка опереть подбородок на руку, провалилась.
— На этот счет, единого мнения нет. Наши высоколобые теоретики, — Роланд скривился, — выдвигают различные гипотезы. Эти, как ты выразился нехорошие места, их еще называют клоаками, за их вонь и бездонность могут простираться на несколько десятков квадратных километров. Как правило, они появляются в отдаленных районах земли. Некоторые ученные, утверждают, что это проявления Хаоса, другие — аномалии искривления пространства, ну а на самом деле, что это такое — никто на сегодняшний момент точно не знает. Одно могу сказать, это препротивнейшая штука. Она сама меняет физические и временные константы. Может материализовать твои кошмары и создавать свои фантомы, которые в нужный момент становятся реальными. Ты должен запомнить одно, не верь глазам, ушам и чувствам! Тогда останешься жив.
Эта фраза требовал осмысления.
— А кому тогда верить?
— Никому, это же клоака!
Здорово!
— Роланд, скажи, — я осторожно начал подбирать слова, — а можно кто-то другой поедет вместо меня?
Роланд дико на меня глянул и пошел багровыми пятнами. Я понял, что сейчас может произойти ужасное. Перед моим мысленным взором появился репортаж в криминальных новостях об ужасном бытовом преступлении. Дескать, в городе появился маньяк, который сначала спаивает жертву, а потом ее медленно и с садистским удовольствием расчленяет.
— Шутка, — быстро проговорил я, — это была обычная шутка.
Кажется, Роланда отпустило. Фу ты, пронесло. И лезут всякие мысли в голову. Но я, это четко осознал, что это была единственная трезвая и что самое главное — правильная, мысль за весь этот день.
— И дорога-ая не узна-ает, каков у танкиста был конец!
9
Вечер выдался ужасный. Казалось, что меня оплакивает сами природа. Моросил мелкий, холодный дождик, который все норовил залезть за воротник и там погреться. Я ежился, глубже тянул капюшон на голову, не давая ему шанса. От этого он еще более злился, и все настойчивей барабанил по голове.
Настроение у меня было еще паскудней. Проснувшись часа в три дня, в жутком состоянии. Вчера я разошелся и опустошил все, что горит, а потом все то, что имело хоть какой-нибудь градус. Принялся вспоминать, сколько и чего выпил, но не смог. Мутило, дай боже. Не помогли даже три бутылки ледяного пива и пару таблеток аспирина упсы. Рецепт, проверенный временем. Старею что ли.
После того как ванна познакомилась с моим желудочным соком, ничего больше не осталось, все выдавил из себя еще ночью, вроде полегчало.
Роланд, понимая мое состояние, не гнал, и маршрутка плавно, и не спеша, достигла Киевского вокзала. Поезд номер девять, уже ждал на путях.
Возле седьмого вагона, возвышался бравый старшина в выцветшем камуфляже и зычно выкрикивал фамилии. Пестрая толпа студентов, одетых кто в что разбавлялась пятнистой формой контрактников.
— Синицын, Синицын, мать твою за ногу!!! — старшина повернулся, и первое что я увидел — большие сизые усы и глаз налитый кровью. У глаза было такое выражение, что я торопливо подбежал к сержанту и вытянулся во фронт.
— Практикант Синицын прибыл, товарищ старшина! — я гаркнул, что есть силы.
Он одобрительно хмыкнул.
— Служил?
— Никак нет, товарищ старшина.
Тут его взгляд зацепил Роланда, и Стасюк расплылся в улыбке, обнажая прокуренные зубы.
— Ё-мое! Кого я вижу, ты ли это?
— Собственной персоной. А ты я смотрю, не меняешься.
Они бросились друг другу в объятья.
После похлопываний, покрякиваний, они, наконец, расцепились.
— Слушай, Роланд, ты тоже с нами?
— Нет, вот, — он показал на меня, — своего протеже отправляю.
Стасюк, одобрительно хлопнул меня по плечу. Вроде не сильно, а ноги подогнулись.
После того, как последний из практикантов был назван, нас погрузили в вагоны. Все произошло очень быстро. Я даже толком не успели попрощаться с Роландом, он лишь кивнул, мол, не боись, и пошел со Стасюком к голове поезда.
Поезд тронулся. Я зашел в купе и огляделся. И сразу наткнулся на филейную часть одного из соседей. Часть была затянута в черное. Парень разогнулся, справившись с багажом и обернулся. Вот это да! Перед мной стоял Ник, собственной персоной.
— Привет, Ник, вот дела, значит ты тоже на практику?!
Произошло чудо, и он улыбнулся.
— Нет, Иван, я по распределению.
— Так ты уже защитил диплом?
Лицо Ника враз замерзло и он нехотя кивнув отвернулся. Здравствуй Ник, все тот же Ник.
Поймав боковым зрением движение я повернул голову. Худощавый паренек, насмешливо на меня посмотрел. Скользнув взглядом поверх его головы, я поспешно отвел глаза. Странно, на лекциях по теме классификация нимбов и их носителей, о таком нам не говорили. Как сейчас помню нудный, ровный, лишенный излишних эмоций голос нашего препода, перечислявшего пять основных цветов кружочков на голове. Кружочки, именно так любовно он их называл.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
