— Эх, хорошо то как! Да?!
На этот счет у меня было несколько иное мнение. Но после трех стаканов, оно изменилось к лучшему. Действительно стало хорошо. Я рассказал ребятам про цыганку. Естественно, про кареглазую зазнобу и про кровососа, я умолчал. Кеша благодарно посмотрел на меня.
Все с интересом начали изучать вышеозначенную записку. Высказанных вариантов было множество. После некоторого времени, часть из них свелась к моему первому варианту. Причем, по ходу дела, этот вариант оброс еще более пикантными домыслами. В основном они касались моего бесчувственного тела. То есть, что будет делать обладатель плеши с ним, с телом, после того, как я на него «сходил». Вернее на нее — плешь. И с учетом, если вышеупомянутый обладатель будет похож на Дэйва. По пьянке, я и сам не понял, как брякнул про него, ну и пришлось, под давлением Черепа, рассказать о Джалии. Но про кровососа ни-ни!
Дискуссия о второй части записки, имеется в виду загадочная фраза на незнакомом языке, вяло потухла, так и не начавшись. Только вампир подлил масла в огонь, выдав, что хоть буквы ему знакомы, но смысла он понять не может. Порешили с этим подождать. Череп сказал, что у него есть один знакомый лингвист (при этом все выпали в осадок), который поможет если что.
Вторая часть рассуждений свелась к тому, что если Создатель не выдаст, то носорог не съест. На вопрос, причем здесь носорог, ведь речь, в этой присказке идет о свинье, Ник, икнув, сказал, что носорог больше свиньи. С ним никто спорить не стал. В общем, решили не разлучаться и постараться попасть в одну обойму. Череп бил себя в грудь, что он договориться со Стасюком. Мы пустили благодарные слюни и улеглись спать.
«Какие же они все славные ребята», — пронеслось у меня в голове. «Я даже готов сдать грамм сто своей крови, нашему кровососу. Ведь несчастные они!». Это была последняя мысль в моей голове. Я заснул.
10
На столе у Ректора лежал простой белый конверт. Олег Павлович, уже час изучал его, находясь на безопасном, по его мнению, расстоянии. То есть сидел за столом. Как попал сюда этот конверт, кто принес его — головоломка, которая, судя по всему, не имела разгадки. А если и имела, ведь этот конверт все-таки как-то попал сюда, то для Ректора она была скрыта. И это был нонсенс.
Олег Павлович, чего греха таить, в глубине души, правда, очень глубоко, осознавал, что он хорош. Если бы вы меня спросили, в чем именно, боюсь ничего вразумительного я бы вам не смог сказать. Ну а если бы вы спросили об этом Ректора, представься такая возможность, хотя для этого вам надо попасть в Изнаночную Москву, то и в этом случае, я вам не помогу. Я же, слава Создателю, еще в этой Москве! И честно говоря, хочу в ней задержаться как можно дольше. Лет эдак на восемьдесят. Как минимум!
Олег Павлович действительно был хорош! И это аксиома! Но вот белый простой конверт, ставил под сомнения это умозаключение.
В конверте лежал листок. Ничем не примечательный белый листок в клеточку. И в нем была информация. Что это за информация, Ректор прочесть не мог. Следовательно, ему придется вскрывать этот конверт. А это ему совсем не хотелось. От конвертов, появлявшихся незнамо откуда, он ничего хорошего не ожидал.
Поразмыслив немного на тему, а не собрать ли экстренное совещание, он отбросил эту идею. Еще не хватало, в вечерних новостях услышать про то, как «оплот бытия и защита граждан — Ректорат», испугался одного беленького конвертика. Стыд и позор! Хотя, Олег Павлович помнил одну историю, когда из-за одного предмета, весь мир попал в опалу. Ну, захотела, женщина яблочко, ну съела она его. А расплачивается за это весь род человеческий. И, возможно, расплачиваться будет вечно!
Ректор вздохнул и потянулся за конвертом.
Как он и ожидал, в глубине души, ничего не произошло. На листке было всего одна фраза: «Через полчаса, в парке». И подпись. А вот подпись ему очень не понравилась. От этой подписи у Ректора пробежали холодные мурашки по позвоночнику, и заныло левое плечо. Напоминание о давней травме.
Он потянулся к селектору связи. Но его рука застыла на пол пути. Тот кто подписался, если конечно это был именно тот, о ком известно ему, навряд ли обрадуется нескольким обоймам лички Ректората. Да и навряд ли они смогут помочь, если что. Да, Ректор с усилием потер лоб, если что, то от города навряд ли останутся даже камушки. Нет, решил он, пойду один.
— Вы как всегда вовремя! И это очень радует. Очень мало в нашем мире, да и не в нашем тоже, осталось людей, — при слове людей, большой лиловый кокон хмыкнул, которые точны до миллисекунды!
— Здравствуйте, Вульф.
Ректор присел рядом на скамейку.
— Какая чудная погода, вы не находите, — Вульф стрельнул багровым языком, словно подчеркивая эту фразу.
— Ближе к делу, Вульф. Я человек занятой, вы — наверняка тоже. Давайте не будем изображать молодую пару, в которой юноша, пригласивший девушку, на первое свидание, не знает, как завязать разговор на интересующую его тему. Тем более я не девушка, а вы далеко, извините, не юноша. Да и свидание у нас не первое. Так что давайте, опустим словоизлияния про погоду!
— К делу, так к делу. Что вы скажете об Иване Синицыне? Не вызывает он у вас, так сказать легкой тревоги? Я имею в виду его странности?
— Какие странности? Я не понимаю о чем вы! Обычный парень, ничем не выделяется. Немного нервный. Но после перехода они все такие.
— Да бросьте, Ректор! Парень, который может слопать вас, меня, да еще и потребовать десерт, и при этом не подавиться…а вы говорите немного нервный! По-моему, это мы должны быть нервными!
— Ну-ну, мой лиловый друг, — Ректор собрался, было похлопать Вульфа по плечу, но вовремя спохватился, и просто легко прикоснулся к его боку, — видимо после встречи с…не знаю, правда, как он сейчас себя величает, вы возомнили о простом парне, хаос знает что. Право, не стоит так волноваться.
— А я и не волнуюсь. Он же не у меня учиться в институте! И не у моего сына отбивает жену!
А вот это плохо, — у Ректора засосало под ложечкой. Это очень плохо. То, что Вульф обладает даже этой информацией, где-то завелась крыса. Ладно, об этом потом. Ректор сделал вид, что внезапно заинтересовался пробегавшей мимо собачонкой. Она была немыслимого окраса. Остановившись возле ближайшего дерева, элегантно приподняла заднюю лапу.
— Ладно, — Вульф плавно качнулся, — предлагаю открыть карты. По крайней мере, я расскажу вам, что я знаю. Итак: Иван Синицын, тридцати двух лет от роду, был по ошибки забран вашим сотрудником и при этом не подчинился команде девятого уровня. При всем этом, в данный момент времени не производить впечатления монстра. Вполне симпатичный паренек, даже смешной где-то. Вопрос — откуда у него такая сопротивляемость? Ответ — …, — Вульф сделал паузу и, не дождавшись реакции, произнес, — а ответа нет. Все правильно?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
