- Орис считает, юноша не выживет? – тоже перешла на почти шёпот Ирати. – Из-за полученных ран и напитка?
- Нет. Целитель сказал – он испытывает страшную боль и устал сопротивляться ей. А ещё Орис сказал…
Дальнейшее Ирати не хотела слушать. Старый болтун Орис, конечно, замечательный целитель, но Ирати никогда не могла понять, почему он столько болтает. Так что сейчас, узнав главное, она начала лихорадочно раздумывать, как бы провернуть одно дело, чтобы о нём никто не узнал. Точней, не о деле бы не узнали, а об истинной причине, зачем она хочет…
- Слэйн, если я загляну в апартаменты гостей, Орис найдёт мне работу? Мне нужно, чтобы он поскорей управился с целительством здесь и спустился к людям во дворе. Там тоже есть нуждающиеся в его помощи.
- Что вы, госпожа! – возмущённо всплеснула руками девушка. – Вы его лучшая ученица! Орис только обрадуется вашему присутствию в замковых покоях! Учеников-то своих остальных он давно послал вниз, а вам бы как раз с нежданными-негаданными гостями сидеть!
Ирати умела исподволь добиваться своего. Так и сейчас. Найдя убедительный аргумент, она получила возможность без неловкости войти в апартаменты гостей и посмотреть на раненного вампирами юношу.
Неужели… это он?
Они встретились в праздник летнего солнцестояния. Праздник этот справляли как эльфы, так и люди. В весёлой, хохочущей, поющей и танцующей толпе этот светловолосый юноша отличался каким-то детским восторгом, жадно переводя взгляд на всё привлекающее его внимание. Заметив его впервые, Ирати подумала, что он похож на подростка из глухого угла, впервые попавшего в многолюдный город, на улицах которого бушует необычное и яркое для него празднество.
И в то же время этот юноша порой выглядел поразительно взрослым. Когда его взгляд выхватывал из праздничных действ толпы какую-нибудь импровизированную сценку, исполняемую людьми или эльфами же, на его лице появлялось снисходительное выражение: «Серьёзно? Ну что ж… Праздник же!»
Она помнила, что рядом с ним была девушка – совсем подросток, очень похожая на брата, только черты лица более нежные. «Лесные эльфы, пришедшие из давнего прошлого», - подумалось тогда Ирати. Почему она так решила? Из-за того что оба юных эльфа были одеты в тёмно-зелёные одежды? Или потому что они заметно дичились, поглядывая вокруг?
Но глазами он и Ирати встретились слишком неожиданно.
Ирати шла у повозки, украшенной дубовыми ветвями и листьями папоротника, раздавая участникам празднества благовония, приличествующие празднику летнего солнцестояния. А он застыл на обочине той дороги, по которой медленно катилась та повозка. В отличие от юных незнакомцев (а Ирати знала все эльфийские семьи в своём городе-крепости), она была одета в белое, переливающееся шёлковой вышивкой, которой гордилась: вышивала сама!
Он потянулся к ней из толпы всем телом, словно собираясь и впрямь подойти. Ирати тогда ощутила, как его неуверенная улыбка теплом легла на её плечи. Но стоявшая рядом с ним девочка вдруг оглянулась, а потом дёрнула его за руку. Через мгновения оба пропали в шумной толпе. Наверное, их позвали старшие?
Потом Ирати несколько дней со смущённой улыбкой вспоминала его радостный и изумлённый взгляд, а заодно тогдашнее своё удивление: она привыкла, что эльфы на службе у её родителей, как правило, не только высокие и плечистые, но, будучи облачёнными часто в военные одежды, а значит – с личным оружием на себе, они выглядели довольно-таки тяжеловесными, даже самые молодые. А этот юный незнакомец показался ей необычно хрупким. На первый взгляд. Пока не повернулся, чтобы ввинтиться в толпу и уходить вместе с сестрой. Не хрупкий. Жилистый. А ещё ей понравилось, что он такой же беленький, как она. Сестра его потемней.
Многие эльфийские семьи из близлежащих городов-крепостей Ирати хорошо знала. Обычай был таков, что время от времени устраивались праздники, на которые съезжались соседи. Но этого юношу, как и его сестру, она видела впервые.
Но не в последний раз.
Когда первое впечатление улеглось и когда она, уже только слабо улыбаясь, вспоминала потускневшее впечатление от секундной встречи с юным незнакомцем, она снова увидела его. И снова он был не один, а с сестрой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Произошло это в последний летний месяц.
Старый Орис собрал своих учениц, заранее предупредил правителя Итерри, что нужна стража из нескольких охранников для юных дам, поскольку он берёт их с собой в лес. Там, в одном местечке, росла очень интересная для целителей трава. И Орис намеревался не только собрать её в весьма предутренний час (девицы ворчали, но возразить не пытались), но и устроить урок, показав, как надо траву заготавливать, после чего продиктовал бы все её свойства и назначения.
Утром, когда всё было готово для безопасного похода в лес, они отправились на лошадях по едва заметной тропе – Орис впереди. Ехали недолго. Остановились у берега небольшого озера, поросшего камышом и осокой. По приезде Орис ещё раз провёл инструктаж, показал саму траву и отпустил девиц, напомнив только одно: быть на глазах охранников, не уходить слишком далеко от них.
Востроглазая Ирати легко запомнила внешний вид нужной травы и быстро набрала её столько, сколько необходимо. Затем, оглянувшись на охранников, прохаживавшихся неподалёку, она сумела подойти к озеру так, чтобы всё время оставаться в их поле зрения. Хотела просто постоять на берегу, любуясь неподвижной в безветренный день гладью и упавшей в неё небесной бездны, окаймлённой густейшей древесной зеленью…
И увидела вереск. Глаза загорелись. Ирати снова оглянулась на охранников и самую чуточку отошла в сторону, откуда её не было видно с места сбора. Сиреневые кисти твёрдо тянулись кверху, и Ирати закусила губу в насмешке над собой: и хотелось поделиться своей находкой с другими девицами, и эгоистично претило это желание. Так и не решив, что делать, она присела перед вереском и погладила первую же вершинку, млея от счастья: вокруг крепости, в ближайших лесах, вереск был весьма редок.
Она уже только собралась осторожно сорвать первый кустик, как услышала смешок – неподалёку, прямо напротив. Быстро вскочила – и увидела ту самую девочку-эльфа, возможную сестру того юноши с праздничной дороги. Девочка тоже сидела среди вереска, правда, не на корточках, как Ирати, а на коленях. Сидела так, что её сразу и не разглядишь, поскольку она поневоле пряталась за кустом ракитника. Удивлённая, но не испуганная Ирати приветливо улыбнулась ей и только хотела спросить, что девочка здесь делает одна, без сопровождения, как слева послышался тихий зов:
- Триста! Где ты?
И с другой стороны от ракитника вышел тот самый юноша. Он быстро шагнул к Ирати, и девушка мгновенно сообразила: он решил, что видит перед собой сестрёнку. Что та девочка, что Ирати – обе сегодня были в тёмно-сером платье, разве что Ирати могла похвастать сложной вышивкой на своём… Узнал ли он в ней девушку, встреченную во время праздника, Ирати так и не поняла. Не вовремя, к её сожалению, дала знать о себе та самая Триста – его сестра.
Будто чего-то испугавшись, она позвала тоненьким голоском:
- Коранн!
Резко отвернувшись от Ирати, юноша взглянул на позвавшую и, кажется, понял свою ошибку. Он снова оглянулся на Ирати, после чего быстро взял за руку эту Тристу и вместе с нею растворился среди приозёрных кустарников опушки.
Ирати, которая с сожалением проводила глазами их исчезновение, вздохнула и встала. Настроение собирать травы и цветы куда-то ушло. Хотелось задумчиво бродить по берегу озера и гадать, показалось ей или нет, что в прощальном на неё взгляде этого Коранна она уловила такое же сожаление. Собираясь идти к своим, она странно себя ощущала. Делая шаг от ракитника, она останавливалась и, чуть приоткрыв рот, прислушивалась. А вдруг он… вернётся? И злилась на ветер, который заставлял травы шелестеть, мешая расслышать и так беззвучные шаги юноши. И, когда она снова оказалась на виду охраны, когда заметила, что старый Орис хочет созывать своих учениц, она неохотно полностью развернулась к месту встречи.
