Кстати, отсюда же следует, что со словом «отец» правильнее обращаться к своему отцу или к Богу. (Первый отец по плоти, второй по Духу). Священник же скорее старший брат, возможно учитель, может быть даже Учитель, но не «отец» и не «батюшка». Когда же я слышу слово «пастор», то вспоминаю 1-ый стих 22-го Псалма. Кстати, именно про этот псалом Гёте сказал, что он превосходит всё, что им написано. Начинается он словами: «Господь — пастырь мой».
Лично мне больше нравится обращение: «учитель». (Именно так апостолы обращались к Христу). Слова «батюшка», «пастырь» в моём понимании, чем-то близки к барину или надзирателю. Ещё интереснее звучит «матушка». Хотя я не собираюсь критиковать конфессии, применяющие такие слова. Это их право.
Вообще же следует пояснить моё понимание сущности Бога, веры, религии и церкви.
О Боге уже говорилось. Он был и есть всегда. Любящий Отец и Творец всего сущего и законов, по которым всё происходит.
Каждый воспринимает Бога по-своему. Так у Пелевина приводится пример восприятия Бога матёрым уголовником. Он воспринимает его как Кума (зам. начальника колонии по оперативной работе). «Вот стоишь перед ним, а у него крылья веером, сияние габаритное, охрана вокруг, а он тебе и говорит: „Ну что говно?“ И отправит куда захочет: или у параши зубами скрежетать или на параде участвовать. И самое подлое, что третьего места нет. Или у параши, или на параде кричать „Слава Куму!“».
Ошибка такого восприятия состоит в том, что Бог — есть Любовь, и находиться в Его присутствии вовсе не значит петь припевки на параде за миску небесной затирки. Это значит — быть в Его присутствии, быть обволакиваемым, омываемым самыми высшими силами (вибрациями) любви и радости.
Каждый имеет право на собственное видение Бога с той стороны, которая ему больше нравится. Если кому-то хочется видеть в Боге злого дядьку с плёткой — это его право и он может его реализовать. Правда этому дядьке для полноты счастья нужны вилы, чтобы спихивать очень плохих сразу в геенну, но тогда естественно ожидать, что этот дядька оброс шерстью и имеет рога. Вы узнали его? Это не наш Бог! Вот к чему может привести непонимание истинной природы Бога и личные недостатки. Каждый старается приписать Богу то, что ожидает увидеть.
Очень часто неправильное понимание сущности Бога вызвано манипулированием со стороны других людей и особенно священнослужителей, которые навязывают такое восприятие, повышая тем самым свою значимость, представляя себя в качестве того, кто только и сможет спасти от неминуемой гибели и наказания. За определённую плату конечно. Но это издержки понимания. Видимо, для водителя Бог должен чем-то напоминать доброго начальника ГАИ.
(Мое мнение о загробной жизни, аде и рае несколько другое. Сильно упростив, можно сказать так: Почему пчелы летят на запах цветов, а мухи на запах падали. Надо полагать, что если пчелам неприятен запах гниющего трупа, то мухам также отвратителен запах цветов и меда. «Верхнее подобно нижнему» говорил величайший эзотерик Гермес Трисмегист. Логично предположить, что и на том свете, безо всякого Суда, каждая духовная сущность сама найдет наиболее подходящее ей место. Мне нравятся шампанское брют и классическая музыка, особенно опера, большинство моих знакомых предпочитает полусладкое и современную эстрадную музыку. Это не хорошо и не плохо. Просто у каждого исполнителя своя аудитория. (Например, в Германии классическую музыку успешно применяли для разгона бомжей с их постоянных точек сбора. Оказалось, что эти достойные граждане почему-то совершенно не выносят классической музыки.)
Вера — категория отношения, связанная с понятием истинности. Есть вера в Бога, есть и в другое, например в Его отсутствие или в чьи-то слова. Верующий в Бога человек с большей вероятностью может быть ближе к Богу, чем атеист, но может и не быть. «И бесы веруют и трепещут», — говорит Библия.
Но глубокая вера — это уже нечто большее. Это чем-то ближе к визуализации. Об этом виде веры будет сказано ниже в данной главе.
«Верьте, что получите, — и будет вам»
(Марк 11:24).
Религия — система взглядов, обычаев, обрядов, связанная с верой в Бога. Быть религиозным — значит только быть религиозным. Религиозный человек ничуть не ближе к Богу, чем любой другой. Правда и не дальше. О религии хорошо сказал суфий Абу-ль-Аля аль-Маарри (973-1057). Его стих приведен на стр.50 в главе «Законы для успешной жизни». При этом прошу заметить, что разница между религией и верой такая же, как между записью о бракосочетании и семейной жизнью.
Церковь — это не здание, а общность людей, собравшихся для совместного поклонения и служения Богу. Церковь может иметь своё здание (храм), а если храма нет или его забрали большевики под овощной склад, то церковь вполне может обойтись и без него. И если Бог один (как считают многие), то у каждой церкви свои правила. Что ни монастырь — то свой устав.
Церкви традиционные, оформившиеся в конфессии, начали при осуществлении основной деятельности обслуживать интересы государства и соответствующих групп людей. Причём процесс усиления смычки церкви и государства был двусторонний. Государство нуждалось в церкви даже больше, чем церковь в государстве. За это церкви получили помощь со стороны государства, а также право на эксклюзивное проведение богослужений. Прочие конфессии притеснялись.
Но за всё надо платить. И цена оказалась высокой. Пришлось обслуживать идеологические интересы государства Появились особые термины, такие как «христолюбивое воинство», «помазанник Божий» или наоборот, «богопротивные дикари», возглавляемые «богомерзким еретиком». При этом напрочь забыто предупреждение
«Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Не можете служить Богу и маммоне»
(Матф.6.24).
Все основные конфессии и религии, связанные с государством, этим грешили.
Правда были исключения — многоконфессиональные государства. Но многоконфессиональность лишь увеличивала нестабильность. Пример тому — Великое Княжество Литовское. Это сильное и перспективное государство, занимавшее в XV веке пространство на востоке Европы простиралось от Балтийского до Черного морей и от Вязьмы до Каунаса и Бреста и было намного больше Московской Руси. Развалилось оно по одной причине. Попы и ксендзы (точнее высшие иерархи соответствующих церквей) не смогли поделить десятину. Началась жесточайшая конкурентная борьба за рынок церковных услуг. И, как результат, с XVI века начался развал ВКЛ. Ему пытались противостоять путем создания унии с Польшей в 1569 году и униатской церкви в 1596 году (Брестская уния). Но было уже поздно. Да и лекарство оказалось хуже болезни. Поляки, с их отсутствием чувства самосохранения, сами вырастили своих могильщиков — Россию и Пруссию. Первую за счет ослабления Литвы путем притеснения православных в униатском государстве. Вторую из-за приглашения крестоносцев на свои земли. Но главной причиной развала некогда могучего государства явилась все-таки межконфессиональная борьба. Хотя и православные и католики — христиане. Единственными, кто извлек все выгоды из этого положения, стали мусульмане, возблагодарившие Аллаха за то, что отнял разум у неверных и позволяет им безнаказанно производить успешные набеги на тех и других. И пролились реки крови.
А межконфессиональные войны в Европе? А резня Варфоломеевской ночи во Франции? Как же так вышло, что христиане стали резать друг друга с большей яростью, чем иноверцев? Мое мнение, что во всем виноваты церковные иерархи и священники.
Но вернемся к пониманию сути христианства, для чего вспомним его истоки.
В то время, когда раннее христианство, несмотря на гонения и притеснения, бурно развивалось и ширилось, у первых христиан, храмов не было, а служения совершались по очереди в домах у верующих, в отличие от язычников, имевших роскошные храмы.
Как правило, совместные встречи раннехристианских церквей происходили вечером, сопровождались смехом, радостным общением, совместным пением, молитвой и общей трапезой с хлебопреломлением и причащением вином (некоторыми даже неумеренно). Вместе с тем все происходило строго в рамках приличий.
У язычников тогда были роскошные храмы, статуи, изображения богов. У христиан ничего подобного не было. Их Бога нельзя было видеть, и язычникам (к их немалому негодованию) никак невозможно было осквернить или уничтожить Его статую или изображение.
В случае приезда какого-нибудь отца церкви, например апостола или одного из его учеников, церкви снимали один из залов или собирались на природе. Священники ничем внешне не отличались от паствы, как, впрочем, сам Иисус и апостолы. Одеяния для священников придумал много позже император Константин по образцу парадной одежды вельмож того времени.
